Хранительница меридиана - Владислав Бахревский

— Ты живой, — обрадовался тот.

Грин поморщился и оттолкнул Флита ногой. Так у Грина появился враг.

Грин житья не давал Флиту. Флит был сильнее, и во всех стычках Грину попадало. Но вчера Андрюша собрал чемоданчик и отправился на станцию. Мальчишки перехватили его, отругали, а Грину пригрозили.

— Я йог, — сказал Грин, — боли не боюсь.

Ночью вожатый услышал на террасе странное поскрипывание. Он вышел в коридор и чуть не вскрикнул от удивления. Ухватившись за верхний косяк двери, Грин, потемнев от натуги, подтягивался. Он так и не достал подбородком рук и, обессилев, спрыгнул на пол.

— Александр Сергеевич? — Грин растерялся. — Зто я, Александр Сергеевич. Я подтягиваюсь.

— Время самое подходящее, — согласился вожатый.

— Александр Сергеевич! — взмолился Грин. — Я очень слабый, я слабее всех. Я и злой потому, что слабый.

— Ну какой же ты слабый? По-моему, наоборот…

— Да нет же, нет! — Грин поморщился, как от боли. — Я слабый. Думаете, я семиклассник?

— Этого я не думаю.

— Вы знали? — Грин поник. — И то, что я не Грин, — тоже знали? И то, что у меня мама бухгалтер?

— Я все знаю, Грин, — сказал вожатый. — А сейчас иди спать.

— Я думал, вы не такой, — Грин улыбнулся и сразу стал мрачным. — Но Флиту я не прощу.

И вот снова они подрались.

Александр Сергеевич сидел в своей комнате и не мог ничего придумать. Позвал Морозова.

— Мне надоела эта война, — сказал он ему. — Сам вникнуть во все тонкости мальчишеской политики не успеваю. Задача такова: помирать, но без кровопролития.

— Ясно, Александр Сергеевич, — козырнул Морозов. — Будем думать.

— Думайте.

Пришел начальник лагеря.

— Спят?

— Спят.

— Грин бунтует?

— Бунтует.

— Я на твоем месте наказал бы голубчиков. После полдника к Чураеву идем. Провинившихся оставь в лагере.

Александр Сергеевич вступился за мальчишек, но, как только начальник ушел, отправился в обход по палатам. В большой его, конечно, ожидало зрелище. На полу, под перекладинами раскладушки лежал Грин. На раскладушке, подобрав ноги, сидели Петя и Тарасов. И вдруг Грин запел. Это было так неожиданно, что Александр Сергеевич даже не закричал на ребят. Они увидели его и разбежались.

— Что это значит? — спросил вожатый у Шикова.

— Это я сам, Александр Сергеевич, — поднялся Грин. — Я готовлюсь в йоги. Я попросил их.

— Вы знаете, что мы сегодня идем в гости к Чураеву?

— Знаем, — ответил Петя.

— Вот и отлично. Пойдут все, кроме Прокофьева, Флинта, Шикова и Пети. Названные лица останутся в лагере чистить картошку.

— А Шикова за что? — спросил Грин.

— Дурачок! — откликнулся Сашка. — Я же за вас отвечаю.

Грин вдруг улыбнулся.

— А я все-таки выдержал, Александр Сергеевич!

Картошка была начищена. Шиков с Флитом сели играть в шахматы. Играли они быстро, неумело, и уже на восьмом ходу Сашка подставил ферзя. Флит почему-то не взял его. Грин сначала подумал, что он не заметил Сашкиного зевка. Но когда Флит начал пассивно двигать пешки вместо того, чтобы защищаться от простейшей матовой комбинации, он понял, что Флит проигрывает нарочно.

«Подхалим ты, подхалим».

Грин вышел из комнаты. Петя предложил ему покататься на лыжах с горок. Горки были невысокие, но Петя показал ему одну, где была опасная трасса.

— Здесь даже Шиков боится ездить. Тут, знаешь, какой трамплин?

— Шиков боится? — переспросил Грин. — Зато я не боюсь.

Петя засмеялся.

— Это ты издалека смелый.

— Я и вблизи не струшу.

Сверху гора действительно показалась крутой и высокой У Грина засосало под ложечкой, но он заставил себя спокойно осмотреть место. Чуть намеченная лыжня добегала до трамплина и обрывалась. Внизу, справа, росли елочки, слева было несколько узких лощин, впереди дымилась на морозе желтая незамерзшая речушка.

— Ну смотри, — сказал Грин беззаботным голосом. У Пети задрожали брови.

— Не надо, Грин. Ты, знаешь, какой побледнелый.

— Чепуха! — засмеялся Грин.

Он вдруг отбросил палки и шагнул вниз. Скорость подхватила и понесла его на своих колючих крыльях. Грин обрадовался, но скорость вдруг прижала его к земле. Все случилось очень быстро. Он лежал в снегу. Снег был холодный и жесткий. Грин почувствовал, что цел, разом вскочил на ноги и лесенкой побежал в гору.

