Выбор из худшего - Алексей Иванович Гришин

– Конечно, есть! Вот, позвольте представить, капрал вашей полиции Ферье! – С широкой улыбкой Вида положил руку на плечо молодого человека. – И у нас, – он голосом выделил это «нас», – есть вопросы. Мы можем войти или предпочитаете разговаривать на улице?

– Да, конечно, пройдем в мой кабинет… Тео, ты полицейский? И даже капрал? Давно?

– Всего неделю, дядя Люк, – смущенно ответил Ферье, робко присаживаясь на стул в дальнем углу довольно просторного кабинета.

– Итак, господин Планель, – перешел к делу Вида, – у нас вопросы, касающиеся вашего сотрудника Легроса.

– Кого? Какого еще… ах, вы о бедняге Реми… уже бывшем сотруднике, к сожалению. Да, его убили в прошлом месяце. Вы надеетесь найти убийцу?

– Мы ищем некий документ, который был у Легроса. Письмо в конверте с печатью господина королевского интенданта. Вам оно не попадалось?

Однако! Мальчишка умудрился влезть в крутые интриги, от которых должен держаться подальше всякий здравомыслящий человек.

– Боже избави, господа! – В голосе купца появились угодливые нотки. – Реми был тихим, аккуратным юношей. Господи, да у него и друзей-то не было. Только работа и математика. Больше его, по-моему, ничего и не интересовало. Откуда у него какое-то письмо? Он вообще сирота. Сколько помню, ни разу его даже со сверстниками не видел, представляете? Или на работе, или, если свободное время, приткнется где-нибудь да все чего-то читает или пишет. Я пару раз в его записи заглядывал, так там сплошь расчеты, формулы какие-то, чушь, короче. Да и молчалив был, слова лишнего из него не вытянешь.

– Что, прямо так и не разговаривал с вами? – спросил Вида.

– Ну… не то чтоб совсем… по делу-то конечно. Или вот в последний день, утром, сказал, что разгадал тайну отплывших кораблей… вы знаете, что это?

– Слышали, – кивнул сержант. – Так в чем там дело оказалось?

– А вот это и неизвестно. – Планель тяжело вздохнул. – Не до того мне тогда было, дела, сами понимаете. Решил, что вечером послушаю мальчишку, а оно вон как получилось. Эх, да чего уж теперь…

– Вещи после него какие-то остались? Вы их внимательно осмотрели?

Оказалось, до этого у уважаемого мэтра руки не дошли. Да и какие там вещи у сироты? Так, пара штанов, пара рубах, башмаки да куртка. Может, еще чего, но уж точно не купеческий гардероб. Это все жена на рынок старьевщикам давно уж отнесла, не пропадать же добру. Да, какие-то тетрадки остались!

– Лоретта, ты не помнишь, где тетрадки Реми? – крикнул он в коридор.

– Я их Полю отдала! – донеслось со стороны кухни. – Если надо, посмотри в его комнате!

Комнатой господин Планель гордо называл маленькую каморку без окон. На кое-как заправленной кровати валялись шесть тетрадок, в углу валялись книги по математике. Было очевидно, что ими хозяин комнаты не заинтересовался.

– Вроде бы тетрадок побольше было, – неуверенно сказал Планель. – Но это надо у Поля спросить… он сейчас в торговой гильдии, там работает, как раз обязанности Реми выполняет, преемник, можно сказать.

– Преемник, говорите? Вот что, капрал, – Вида обратился к Ферье подчеркнуто официально, – прошу вас сходить в гильдию, найти этого Поля и выяснить, куда и зачем он дел остальные тетради.

После ухода помощника сержант опросил всех, кому не посчастливилось находиться в этот день в доме Планеля. Нудно, дотошно, до отвращения скрупулезно.

Результат – почти ноль.

То есть узнал, что Реми был юношей серьезным, вежливым и аккуратным, а еще немного нелюдимым. Дружбы ни с кем не водил, компаний избегал. В свободное время все больше с книжками да тетрадками сидел или по городу гулял, и тоже один. Впрочем… иногда его видели с Софи – проституткой, поджидающей клиентов как раз около торговой гильдии под видом продавщицы цветов.

Почему продавщицы? Так к купцам на работу иногда и жены заходят, и веселую женщину рядом с работой мужей никогда не одобрят. А здесь все прилично – торгует девушка, для той же любимой супруги можно букет купить. Красиво и все довольны.

Но чтобы Реми с ней?! Даже не смешно, откуда у него такие деньги? Нет, господин сержант, и не сомневайтесь, они только гуляли, когда у него свободное время, а Софи без клиентов. А такое совпадало нечасто, можно сказать, совсем редко, но все же случалось.

Ну и что вы, господин сержант, будете с этой информацией делать? Весь день впустую. Можно, конечно, завтра эту кокотку расспросить, только что она знать может? Так только, для очистки совести.

Тем не менее после обеда Вида пришел в полицию – надо все, что узнал, положить на бумагу со всеми подробностями, какими бы незначительными они ни были. Этому его Ажан… то есть господин виконт де Камбре крепко научил.

И когда справка была почти дописана, в кабинет вошел доблестный капрал Ферье! Почему доблестный? А как еще назвать человека в дорогущем кафтане, а не в куртке с полицейскими нашивками, в которую был одет еще утром, гордо сверкающего свежими ссадинами на юной физиономии?

– Друг мой, вы никак поучаствовали в сражении? Отразили очередное нападение Островной империи? Надеюсь, успешно? Садитесь и рассказывайте…

Глава VI

Что может быть скучнее канцелярской работы? Сидишь и тупо переписываешь из одной амбарной книги, той, что поменьше, в другую, которая потолще. Потом маленькая вернется в канцелярию порта, а большая останется в торговой гильдии. А когда обе будут заполнены до конца – уйдут в архивы, где и останутся лежать никому не нужными до конца времен. Ну, или пока их мыши не сгрызут. Веселая такая работа, перспективная…

Впрочем, даже эту беспросветную тоску можно победить, если увидеть в ней тайну. Например, почему именно Реми, сидевший за тем же самым столом, тупо заполнявший те же самые журналы, вдруг решил заняться тайной отплывших кораблей? И даже нашел решение! Хвастался на пустом месте? Вряд ли. Он математик, по крайней мере, был влюблен в математику. Стало быть, готов был не только назвать ответ, но и привести доказательства.

А ты, Поль Пифо, способен на такое? Тем более что у тебя есть подсказка – записи Реми. Ну что, готов? Тогда открываем еще вчера вызывавшие отвращение толстенные книги, кладем рядом тонкую тетрадь и начинаем сопоставлять, анализировать, думать. Увлекательнейшее, оказывается, дело.

И вдруг… Как всегда, в самый неподходящий момент это проклятое «вдруг». Кто там на улице кричит на весь квартал, чтобы вот прямо сейчас, прямо немедленно доставили пред его светлые очи некоего Пифо? А не то учинит он здесь разор и опустошение!

Можно, конечно, наплевать, местная охрана свое дело туго знает, но ведь интересно же. Да и безумно захотелось хоть ненадолго выбраться из сумрачной пыльной конторки, посмотреть на голубое небо, вдохнуть пусть и по-городскому несвежего, но все же вольного воздуха. Что же, выходим из темной конторы на площадь. Господи, как