Школа Везунчиков (СИ) - Федоров Константин

И опоздал. Я не профессиональный легкоатлет, и расстояния от библиотеки до учебного корпуса сходу не одолел. Пару раз пришлось останавливаться и переводить дух. Библиотека находилась довольно далеко от самой школы, километрах в четырех навскидку, и мне уже заранее становилось не по себе от перспективы постоянно мотаться туда-сюда. Занятия уже, видимо, начались, так как ни одного ученика мне навстречу не попалось. Ну и слава богу, перспектива общения с этими отморозками меня не прельщала.

Я подбежал к каменному строению, обозначенному в схеме под номером два, несколько раз глубоко вдохнул, переводя дыхание, и постучал в закрытую двустворчатую дверь, из-за которой разносился глухой монотонный голос.

— Войдите!

Я потянул на себя дверное кольцо и с замиранием сердца переступил порог класса. Вернее, аудитории. По крайней мере, помещение было очень похоже на привычные мне аудитории нашего университета. Никаких парт не было, около двадцати учеников сидело за длинными, изогнутыми, от стены до стены, столами, один чуть выше другого, а учительская кафедра располагалась внизу, чтобы всем все было видно.

— А, так это и есть наш новый ученик? Изволили опоздать на свой первый урок? — Наставник, серокожий высокий худой мужчина, одетый в неизменный кирпичного цвета китель, повернулся ко мне, блеснув круглыми стеклами старомодного пенсне. — Или вы, милейший, думаете, что к людям здесь будет особое отношение? Как вас там? Ксандр Нолти, не так ли?

Я внутренне поморщился, стараясь, чтобы эмоции не проявились на лице. Все-таки не удалось мне скрыть факта своего непонятно как возникшего родства с одним из здешних родов. И чувствую, мне это еще аукнется.

— Прошу прощения, наставник Мерхан. — Портить отношения с преподавателем мне совсем не хотелось. — Этого больше не повторится.

Учитель еще какое-то время сурово посверкал на меня своим пенсне, но все-таки милостиво разрешил присутствовать на уроке.

— Проходите, садитесь. И постарайтесь хоть что-то запомнить из того, что я скажу.

Я обвел глазами аудиторию, решая, куда сесть. Аудитория в ответ обвела глазами меня. И в этих глазах я не увидел ничего хорошего. Около двадцати учеников, одетых точно в такую же форму, что сейчас была и на мне, сверлила меня взглядами, в которых были ненависть, злоба, презрение. Только один взгляд выбивался из этой палитры ненависти. Тот самый кошак Локк, с которым я прибыл в Школу в тюремном «дилижансе», смотрел на меня спокойным, оценивающим взглядом. А вот и вампирша Эли. Сидит рядом с Локком, скривив губы и скрестив руки на груди, окатывая меня презрительным взглядом. Я им даже как-то обрадовался: хоть какие-то знакомые лица. Быстро поднявшись по ступенькам на второй ряд, я сел с краю, кивнув Локку, и разложил перед собой взятые листы бумаги, прижав их сверху пеналом с грифелями.

— Продолжаем! — Преподаватель постучал указкой по краю кафедры, привлекая к себе внимание.

— Я много пропустил? — шепотом спросил я Локка, сидевшего от меня по левую руку.

— Тс-с-с, заткнись, наследничек, — неласково прошипел кошак, сверкнув на меня зеленым глазом. — Потом поговорим.

Ну, о’кей. Потом, так потом. Я расправил на столешнице лист бумаги, достал из пенала стерженек грифеля и приготовился записывать. Привычная атмосфера аудитории, знакомая за годы учебы в университете, даже доска за спиной преподавателя точно такая же, настроила меня на учебный процесс, и если абстрагироваться от косых взглядов местных студиозусов и не обращать внимания на серую кожу лектора, то можно почувствовать себя дома. Я выкинул лишние мысли из головы и весь превратился в слух.

Урок пролетел быстро. За окном раздался гулкий звук, как будто ударили в огромный металлический гонг. Преподаватель Мерхан достал из кармашка в кителе часы, похожие на те, что я видел у майора, и взглянул на циферблат.