На горе отряхнулся и — вниз. Теперь он обманул коварную скорость. Он вовремя присел и выскочил на трамплин так стремительно, что Пете показалось, будто Грин сейчас наедет на белесое ватное небо. На этот раз Грин упал неловко, лицом, ободрав щеку и подбородок.

— Может, домой пойдем? — спросил Петя.

Грин сдвинул брови.

— За кого ты меня принимаешь? Я ведь упал. Понимаешь? Упал.

В третий раз Грина бросило так, что он встал на голову. Его ноги беспомощно дернулись, и обе лыжи, сорвавшись, укатились в ложбину. Петя видел, что Грин ударился сильно, но не сдержался и захохотал. Грин плакал. Он собрал лыжи и кое-как забрался на гору. Усевшись в снег, он все еще всхлипызал, размазывая по щекам слезы.

— Ты что-нибудь сломал? — испугался Петя. Грин махнул рукой.

Но ведь у Сашки тоже…

— А что мне твой Сашка! — закричал Грин. — У меня не выходит.

Он надел лыжи.

— Ты опять? — спросил Петя.

Грин кивнул. Больше Петя с ним не заговаривал. Грин, белый, как дед-мороз, забирался на гору, стремительно съезжал вниз и падал. Наконец Петя рассвирепел.

— Ты уже одиннадцатый раз грохнулся. Ты человек или кто?

— Ты не сердись, — сказал Грин просительно. — Я в последний раз. Ну, честное слово.

И Петя понял, что Грин будет приходить сюда до тех пор, пока или победит, или свернет себе шею.

После отбоя в большую палату прокрался Морозов.

— С сегодняшнего дня, — сказал он, — война «Грин тире Флит» объявляется вне закона. Согласны?

— Нет, — сказал Грин.

— В таком случае разрешается последняя дуэль. Противникам дается две минуты на подготовку.

— Это как? — спросил Флит.

— Терпенье, мой друг! Вам будет предложен ряд вопросов. За правильный ответ — очко. За отказ отвечать — ноль. За неправильный ответ — штрафное очко. Потерпевший поражение публично, то есть при всех, объявляет себя «главным неучем Зимнего лагеря».

— Согласен, — быстро ответил Флит.

«Торопится, как из пулемета, — подумал Грин. — Знает, что во всяких там литературах я не смыслю». И ему захотелось победить.

— Я тоже согласен, — сказал он. — С поправкой.

— Внимание! — объявил Морозов. — Представитель Гринландии вносит поправку в проект. Прошу на трибуну.

— Предлагаю, — сказал Грин торжественно, — титул «главный неуч Зимнего лагеря» изменить на следующий: «Я дурак и главный неуч Зимнего лагеря».

— Согласен, — сказал Флит. — Ответы письменно?

— Нет. Ответы вы будете давать соседям. Ты — Тарасову, Грин — мне. Итак, вопрос первый. — Когда началась вторая мировая война?

Грин тут же позвал Морозова и зашептал ему на ухо. Андрюша дал ответ Тарасову.

— Что сказал Флит? — спросил Морозов.

— Война началась 22 июня 1941 года.

— Все ясно, — усмехнулся Морозов. — Оба получили по штрафному очку. Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года, когда Германия напала на Польшу. Вопрос второй…

Морозов на мгновение задумался.

— Каков диаметр нашей Галактики?

— Сто световых лет, — ответил Флит.

— Сто тысяч световых лет, — ответил Грин.

Грин получил очко, — объявил Морозов. — Кто автор музыки «Пер Гюнта»?

Грин промолчал. Флит заработал очко.

— Что такое киви?

И опять промолчал Грин, не знал он, что киви — австралийская бескрылая птица.

— Что такое фейхоа? — спросил Морозов.

Грин понял, что погиб. Фейхоа — это, конечно, нечто китайское. Оно могло быть и обычаем, и оружием, и цветком. Флит что-то нашептывал Тарасову. Фейхоа? А может быть, это птица? Синяя, с оранжевым гребнем и красной грудью. Брюшко у нее отливает зеленым, а глаза желтые, с черными стрельчатыми ободками. Фейхоа? Конечно, это птица. Она прилетает вечерами, когда все укладываются спать и по земле бродят только очень счастливые и несчастные люди. Птица фейхоа не поет, а выговаривает плавный мягкий звук. Сначала очень чистое высокое — фей; а потом приглушенное, как вздох: хо-а. Вздох подхватывает эхо, и люди слышат это доброе, как пожелание спокойной ночи, хо-а.

Грин наклонился к судье и рассказал о своей птице.

— Грин правильно ответил? — спросил Флит.

— Да, правильно. Фейхоа — это южное растение с очень вкусными плодами.

— Я тоже ответил правильно, — сказал Флит. — Мы каждое лето ездим в Сухуми, и во дворе нашего хозяина растет три дерева.