Волшебный коридор - Пирс Энтони

Дор отшатнулся от надвигающегося копытника и поехал вниз. Бешенство охватило его. А оно невозмутимо прогромыхало мимо и скрылось за поворотом.

Снова он лежит в грязи... Ну никакого движения вперед! Это ж надо! Первое препятствие одолел без труда, а потом столкнулся с горой и с коровой – и все! Что от него требуется? Взобраться по склону. Раз. Не столкнуться с копытником. Два. Порознь все очень просто, а вместе – хоть плачь. У него в запасе минут десять. Потом начнется гроза. Туча уже наполовину проглотила солнце.

Осталась одна надежда – на волшебный талант. Стыдно им пользоваться, но сейчас гордость лучше забыть. Надо во что бы то ни стало проникнуть в замок и поговорить с Хамфри. От этого зависит судьба Ксанфа.

– Послушай, стекло! Раз ты такое проницательное, скажи, как проскочить мимо копытника и взобраться по склону раньше, чем польет дождь.

– Молчи! – приказала туча горе.

– Я больше не проницательное. Туча замутила меня тенью, – мрачно ответила гора. И верно. Теперь, под грозовым навесом, гора больше не блистала. Ее глубины потемнели и походили на непроницаемые глубины океана.

– Но ответ из тебя еще не испарился, – не сдавался Дор. – Давай выкладывай.

– Не давай, прячь поглубже! – проревела туча.

– Придется сказать, – с сожалением вздохнуло стекло. – Хотя я с большим удовольствием посмотрело бы, как он шлепается на за...

– Эй, полегче! – предупредил Дор.

– ...дницу и утыкается носом в тину. Но он волшебник, а я всего лишь бедный кремний. Ну ладно. Восприми в себя и преобрази в субстанцию... – На физиономии Дора отразилось столь явное недоумение, что стекло прервало свою заумную речь и возопило: – О небо, дай мне силы перенести слоновье недомыслие живых существ! – Туча пропустила сквозь себя несколько солнечных лучей, и гора снова просветлела. – Скажу яснее, ухвати и пережуй вот что: кому легче всего взобраться по склону?

– Копытнику. Но забраться-то надо мне.

– Нет, еще не дозрел. Ухватывай и жуй, – настаивало стекло.

Совсем недавно король Трент вот так же настойчиво подчеркивал необходимость быть бесхитростным и прямым. Король... и гора? Нет, гора не король. Гора должна знать свое место, а не намекать глубокомысленным тоном, словно он, Дор, слабоумный и вообще ничего не понимает.

– Послушай, стекло... я задал вопрос напрямик.

– Если технически, то наперекосяк. А я отвечаю, как спрашивают. Но ты, я думаю, понимаешь, что я в юрисдикции другого волшебника.

Значения слова юрисдикция Дор не знал, но кое-как сообразил. Просто Хамфри приказал горе держать язык за зубами.

А туча уже готовилась пролиться дождем. Тянуть дальше нельзя.

– Эй, жвачка заумная,, отвечай, – приказал Дор.

– Где жвачка, там и ответ, – ответила гора.

Дор аж онемел от возмущения. Упрямая стекляшка попросту издевается над ним. Он спросил: «Эй, жвачка заумная, отвечай». Гора ответила: «Где жвачка, там и ответ». Но жвачкой заумной он обозвал гору. В горе ответ? Но в каком месте? Где?

– Не узнать тебе ответа, – самодовольно заявило стекло.

– Ах, не узнать! Так я тебе сейчас всыплю сенца, – пригрозил Дор.

– Ты смотри, снова ответик выскочил! – усмехнулась гора.

Опять! Где жвачка, там и ответ... Жвачка... жевать... жевать... СЕНО! Ответ – СЕНО!

– СЕНО! – что есть мочи закричал Дор.

Морской змей принял его вопль за приказ, переплыл ров и неуклюже нащипал на берегу охапку сухой травы. Потом вернулся и положил сено перед Дором.

Дор поблагодарил зомби и поднял охапку.

В который уж раз начал он подниматься по склону, но сейчас ему как раз очень хотелось повстречать копытника. И вскоре его мечта осуществилась. Копытник стоял перед ним, а он перед копытником – с охапкой сена в руках.

Вокругорная скотина выскочила, как обычно, из-за поворота и при виде карабкающегося вверх некопытника замерла в нерешительности. Копытник навострил уши, облизнулся.

– Все отлично, прекрасная коровка, – медовым голосом обратился к копытнику Дор. – Это сено. Для тебя принес. Думай и жуй... и жуй, пока думаешь. Я заметил, что у тебя на пастбище маловато корма. А ты потратила много сил – еще бы, так носиться! – и нагуляла аппетит. Ты, конечно, не откажешься сделать перерыв на обед, пока дождик не пошел.

Копытница – это все-таки оказалась дама – широко раскрыла глаза. Они у нее оказались прекрасными и задушевными. Стала принюхиваться к запаху свежего сена, пошевеливая квадратным носом. Розовый язык снова облизнул морду. Копытница была голодна.