— Урок окончен. Надеюсь, ваши тупые головы способны удержать хотя бы часть из того, о чем я говорил. Все свободны.

Вокруг началось шевеление, ученики поднимались со своих мест и шли к выходу, на ходу оборачиваясь и бросая на меня многообещающие взгляды. Но мне сейчас было не до них. Я обдумывал то, что услышал от наставника. Он просто повторил слова директора, кое о чем я и так догадывался, но и новой информации подкинул. Все остальные и так это знали, но для меня слова лектора стали откровением. Я находился в Империи Тарун, которой правил, конечно же, мудро и справедливо, Император Титус Третий. Большой портрет этого самого Императора висел над доской, и я смог в деталях его рассмотреть. На полотне был изображен анфас суровый рыжебородый мужик лет сорока пяти — пятидесяти, с густыми, сросшимися на переносице бровями, носом с горбинкой и тяжелым властным взглядом светлых глаз. Никакой мантии и короны на Императоре не было, только военного образца китель вроде того, что был на Аргисе Нолти в день его смерти, с похожей золотой вышивкой на стоячем воротнике.

Лектор говорил о том, что Империя Тарун, держащая под своей дланью половину этого мира, никому никогда не желала зла, и все народы сами пожелали влиться в ее состав, разумеется, совершенно добровольно, а соседняя Империя Света, конечно же, вероломно пытается напасть на мирную страну и вообще всячески строит козни. Я аж поморщился, когда это услышал. Слова лектора очень напоминали агитку времен Сталина, а наставник, если его переодеть в кожаную куртку и нацепить портупею с маузером, вполне мог сойти за революционного пропагандиста или политрука. Все понятно, мы — белые и пушистые, а вокруг враги и шпионы, которых надо выжигать каленым железом. Вернее, темные и пушистые. Интересно, они тут до Гулага уже додумались? Явственно пахнуло тридцать седьмым годом, и мне стало слегка не по себе. Неужели история повторяется в разных мирах, невзирая на то что в этом мире есть магия? Разница была только в том, что Империя Тарун изначально была темной. И народы и расы, в ней обитающие, принадлежали, так сказать, к темной половине силы. Темные эльфы, вампиры, оборотни, гоблины и кобольды. А также гномы и люди. И вот люди-то были самыми, что ни на есть, темными из темных. Во всяком случае, в речи наставника Мерхана прозвучало слово «некромантия», причем без всякого отрицательного контекста. Да и приснопамятный тюремщик Газур в день нашего знакомства упоминал о неких «некросах», которые в случае чего могут допросить мою голову. Хм… Интересно, а что в таком случае в школе делает светлый эльф? Мэрилл, как я понял, был все-таки светлым эльфом. Еще одна загадка.

Правил император не единолично. Он был главой Круга, решавшего все главные вопросы в империи. В него входили десять самых сильных родов, обладавших каждый своей магией. И в Круг входили исключительно люди. Лектор, перечисляя их, упомянул и род Нолти, после чего все ученики развернулись в мою сторону, и я опять ощутил на себе все те чувства, которые испытывали по отношению ко мне все присутствующие. Черт бы побрал этого Аргиса Нолти и его перстень. Перстень, кстати, я решил перепрятать, засунув его в щель в полу за кроватью. С ним я еще не разобрался, с этой золотой побрякушкой было явно не все так просто.

— Эй! — Меня толкнули в плечо, и я очнулся от своих мыслей. Рядом стоял Локк, хмуро обозревая меня из-под насупленных бровей. — Пошли, чего расселся? Тебя одного ждать будем?

Черт. Опять задумался и не заметил, как остался в аудитории один. Я вскочил на ноги, собрав листы бумаги, на которых записал кое-что из сказанного преподом. И самое главное — названия родов, входящих в Круг Высших — так официально назывался орган управления Империей.

— Это что у тебя? — Локк выхватил у меня из рук исписанный листок. — Это на каком языке?

Вот это прокол. Я совершенно забыл, что говорил кошаку о потере памяти, и записи на автомате делал на русском языке.

— Неважно. — Я вырвал лист бумаги из лап любопытного, как все кошки во всех мирах, Локка. — Кто там меня ждет?