Река голубого пламени - Тэд Уильямс

Орландо все еще тянуло вниз, и сопротивляться было слишком трудно. Он ощутил, как его пропитывает летаргия, теплая, настойчивая тяжесть. Голосок крабообразного существа становился тише.

«Босс, послушайте меня. Я не смогу помочь вам, если вы не поможете мне. Вы должны приказать мне спасти себя, или я не смогу этого сделать — меня отключат. Если прикажете, то я соберу все свои вещички и спрячусь где-нибудь в системе или даже переберусь в другую систему. Но вы должны приказать, босс…»

Орландо никому не желал зла, даже этому крабику.

— Тогда действуй, — пробормотал он. — Спасайся…

Голосок пропал, но вызванная им тревога осталась. Орландо задумался: что может оказаться настолько важным? Размышляя, он чувствовал, что погружается еще глубже. Бездна, темная и обволакивающая, затаилась внизу, поджидая его. От света наверху осталось лишь тусклое мерцание, затухающее с каждой секундой подобно умирающей звезде.

Охватившие Рени шок и ужас оказались настолько сильны, что она с трудом понимала, о чем говорят остальные. То, что до сих пор казалось сном, обернулось еще более грозной ирреальностью.

— Слушай, дорогуша, чему ты так удивляешься? — Сладкий Уильям пожал костлявыми плечами. Вкупе с трепещущими перьями это сделало его еще более похожим на странную птицу из джунглей. — Это какой-то самогипноз или что-то подобное.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кван Ли. Когда у Рени неожиданно хлынули слезы, пожилая женщина обняла ее за плечи.

«Я больше не ощущаю кислородную маску, зато чувствую, как по моим щекам (обнаженным щекам!) катятся слезы. Да что здесь происходит?» Рени тряхнула головой и шмыгнула носом. Ей было стыдно за утрату контроля над собой перед почти незнакомыми людьми, но она поняла, что поскольку больше не в состоянии нащупать физические предметы, соединяющие ее с РЖ, то, значит, не сможет вырваться из этой ужасной истории, даже если дальше станет еще хуже. «Но ведь я подключена не так, как остальные. Почему же такое возможно?»

— Не знаю, правильно ли называть это самогипнозом. Скорее это постгипнотическое внушение… ну, вы меня понимаете. Вроде того, что демонстрируют фокусники на сцене.

— Но кто мог такое проделать? И как? — вопросила Флоримель. — В этом нет никакого смысла. — Ее гнев прозвучал как презрение, и Рени стало еще противнее из-за того, что она расплакалась перед этой женщиной.

— Возможно, это то же самое, что и у меня, когда я чувствовал боль при отключении, — предположил Фредерикс. — Но как бы там ни было, боль при этом не воображаемая. То есть не в воображении. Она реальная.

— Слушайте, а в этом тоже есть смысл, — заметил Уильям. — К несущему сигналу подмешивается еще и какой-то сверхмощный подсознательный. Если наши воображаемые враги вообще способны добираться до мозгов — а они должны это уметь, иначе мы не явились бы сюда в поисках ответов, — то готов поспорить, что они умеют ковыряться в головах так, что мы этого даже не поймем.

Рени вытерла глаза и высморкалась, стараясь не думать о том, как выглядит со стороны. Над головой прожужжали еще несколько насекомых, каждое с небольшой автомобиль. Похоже, их совершенно не интересовали крошечные человечки, столь оживленно разговаривающие внизу — за что, как решила Рени, их следует как минимум поблагодарить.

— Тогда что получается? — сказала она вслух. — Мне только кажется, будто я сморкаюсь? Ты это хотел сказать? И Фредериксу точно так же показалось, будто его позвоночник шарахнуло электрическим разрядом?

— А у тебя есть объяснение получше, цыпочка?

Она прищурилась:

— А откуда ты так много об этом знаешь?..

— Рени! — крикнул !Ксаббу, все еще сидящий на краю листа. — Там, над берегом, много насекомых, и они сейчас всей стаей полетели оттуда в сторону реки. Я таких еще никогда не видел. Они опасные, как вы считаете?

Рени пригляделась к одному из насекомых с круглым тельцем, как раз пролетавшим над листом. Хотя крылья у него были сильными и блестящими, остальное тело выглядело как-то странно несформированным — ноги неуклюжие, голова пупырчатая.

— Не знаю, как они называются, но они только что вылупились, — объявила Флоримель, — И я уверена, что мы для них слишком крупная пища — если они вообще что-нибудь едят. Эти твари собираются спариваться — видите, как пляшут в воздухе! — Она указала на пару, изображающую па-де-де трехмерного танца примерно в сотне относительных ярдов от них.

— Вы биолог? — спросила Рени. Флоримель покачала головой, но в подробности вдаваться не стала. Не успела Рени решить, стоит ли задать еще один вопрос, как Фредерикс замахал руками так, словно ошпарил их кипятком.

— Орландо не дышит!

— Что? Ты уверен? — Рени подбежала к неподвижному телу. Фредерикс стоял на коленях возле друга, и тряся его за мощную мускулистую руку пытаясь разбудить.

— Да уверен, уверен! Я посмотрел на него, а он не дышит!

— Это же сим, — сказал Уильям, но его голос стал пронзительным из-за внезапного страха, — Симам не нужно дышать.

— А до этого он еще как дышал! — возразил Фредерикс. — Я же за ним наблюдал. Его грудь двигалась. Он дышал, а теперь перестал!

Рени протянула к Орландо руку, но ее грубо оттолкнула Флоримель. Встав на колени возле массивного тела, она принялась сильно и ритмично нажимать на грудную клетку.

— Да это же сим, черт побери! — взвизгнул Уильям. — Что ты делаешь?

— Если у него есть такторные датчики, то нажатия преобразуются в сигналы, пусть даже и слабые, — процедила Флоримель сквозь стиснутые зубы. — А вдувание воздуха в рот не поможет — иначе я уже нашла бы твоему раззявленному рту полезное применение.

— Извини. — Уильям беспомощно пошевелил пальцами. — Господи, извини.

— Не дайте ему умереть! — Фредерикс подпрыгивал от волнения рядом с Флоримель.

— Если в реале он лежит в госпитале, как и ты, — выдохнула Флоримель, — то там ему смогут помочь больше, чем я. Но если сердце остановилось, то нам, возможно, удастся поддерживать в нем жизнь, пока там кто-нибудь не придет на помощь.

!Ксаббу стоял возле Рени, положив руку ей на плечо. Время словно растянулось, каждая секунда казалась мучительно долгой. Желудок Рени сжался вокруг холодной пустоты. Ей было страшно смотреть на сим Орландо, чья голова безжизненно покачивалась всякий раз, когда Флоримель нажимала на грудь, но отвернуться Рени не могла. Одно из только что вылупившихся насекомых с громким жужжанием пролетело всего в нескольких метрах от края листа, и Рени сильно пожалела о том, что она сейчас не прежнего размера и не может его прихлопнуть.