– Если я положу охапку на землю, она скатится в ров. Ведь так? – заботливо произнес Дор. – Ты-то его, конечно, выловишь, но представляешь, какой грязью покроется твой корм? Тебе и не захочется есть.

Будто в подтверждение его слов, дунул ветер, вырвал из охапки несколько травинок и швырнул в воду. Копытница забеспокоилась.

– А давай лучше сделаем так, – будто изобретая на ходу, начал Дор. – Я сяду тебе на спину и стану кормить на ходу. Очень удобно! Так ты, во-первых, не потеряешь ни травинки, во-вторых, будешь и питаться, и службу нести. Никто и не подкопается.

– Ммммммууу, – согласилась копытница, пуская слюну. Умом она проницала всего на несколько шагов, зато носом чуяла гораздо дальше. Сделка ей понравилась.

Дор приблизился к копытнице, угостил пучком сена, поднялся еще немного выше по склону и уселся скотине на спину. Левая нога волочилась, а правая висела довольно высоко над стеклянной поверхностью, но сидел он ровно. Дор наклонился вперед, вытянул левую руку и поманил копытницу заманчивым пучком сена.

Копытница совмещала приятное с полезным – жевала и шла вперед. Сжевала один пучок – получила следующий. Дор протягивал корм левой рукой. Чтобы взять сено, копытнице приходилось поворачивать голову тоже влево, и поэтому она понемногу отклонялась в нужную Дору сторону, то есть вверх.

Таким манером они сделали полный оборот вокруг горы и теперь находились выше места, откуда стартовали. Сено неизменно являлось с той стороны, где находилась вершина. Копытница тянулась за сеном, а значит, шла по спирали вверх. Шла прямо к желанной цели.

Еще мгновение – и разразится гроза. Грозу сеном не накормишь! Дор пригнулся, сжал коленями бока копытницы, и та пошла резвее. Второй круг она прошла быстрее, чем первый, а третий – чем второй. Но удача уже готовилась покинуть Дора. Сена слишком мало, до вершины не хватит. И ливня не миновать.

Дор сделал, однако, отчаянную попытку обратить минусы в плюсы.

– Сена осталось совсем немного, – сказал он копытнице, – а гроза все ближе. Я, пожалуй, слезу с твоей спины. А то потом совсем скользко станет. Тебе ведь наверняка нелегко меня везти.

Копытница замедлила бег. Она обдумывала услышанное. Дор решил подстегнуть неспешную коровью мысль: – Я сойду где угодно. Совсем необязательно везти меня вниз. Можно и наверх. Там я не буду мешать тебе бегать вокруг горы. К тому же до вершины гораздо ближе.

Корова разжевала, что в предложении некопытника есть смысл, и затрусила вверх по быстро сужающейся спирали. Крутизна склона была ей нипочем. Дор оказался на вершине. Ну наконец-то!

– Спасибо, коровушка, – поблагодарил он. – Что за глазки у тебя! Просто прелесть! – Хочешь завоевать симпатию женщины – похвали ее внешность. Айрин давно преподала Дору этот урок.

Получив похвалу, словно еще один пучок сена, копытница радостно заспешила вниз. И тут началась гроза. Туча врезалась в остроконечную вершину, брюхо ее разверзлось – хлынул дождь. Стеклянная поверхность мгновенно превратилась в ледяную. Дор едва держался под порывами ветра. Ноги у него разъезжались. В отчаянии он уцепился за вершину. Коровке тоже досталось. Невозмутимая, она без остановки скользила вниз, но при этом тормозила всеми четырьмя ногами. Наконец ей удалось остановиться. И тогда коровка опустила башку, прикрыла хвостом... и заснула. Грозы она не боялась. Почему бы не передохнуть? Идти все равно некуда, а вокруг горы бегать никогда не поздно. Вот дождь кончится, она проснется, отыщет чего-нибудь пожевать...

Ну вот я и на вершине, подумал Дор. Преодолел последнее препятствие. А дальше что? Где вход? Гора совершенно гладкая, без единого отверстия. Неужели он не туда попал? Если так, то он, получается, ПЕРЕХИТРИЛ САМОЮ СЕБЯ.

Сверху лил и лил дождь, холодный и противный. Одежда на Доре промокла, пальцы онемели. Еще немного, и он не сможет держаться, ослабеет, скатится вниз. Прямо в эту мерзкую жижу! Уж лучше смерть, чем позор.

– Но вход должен быть! – с трудом проговорил он.

– И он есть, болван, – ответила вершина. – Твоему уму явно не хватает моей остроты. Ну с какой стати ты перся сюда? Чтобы искупаться? Не верю.

И в самом деле! Где еще быть входу, как не здесь. Он ведь специально выбрал самый трудный путь, потому что знал: самый трудный путь и есть правильный. Так заведено у доброго волшебника Хамфри.

– Яркое стекло, ты проницательно, а я нет. Где же вход?