Любовный напиток в граненом стакане - Лариса Кондрашова

Так же снисходительно погладив жену по плечу — они как раз в этот момент в постели лежали, — он сказал:

— Хорошо, дам я тебе деньги. Может, ты и права, давно надо было это сделать. Будешь приходить в свой салон на полчасика, проверочки устраивать изредка, чтобы не расслаблялись, да деньги собирать... Как ты думаешь, твой салон когда окупится?

— Через год, — осторожно предположила Даша.

Муж весело расхохотался:

— Дай Бог, чтобы через пять! Но ведь не чужой женщине понадобились деньги, жене, как не дать на шпильки-булавки.

— Или на хлеб, — шепнула Даша, но он ее не услышал.

Та, другая женщина смотрела теперь изо всех углов их столь любовно устроенного гнездышка. Она незримо становилась между ними, если кто-то из супругов привычно тянулся к своей половине.

И деньги, что Виктор дал почти без вопросов, как бы откупаясь, тому свидетельство. Раньше бы он поинтересовался, что именно она хочет. Возможно, и сам бы присел подле нее, тут же набрасывая чертеж.

Пусть оба вслух не произносили, но между ними это уже имелось в виду — у Даши появятся средства к существованию, а он скажет себе, что для бывшей семьи все сделал. И успокоится.

Ну что ж! Даша стиснула зубы и приступила к работе. Не будь у нее маленькой Лады, просто ушла бы от него, да и только. Предварительно, конечно, все мужу выложив, но дочка заставляла ее быть осторожной. И хитрой. Хитрая Даша. Кто бы не посмеялся над таким определением... всего каких-нибудь пару месяцев назад!

Вот так, нежданно-негаданно, у Дарьи Уваровой появился свой парикмахерский салон. Живой пример того, как не было бы счастья, да несчастье помогло.

И она в очередной раз получила подтверждение, что работа лечит. Ну, может, раны и не рубцуются, но не так болят, как прежде. И уже бессоннице просто нет места. Даша так за день урабатывалась, что просто падала без задних ног.

Ладушка перед сном требовала непременно сказку. Мультики ей нравились, но это было не то. Даша ложилась рядом с ее кроваткой и рассказывала, порой не замечая, как засыпает. И дочурка теребила ее, спрашивая:

— Мамочка, а куда пошел Костик, когда убежал от Гориллы?

Какой Костик? Какая Горилла? Она не всегда могла сразу сообразить.

Муж стал приходить все позже, а Даша уже почти не расстраивалась: как вовремя она успела со своей просьбой насчет денег! Вряд ли он так легко дал бы их ей теперь.

Виктор стал раздражительным, частенько обрывал ее, не дослушав. Когда она, как чуткая жена, попыталась выяснить у него:

— У тебя на работе неприятности?

Он громко фыркнул:

— А у кого дела идут гладко? Бизнес, матушка! Ты еще свой бизнес не начинала, не знаешь, как оно бывает, когда нужно надеяться только на себя. И никто не придет, не даст тебе нужную сумму за здорово живешь.

Намекал, что это ей с ним так повезло. И что он дал ей деньги за «здорово живешь»! Это был прямой упрек.

Даша обхватила голову руками — в ней вдруг болезненно застучали злые настырные молоточки. Душе трудно смиряться с тем, что в одночасье теряешь все, что до того считал своим и незыблемым. Неужели Виктор злится из-за этих денег? На что же ему их не хватает? На новый дом, что он собирается выстроить для новой семьи?

Даша вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной. С кем можно поговорить о том, что в ее душе поселилось нечто чужеродное, острое и даже ядовитое? Если ни с кем не поделишься, оно вырастет, разбухнет и просто взорвет ее изнутри!..

Что-то совсем ее заклинило. Забыла про Олеську. Подругу закадычную, о которой с появлением в ее жизни Виктора, а потом и Лады вспоминалось все реже.

Какая она все же неблагодарная. Неужели о друзьях вспоминают только в трудную минуту, когда нужна жилетка, чтобы поплакаться?

Хорошо, Олеся незлопамятная, а то вряд ли смогла бы Даша вот так спокойно набрать ее телефон и сказать:

— Мне нужно с тобой поговорить.

Словно ничего и не было. Ни долгих месяцев молчания, ни забывчивости, каковой прежде не наблюдалось... Наверное, только настоящий друг может вот так взять и в один момент все простить, особенно если почувствует, как остро в нем нуждаются.

Подруга ничего не стала предварительно узнавать, спросила по-деловому:

— Где и когда?

— Давай в нашей кафешке, через час?

Эгоистка Даша, махровая! Разве не может у подруги быть своих планов? Даже не спросила, нет ли у нее самой каких-то дел? Даже не оговорилась: если ты свободна. Знает, ради Уваровой та все бросит и примчится. Даша, наверное, тоже так бы сделала, но Олеся уже давно ни с чем к ней не обращалась.

Можно представить, что сейчас она думает: Даша позвонила — это знак, что ей плохо. Ей нужна помощь. Во Вселенной хватит добра для всех, но не все люди знают это и умеют этим знанием пользоваться... Или еще что-нибудь такое, потому что у подруги, кажется, на все случаи жизни есть свои представления и объяснения.

Олеся Стаценко увлекается эзотерикой. Может, поэтому дружбу с ней муж Даши встретил в штыки.

— Нам с тобой только кликушества не хватает! — возмущенно говорил он в первую же неделю, когда они с Дашей вернулись из свадебного путешествия, а Олеся пришла к ним в гости.

И схватилась с Виктором в споре о том, как надо жить и какие жизненные ценности предпочитать. Наверное, не каждому было бы приятно, когда ему бы сказали, что в его душе царят хаос и застарелые внутренние обиды, а как следствие — неспособность общаться.

Мало того, Олеся хотела подарить молодой супружеской чете кельтский амулет «Сплетенные любовники».

Витя сразу раскричался. Мол, что это за намеки, они не какие-то там любовники, а муж и жена...

Олеся попыталась объяснить:

— Амулет предназначен для нашедшей друг друга пары. Не важно, кем они друг другу приходятся. В нем заключены сплетенность и множество нитей-связей, которые показывают силу соединения. Делают связь постоянной и неразрывной. Погашают возможные конфликты между возлюбленными...

Помнится, Витя подругу не дослушал. Прошипел, что она пошлая, только о сексе и думает! При чем здесь секс, Даша не поняла, всякому ясно, что Олеся говорила о связи в общем смысле, а вовсе не о сексе как таковом.

Олесе в тот вечер пришлось уйти из их дома в самом мрачном настроении, и Даша подозревала, что подруга немало поплакала о том, что кончилось золотое время их девичьей дружбы. И вместо того, чтобы сделать как лучше, Олеся все испортила.

Зато она, как никто, умела слушать. И давать толковые советы. Потому что во всякое дело влезала, что называется, с головой и соучаствовала по мере всех своих сил.

Главное, что Олеся никогда не приступала к делу с наскока. Она считала, что сначала надо расслабиться, поговорить о вещах необязательных, легких, лучше даже поесть, потому что серьезные вещи, воспринимаемые на голодный желудок, приводят к язве.