Беру тебя в жены - Аманда Квик

– Вы выиграли? – Эдисон внимательно на нее смотрел. – Вы хотите сказать, что угадали правильно?

– Да. По чистой случайности, разумеется. Мне всегда в этом везло. Леди Эймс хотела, чтобы я продолжала играть. Она очень рассердилась, когда я настояла на том, чтобы уйти к себе. Но у меня не было выбора.

– Черт побери!

Ни он, ни Лорринг даже не рассматривали возможность того, что вором, похитившим рецепт эликсира, могла быть женщина. Эдисону пришло в голову, что если действительно придется охотиться за женщиной, то помощница оказалась бы весьма полезной.

– Мисс Грейсон, вчера вечером вы сказали, что работаете платной компаньонкой, чтобы поправить свое финансовое положение.

Эмма поморщилась:

– Только нужда может заставить женщину взяться за такую работу.

– А что вы скажете, если вам предложат другое, более привлекательное место?

Мгновение она казалась совершенно сбитой с толку. Затем залилась краской. Холод изгнал из ее глаз все проблески тепла. Но под этой внезапной враждебностью таится что-то еще, подумал Эдисон. Она выглядит и оскорбленной, и странно разочарованной.

Когда дело доходит до того, чтобы понять женщину, подумал Стоукс, все, что он постиг за годы учения в садах Ванзагары, оказывается бесполезным.

– Вы, без сомнения, считаете, что я должна быть польщена вашим возмутительным предложением, сэр! – со сдержанной яростью проговорила Эмма. – Но, уверяю вас, я еще не до такой степени отчаялась.

– Прошу прощения? – Стоукс с опозданием понял, о чем идет речь, и чертыхнулся. – А, понятно! Вы подумали, что я предлагаю вам стать моей содержанкой?

Эмма освободилась от его рук и повернулась к нему спиной.

– У вас с леди Мэйфилд много общего, сэр. Она считает, что мне следует продать себя ради брака. Вы предлагаете менее официальные отношения. А по мне, так это одно и то же. Но я не собираюсь идти ни по одному из этих путей. Я найду другой способ выбраться. Клянусь!

Эдисон разглядывал решительную спину.

– Я верю вам, мисс Грейсон. Но вы меня не правильно поняли. Я не предлагаю вам стать моей любовницей. Я предлагаю вам место своей помощницы.

Девушка взглянула через плечо, сощурив зеленые глаза:

– Вашей платной помощницы? Теперь он ее подцепил:

– Вам не придется оставлять ваше нынешнее место у леди Мэйфилд, чтобы выполнять мои поручения. Скорее ваша служба у нее создает идеальные условия для достижения цели.

В живых зеленых глазах заплясал хитрый огонек.

– Вы хотите сказать, что у меня будет два места? Что я смогу получать плату и у вас, и у леди Мэйфилд? Одновременно?

– Совершенно верно. – Стоукс намеренно помолчал. – Я нежадный наниматель. Я щедро оплачу ваши услуги.

Ни секунды не колеблясь, Эмма повернулась к нему:

– Не могли бы вы поточнее объяснить, что значит «щедро», сэр?

Эдисон лениво улыбнулся. Сейчас главное – не отпугнуть ее обещанием огромной суммы, что вызовет подозрения. Однако он знал, что как профессиональная компаньонка Эмма зарабатывает жалкие крохи.

– Скажем, ваше нынешнее жалованье в двойном размере.

Она побарабанила пальцами по опоре балдахина.

– Мои условия у леди Мэйфилд включают проживание и стол, а жалованье выплачивается раз в три месяца.

– Как вы понимаете, я не могу предложить вам проживание и стол.

– Понимаю. Кроме того, моя помощь понадобится вам ненадолго.

– Верно. Как я понимаю, самое большее – до конца недели.

Ее глаза зажглись коварным огнем.

– Если вам так нужна моя помощь, сэр, давайте сойдемся на моем жалованье за три месяца в тройном размере.

Стоукс поднял брови:

– Утроить ваше трехмесячное жалованье за недельную работу?

Эмма тут же замялась, испугавшись, что запросила слишком много:

– Но вы же сказали, что нуждаетесь в моих услугах, сэр!

– Правильно. Трудная сделка, мисс Грейсон. Может, прежде вам стоит узнать, что от вас потребуется на новой работе.

– Честно говоря, сэр, меня это не слишком волнует. Если вы гарантируете заплатить мне в три раза больше, чем леди Мэйфилд платит мне за три месяца, и не потребуете согревать вашу постель, я согласна.

– Решено! А теперь – все, что от вас требуется, мисс Грейсон, это соглашаться на предложения леди Эймс выпить ее особого чая и поиграть в карты.

Она поджала губы:

– А это необходимо – пить чай?

– Хотя бы немного, чтобы убедить ее, что вы пили. Эмма вздохнула:

– Это может прозвучать дерзко при данных обстоятельствах, но не объясните ли вы мне поподробнее, в чем тут дело?

Стоукс пристально посмотрел ей в глаза:

– У меня есть основания полагать, что Миранда считает, будто с помощью своего зелья проводит на вас некий эксперимент.

– Эксперимент? – Эмма схватилась ладонями за живот. Ее снова затошнило. – Этот кошмарный чай что-то вроде яда?

– Уверяю вас, нет никаких причин думать, будто он причинит вам вред.

Эмма прищурилась:

– И что же он, предполагается, должен со мной сделать?

– Согласно легенде…

– Легенде?

– Уверяю вас, это просто оккультная чепуха, – быстро напомнил Эдисон. – Я говорил вам, что ищу то, что было украдено. Этот предмет – древний фолиант из Садовых храмов на далеком острове Ванзагара. Монахам храмов она известна как «Книга тайн».

– Ванзагара? – Эмма наморщила лоб. – Я о нем слышала.

– Я потрясен! О нем знают немногие.

– Моя бабушка обожала географию.

– Да, так вот, я веду поиски от имени человека, который несколько лет назад открыл Ванзагару. Это мой очень близкий друг.

– Понятно.

– Его зовут Лорринг. Игнатий Лорринг. И он умирает. Эмма вгляделась в его лицо, и Стоукс понял, что она почувствовала его печаль. Это обеспокоило Эдисона. Придется все время держаться настороже из-за необычной восприимчивости Эммы.

– Мне очень жаль, – пробормотала она.

– Последнее желание Лорринга – найти украденную книгу и вернуть ее монахам Ванзагары. – Эдисон заколебался. – Видите ли, он чувствует себя виноватым.

– Почему?

– Потому что именно он открыл этот остров и сделал его известным в Европе. Из-за него на Ванзагару стали приезжать посторонние. Он считает, что если бы не он, остров еще многие годы оставался бы отрезанным от мира. И туда не проникли бы воры, похитившие величайшее сокровище.

– Он знает, кто украл книгу?

– Нет. Но ходят слухи, что вор увез «Книгу тайн»в Италию и продал ее человеку по имени Фаррел Блу. В этом есть смысл, потому что Блу был одним из немногих ученых, кто имел хоть какую-то возможность расшифровать древний язык, на котором записаны рецепты.

– Я заметила, что вы говорите о мистере Блу в прошедшем времени, – осторожно заметила Эмма. – Видимо, на то есть веские причины?