Русско-турецкая война 1877—1878 гг. - Николай Иванович Беляев

действовали самостоятельно(21), готовили наступление огнем(22), были одеты в легкую и удобную для действий одежду(23), окрашенную в целях маскировки в серый или зеленый цвет(24), применяли не залповый, а предпочтительно беглый огонь(25) и имели носимый шанцевый инструмент(26).

Большое внимание уделял Астафьев одиночному обучению солдат. Он писал: «На одиночное обучение вообще до сих пор обращали мало внимания... как бы пренебрегая заняться ничтожным предметом, солдатом, забывая, что, излагая правила боя одного лица, мы тем вносим залог будущих побед в целую армию»(27). На основе тактики цепей Астафьев предложил применять идею тарана(28). В обороне Астафьев рекомендовал изматывать противника огнем с дальних дистанций, «выжидая благоприятного момента для перехода в наступление»(29). Астафьев предвидел рост значения тяжелой артиллерии(30), необходимость батальонной артиллерии(31) и многое другое.

Весьма ценные передовые мысли встречались в журналах «Военный сборник» и «Морской сборник», особенно хорошо были освещены общие вопросы боевой подготовки в журнале «Военный сборник» за 1858 год, когда его редактировал величайший русский революционный демократ Н.Г. Чернышевский.

Итальянская кампания 1859 года, гражданская война в Соединенных Штатах Америки в 1863-1866 годах, австро-прусская война 1866 года, франко-прусская война в 1870-1871 гг., в ходе которых широкое применение получила нарезная артиллерия, заря­жавшееся с казны нарезное ручное огнестрельное оружие, железные дороги и телеграф, целиком подтвердили выводы передовых русских военных тактиков.

Передовые русские командиры, развивая основные положения Астафьева, Горемыкина и других, применяли в боевой подготовке вверенных им войск прогрессивные тактические принципы.

Но передовые формы боевой подготовки не охватывали собой не только всей, но даже и большей части русской армии. Для того, чтобы применять их, требовалась благоприятная обстановка, при которой новаторская, прогрессивная деятельность отдельных передовых командиров подхватывалась бы всей армией, обобщалась и вводилась для всех войск в качестве обязательных уставных положений.

Реакционные круги царского командования всюду стремились сохранить старые, крепостнические устои, видя в этом главный способ обеспечить свое классовое господство в армии и стране. Между тем необходимость развития новой тактики требовала более подготовленного солдата, имеющего определенный уровень общих и военных знаний, проявляющего инициативу. А подготовка таких солдат неизбежно была сопряжена с ослаблением тех крепостнических отношений, которые высшее царское командование так стремилось сохранить в русской армии. Поэтому высшее царское командование было врагом военной реформы и в том числе врагом изменений в области тактики и боевой подготовки войск.

Не весь, конечно, высший командный состав открыто тормозил дальнейшее развитие тактики и боевой подготовки русской армии перед русско-турецкой войной 1877-1878 гг. Военный министр Милютин, некоторые командующие военными округами и еще некоторые лица высшего царского командного состава не только понимали необходимость изменения тактики и боевой подготовки войск в соответствии с новыми боевыми требованиями, но и стремились провести их в жизнь.

Им приходилось бороться не только с высшими реакционными придворными и военными кругами, но и со всей массой как большей части высшего, так и в значительной части старшего войскового командного состава, выучеников николаевской школы, насквозь пропитанных косными крепостническими воззрениями на армию и боевую подготовку. Милютину приходилось поэтому, как он считал, добиваясь новых изменений в боевой подготовке войск и введения новой тактики, идти медленно, путем подготовки через академии и военно-учебные заведения таких кадров офицеров, которые со временем способны были бы воспринять новое и провести его в жизнь.

В русской армии по прежнему уделялось гораздо больше внимания разработке правил по организации смотров и парадов, нежели подготовке новых боевых уставов. Так, например, во время войны 1877-1878 гг. русские войска не имели общеобязательной боевой инструкции, с правилами совместных учений пехоты с артиллерией издания 1857 года, в то время как еще в 1872 году в дополнение к строевому уставу был издан особый «Свод правил о смотрах и парадах больших отрядов войск», который дополнялся специальными приказами по военному ведомству в 1872, 1873, 1875 и 1876 годах.

Лишь накануне войны, весной 1877 года, военному министерству удалось приступить к составлению общеармейской «Инструкции для действий роты и батальона в бою», но война прервала эту работу, Перестройке боевой подготовки русских войск мешала недостаточная общеобразовательная, подготовка офицеров и солдат.

У 15 000 офицеров, получивших воинское звание по прохождении нескольких лет службы в качестве юнкеров или унтер-офицеров, общеобразовательная подготовка в основном часто ограничивалась только элементарной грамотностью; большинство имело низшее образование. Солдаты были в большинстве неграмотны. По данным Одесского военного округа, среди поступивших в войска насчитывалось в 1869-1870 гг. - 3,4%, в 1870-1871 - 4,4%, в 1871 -1872 - 4%, в 1872-1873 - 5,2% грамотных по отношению к списочному составу части(32).

Только в результате начавшегося обучения солдат грамоте в процессе прохождения службы в частях к середине 70-х годов процент грамотных солдат в пехоте поднимался до 36(33).

В специальных родах войск он был выше.

Помимо всего прочего, тормозом в деле усовершенствования боевой подготовки войск являлась двойственная линия Александра II. Утверждая новые положения боевой подготовки, в основе которых лежало стремление учить войска тому, что нужно на войне, и требуя их выполнения, он в то же время во всей силе сохранял прежнюю плацпарадность и внешнюю картинность войсковых учений. Первое царь вынужден был делать под влиянием очевидных факторов современного боевого опыта, а второе было милее его сердцу. Многие войсковые начальники в целях обеспечения своей карьеры увлекались плацпарадностью, отрывая войска от действительной боевой подготовки.

При этих условиях перестройка боевой подготовки войск должна была происходить с большими трудностями и в весьма замедленных темпах.

Начало тактической подготовки офицеров было положено приказом по военному ведомству №379 в 1865 году; этот приказ, однако, касался лишь подготовки молодых офицеров и требовал от офицеров очень немногих тактических знаний (составления кроки, разбивки полевых укреплений и т.п.). Приказ №28 1875 года предъявлял уже более серьезные требования к тактической подготовке офицеров - вводил упражнения в решении письменных и устных тактических задач на планах и в поле. Ввиду того, что приказ вышел лишь в 1875 году, действие его до начала войны мало сказалось на подготовке офицеров. Улучшало положение в известной мере то, что в ряде военных округов тактические упражнения с офицерами проводились еще за несколько лет до 1875 года. Правда, разнобой в требованиях был при этом весьма велик. Общими недостатками приказов №379 и 28 являлось то, что они касались в основном молодых офицеров и не охватывали старших и высших, а также то, что само проведение их ложилось на офицеров генерального штаба,