Грехи ночного неба - Михаил Тырин

– Собирайся! Пойдем скорее! – Он выглядел очень возбужденным и обрадованным.

– Куда? Что случилось?

В спортзал. Там тренер пришел. Будет набирать пацанов в секцию карате! Представляешь?!

– Вообще-то мне нельзя...

– Можно! Я у Нины тебя отпросил. Она сказала, можно!

Пашка оделся и спустился вслед за Серегой в спортзал, где уже гудели растревоженные удивительной новостью воспитанники.

Тренер оказался невысоким и довольно-таки щуплым человеком с узким лицом и острым подбородком. Вместе с ним пришли его ученики – совсем взрослые ребята в желтых кимоно.

Пока тренер переговаривался с Альбиной, воспитанники из старших групп стаскивали в центр зала потрепанные маты.

Потом тренер хлопнул в ладошки, его ученики расселись вокруг матов, шум в зале стих, и началось представление.

Ученики выворачивали друг другу руки, бросали партнеров на пол, били руками и ногами. И хотя удары были не настоящими, а схватки красивыми и отработанными, Пашке это зрелище не понравилось. От него веяло какой-то животной агрессией, бесчеловечными законами мира, где не прощаются ошибки. Пашка вздрагивал всякий раз, когда видел очередной замах руки или ноги и затем слышал сухой звук удара.

Нет, он никогда не будет этим заниматься. Не примет правила такого мира, в котором побои выделены в отдельное искусство.

Когда воспитанники насладились зрелищем, тренер скомандовал ученикам остановиться, и они снова сели вокруг, скрестив ноги.

– Скажу откровенно, – сказал тренер, – мы с вашими учителями немало сомневались и спорили, прежде чем решить основать у вас школу карате. Ведь боевое искусство может послужить плохому, и вы это знаете.

И все же мы приняли это решение, правда, с некоторыми условиями. Во-первых, не я, а ваши старшие будут решать, кому можно позволить заниматься у нас. Многим придется изменить себя, чтобы прийти в школу. Хочу также сказать, что карате – не только умение отвечать ударом на удар и ломать голой рукой кирпичи. Это прежде всего искусство владеть собой. Не столько телом, сколько духом. Запомните это.

И еще одно. Каждый успех в карате дается тяжким трудом. За каждым красивым ударом стоит изнурительная работа. Не надейтесь на легкие победы.

Мы собираем множество устных законов. Один из них: предотвращенный поединок – выигранный поединок. Кто не согласен с этим, кто идет к нам только, чтобы научиться красиво махать руками и получать превосходство над другими, может сразу отказаться от своей затеи. Такие люди не удержатся в школе карате и быстро уйдут. Я закончил.

Воспитанники притихли и выжидали, кто первый попросится в ученики. Каждый боялся оказаться выскочкой. Однако выскочка все же нашелся. Это был, конечно, Садык. Он вскочил и с горящими глазами подлетел к тренеру.

– Меня запишите!

– Так! – громко сказала Альбина Сергеевна. – Садыков может сразу возвращаться на место. Никакого карате. Сначала дисциплине научись.

На лице Садыка промелькнула злоба, смешанная с горькой досадой. Он затравленно оглянулся на завуча и, опустив голову, вернулся к скамейке, бурча что-то под нос.

Но его поступок дал сигнал остальным. Воспитанники загудели, загалдели и вскочили со своих мест. Первым, как ни странно, успел Серега. Он растолкал локтями остальных и выкрикнул:

– Можно мне, Альбина Сергеевна?!

– Тебе, Сережа, можно. Занимайся. Тихо, тихо! – прикрикнула она. – А ну успокоились, а то сейчас пойдете снег подметать!

– Альбина Сергеевна, а можно Пашке тоже?

– Павлику? – удивилась она. – Ну, пусть попробует.

И тут же она принялась успокаивать остальных:

– Корейкин, ты свободен! Не будешь с девочками драться. Витюков – то же самое. Чернов, записывайся, только не ори. Оксана, а ты-то куда? Тоже хочешь? Ну, давай, только тихо, тихо! Павленко...

– Паша! Пошли быстрей, Альбина тебе разрешила! – прокричал запыхавшийся от счастья Серега, подбежав к нему.

Пашка помотал головой.

– Ты что?! – возмутился Серега. – Вместе заниматься будем. Давай!

– Нет, – сказал Пашка и быстро вышел из зала.

К вечеру он дочитал книгу. Мальчик решил, что было бы здорово поплавать под водой и сравнить это с Зеленой песней. Он зажал нос и попробовал проверить, сколько продержится без воздуха. Однако часов у него не было, а считать про себя не получалось – цифры бежали в голове все быстрей и быстрей по мере истощения кислорода.

Тогда Пашка бросил это занятие, но решил потом еще потренироваться, а летом, если будет возможность, обязательно поплавать под водой.

Он не предполагал, что плавать ему придется не летом, а гораздо быстрее.

Пашке было интересно, как продвигаются у Сереги дела в секции. Спросить он стеснялся, а поэтому спустя несколько дней, сбежав после обеда с занятий по рисованию, подкрался к дверям спортзала и заглянул в щель.

Счастливчики, удостоенные милости завуча, делали непонятные движения, кувыркались, падали, хлопая ладошками о маты. Пашке это было непонятно и неинтересно.

Почему-то среди них не было Сереги. Пашка побежал к нему в комнату, но и там никого не нашел. Наконец он отыскал друга под лестницей. Это было их тайное место, где они иногда сидели, разговаривая на разные темы.

Даже в полутьме Пашка разглядел Серегины покрасневшие глаза и порядком распухший нос.

– Ты ушел из секции?

– Нет, – буркнул Серега.

– А что случилось?

Серега помолчал, потом признался:

– Садык...

– Что?

Серега наконец получил возможность высказать все, что накопилось.

– Я с обеда шел, а он стоит в коридоре со своими... С «шестерками».

– С кем?

– С Герой и Сусликом. Они у него шестерят. Он им обещал, что когда брат из тюрьмы придет, он им по выкидухе подарит.

– И что дальше?

– Он говорит – ты что теперь, каратист, да? Я хотел убежать, а там уже эти стоят. Подножку мне подставили. Я как треснулся головой об стенку.

Серега не выдержал и начал шмыгать носом.

– А он говорит, я тебе сейчас без всякого карате по роже надаю. Как треснет... У меня кровь из носа.

Он громко засопел, сдерживая слезы.

– Ты Нине сказал? – поинтересовался Пашка.

– Нет.

– Почему?

– Не хочу. Не надо ей ничего говорить.

– А почему тогда ты его не треснул?

– Как почему?! Они же здоровые. Если разозлить – вообще убьют.

– Думаешь, убьют? Надо все-таки попробовать. И еще, мне кажется, ты зря сегодня не пошел на секцию.

– Наверно, зря.

– Ну, так иди.

– Сейчас пойду. Учитель, правда, отжиматься заставит за опоздание.

– Все равно иди. Если ты решил, надо заниматься.

Довольно долго Пашка бродил по коридорам и размышлял. Было странно, что Серега не просит защиты у воспитателей. Но если он не хочет, это, конечно, его дело. Гораздо более странно, что он не пробует защититься сам. Почему?