Нельзя уйти. Нельзя остаться - Екатерина Велесова

стало клонить в сон и при одной только мысли о предстоящем возвращении в непогоду и поисках такси, мозг уже готов был согласиться на то, что подоконники в подъезде достаточно широкие. В конце концов, за двадцать лет в армии, он и не в таких местах спал.

— Вот мы и пришли.

Подала голос Соня, достала ключи и стала открывать дверь. Мокрые, от растаявшей крупы, пряди падали на лицо, она их пыталась убрать, руки скользили и ключ никак не хотел проворачиваться в замке.

— Замечательно. Значит, я пойду?

Хотелось ли ему надеяться на что-то большее? Кажется, замёрзший мозг, если и надеялся, то лишь на то, что в квартире есть домашний телефон, с которого можно вызвать такси. Потому что настроение Сони менялось так быстро, что невозможно было предположить, каким оно будет в следующий момент. И тем неожиданней прозвучали слова:

— Вы серьёзно думаете, что я Вас отпущу в такую погоду? Сейчас телефон поставлю на зарядку и вызову такси. Идёмте.

Она улыбнулась и кивнула на открытую дверь.

Предположение Сашки не оправдалось и дома женщину никто не ждал. Из приоткрытого шкафа в прихожей топорщились рукава многочисленной зимней одежды, обувная полка была заполнена разномастными ботинками, и придверный коврик улыбался ярким солнышком, но большая квартира казалась безжизненной. Чёрная пустота коридора отражалась бесконечностью в большом настенном зеркале, и Соня даже не посмотрела в ту сторону, поспешно проводив гостя в кухню.

Не сообразив сразу, с какой стороны выключатель, она всё же щёлкнула клавишей, и просторное помещение залилось светом галогеновых звёзд, рассыпанных по белому глянцу потолка.

Кухонные шкафы отразили благородным деревом озорные лучи и почтенно улыбнулись матовым стеклом в дверцах.

— Присаживайся. Я сейчас, - кивнула на стул и принесла из прихожей сотовый телефон.

Сашка присел за стол и сделал вид, что разглядывает обстановку, но поведение Сони не могло не привлечь его внимание. Мало того, что она не сразу нашла розетку, чтобы включить зарядку от телефона. Хотя та была над рабочей поверхностью кухонного стола. Так ещё и мерный гул компрессора холодильника, раздавшийся в тишине, заставил женские плечи заметно вздрогнуть и посмотреть в угол у окна.

И это было не последнее, что бросилось в глаза.

Соня предложила согреться, пока заряжается телефон. И то, с какой задумчивостью она искала в кухонных шкафах коробку с чаем, тыкалась во все ящики, в поисках ложек и не могла припомнить, где стоят чайные чашки и сахарница, говорило о том, что она здесь - совершенно посторонний человек. Кухня, конечно, была не маленькая, но такое поведение «хозяйки» породило кучу подозрений, начиная с хронического склероза, на фоне наркомании, и заканчивая арендой квартиры.

Но зачем ей одной снимать большую квартиру? Хотя, что там в голове у неё, разве поймёшь? Да и нужно ли ему понимать?

Глава 7

И опять машина шла юзом, а мысли царапали мозг и не давали покоя, сонно цепляясь за паутину трещин на лобовом стекле. Что было бы, если…

Если после сытного обеда в придорожном кафе они не поленились надеть броники, если водитель гнал быстрее, не боясь скользкого покрытия трассы, если бы у тех двоих оказалась «Сайга», вместо автомата. Если…

Сколько их, этих если. И каждое из них – цена жизни. Жизни, оставшейся там…

Сашка прикрыл лицо ладонью, от ярко бьющего солнечного света. По привычке потянулся другой рукой к тумбочке, но под ней оказалась пустота.

Резко сел и открыл глаза.

Реальность прорвалась сквозь сон и он огляделся, вспоминая, как неожиданно согласился на шутливое предложение Сони остаться на ночь её охранником.

Тащиться в общагу, после продолжительного чаепития и неспешной болтовни, так не хотелось, что он был готов уснуть на коврике у двери. Но Соня вручила комплект постельного и проводила в эту комнату. И сделала это с таким облегчённым выдохом, что можно было поспорить, кому это было важнее. Ему, потому что выспаться в тишине и спокойствии удавалось последний раз три месяца назад, когда он две недели провалялся в больнице, после ранения. Или ей, в голове которой творились непонятные вещи, судя по резким переменам в настроении и странному поведению.

Солнце заливало комнату ярким светом, подчёркивая строгость и аскетичность интерьера, но беспорядок на письменном столе, покрытом тонким слоем пыли, явно говорил о том, что хозяин рабочего кабинета давно здесь не появлялся. Около заполненных литературой стеллажей, занимавших всю стену от окна и до двери, валялись раскрытые книги и небольшая библиотечная лесенка. А кожаное кресло лежало около окна, портьера на котором была наполовину сорвана. Создавалось впечатление, будто кто-то метался по комнате, не понимая, что делает.

Было похоже, что кабинет принадлежал отцу Сони и его болезнь, о которой обмолвился Шелудяков, теперь объясняла многое, но не то, куда подевались остальные домочадцы и почему в сушилке для посуды, стоит лишь один бокал.

Сашка стянул джинсы и футболку со спинки кожаного дивана, на котором провёл ночь, хотел уже откинуть одеяло, но раздался негромкий стук. Дверь приоткрылась и показалось лицо Софьи:

— Ты уже проснулся? Доброе утро!

— Доброе утро.

— Я жду-жду, а ты всё спишь и спишь. Вот и решила заглянуть.

— Я уже встаю и ухожу. Только умоюсь, если можно.

Женская фигурка, в безразмерных штанах и футболке, несмело вошла в комнату, стараясь не смотреть на окружающий беспорядок:

— Нет, я не тороплю. Просто есть ужасно хочется, а одной завтракать скучно. Может, составишь компанию?

— С удовольствием. Но мне бы одеться, для начала.

Он кивнул на вещи, а Соня задержала взгляд на его обнажённом торсе, сильно смутилась и поспешила уйти, ответив на ходу:

— Да, конечно. Тогда я тебя на кухне жду.

Сашка осмотрел себя и хмыкнул, недоумевая.

Судя по той информации, что успела сложиться в его голове, Софье было хорошо за тридцать, хоть и выглядела гораздо моложе. И уж вряд ли была непорочной девицей, чтобы так реагировать на невинное зрелище. Сашка, конечно, не считал себя замухрышным щупликом, но крепкий рельеф мышц воспринимал, как жизненную необходимость, а не эстетическое удовольствие. И уматываясь в спортивном зале охранного предприятия, думал не о том, каким взглядом одарит его та же Аллочка, водя длинным ноготком по кубикам на прессе, а насколько сила удара способна защитить его жизнь и очередной груз. Потому что гопота на трассах расцвела махровым цветом и командировки всё чаще стали превращаться в дрянной боевик.