Возвращение - Геннадий Ищенко

— Я над собой работаю, Леночка! — ехидно ответил я. — Через полгода ты меня не узнаешь.

— Я тебя и так не узнаю! — ответила она. — Пошли, девочки, больше ничего интересного не будет.

Шесть девчонок, в том числе и те, кто были из старших классов, ушли, но остальные уходить не спешили. Я обещал Светке ее дождаться, но понял, что пока под ее окнами стоит эта толпа, она не выйдет.

— Если появится Света, скажи, что мне было нужно уйти, — попросил я Валерку и вышел со двора, чувствуя спиной Люсин взгляд.

Старый дурак! Ведь знал, что этим все закончится. Начался этот день хреново и закончился не лучше. А еще критиковал Алису!

— Что ты такой невеселый? — спросила мама, добавив соль на рану.

— Завтра узнаешь у тети Нины, — ответил я. — Пошел я спать, а то утром рано вставать в школу.

Если бы не медитация, я бы долго вертелся в кровати, прежде чем заснуть, после нее я выключился почти тотчас же.

Физкультуры во вторник не было, поэтому утром после медитации я совершил утреннюю пробежку, а потом еще выполнил силовые упражнения. С аппетитом позавтракав, я сверился с расписанием и положил в портфель нужные учебники. Все остальное в него было сложено заранее. Оделся я за пару минут, бриться, слава богу, было не нужно, поэтому осталось последнее — завязать проклятый галстук.

— Мам, — подошел я к матери. — Не знаю почему, но у меня на галстуке получается не узел, а черт-те что. Покажи, как ты завязываешь!

— Давай я тебе сейчас завяжу, а напомню, как это делается, когда придешь со школы.

Кто бы возражал! Я надел куртку, схватил портфель и сумку со сменной обувью и припустил к дыре в заборе. На той стороне меня поджидал Сергей.

— Говорят, ты начал ухлестывать за Зимаковой? — спросил он, когда мы поздоровались. — А как же Ленка? Или она — это уже прошлое?

— Для меня все они — это прошлое, — ответил я. — Кто тебя просветил, Игорь?

— Да, мы еще перед сном гуляли возле дома. Тебя сестра научила играть?

— Сам по самоучителю, — честно ответил я. — Только я одну песню нормально и заучил.

— Теперь о тебе долго будут болтать, — сказал он. — А Светка вчера так и не вышла, хотя ее специально долго ждали.

Мы зашли в вестибюль школы, переобулись и поставили свою обувь в гардероб. Кроме нашей технички и нескольких школьников младших классов здесь никого не было.

— Три минуты осталось! — сказал Сергей, глянув на большие настенные часы. — Ходу, сейчас Зинаида придет!

Звонок зазвенел, когда мы уже подбежали к дверям нашего класса, располагавшегося на втором этаже в самом конце коридора.

Глава 5

Когда мы заскочили в дверь, на мгновение класс замер, но тут же все опять занялись своими делами. Я сел за свою парту, раскрыл портфель и быстро выложил все необходимое к уроку русского языка.

— Привет! — поздоровался я после этого с сидящей рядом Леной.

— Привет, — отозвалась она. — Начинаешь новую жизнь с опоздания?

— Нет учителя — нет и опоздания, — отозвался я и крикнул классу: — Тихо, вы, Зинаида идет!

Шум моментально стих, и в наступившей тишине стал хорошо слышен приближающийся стук каблуков женских туфель. Вошла классная, и мы все встали. Она поздоровалась, мы ответили и сели на свои места.

— Еще раз поздравляю вас с началом учебного года, — сказала Зинаида. — Сегодня у нас не будет ничего нового. Хочу посмотреть, что вы запомнили из программы прошлых лет. Повторение — мать учения, поэтому Кулешин к доске. И не забудь дневник.

Игорь пробыл у доски минут пять. Он записывал диктуемые предложения, а потом объяснял, почему написано так, а не иначе. Слушать его было неинтересно, поэтому я рассматривал своих одноклассников, стараясь делать это не слишком явно, но Зинаида заметила.

— Грищенко, не верти головой. Ты у нас следующий. Садись, Кулешин. Ответил ты на твердую тройку, но, учитывая, что сегодня первый день занятий, поставим тебе четверку. С минусом.

Довольный Игорь отправился на свое место, а я, не дожидаясь повторного приглашения, взял дневник и вышел к доске. Задание у меня было то же самой: написать и объяснить, что я и делал. Не могу сказать, что в конце своей жизни писал совсем без ошибок. По моему мнению, в русском языке вообще не делают ошибок единицы: уж очень он сложен. Но никаких таких сложностей в том, что мне диктовали, не было, а все правила я помнил дословно, поэтому не сделал ни одной ошибки, несмотря на то, что отвечал вдвое дольше Кулешина.

— Ну что же, — подвела итог Зинаида. — Удивил и обрадовал. Не ожидала от тебя такого ответа. Молодец, отлично!

Мой дневник украсила первая пятерка, а по классу пронеслась волна перешептывания.

— Тишина! — навела порядок Зинаида. — Продолжаем работать. Остроумов к доске!

— Зинаида Александровна! — сказал Владимир, идя к доске, как на эшафот. — А почему вызывают одних мальчишек? Где справедливость?

— Вот когда ты будешь сидеть за этим столом, тогда и будешь решать, кого вызывать, а кого — нет, — сказала Зинаида. — Положи дневник на стол, что ты в него так вцепился? Бери мел, поборник справедливости, и пиши.

Зинаида вызывала учеников одного за другим, а я, чтобы не терять времени даром, начал продумывать, что сегодня напишу в тетради за следующий год. Прозвенел звонок, и мы вопросительно уставились на классную.

— Нового я вам ничего не давала, — сказала она. — Поэтому на дом в виде исключения сегодня ничего задавать не буду. Можете идти на перемену.

Я сидел ближе всех к двери, первый и выскочил из класса, как только его покинула классная. Она шла по коридору, поэтому я, стараясь не срываться в бег, быстро пошел к лестнице. Пока было тепло и сверху не сыпались осадки, мы все перемены проводили в школьном дворе. Обуви при этом, естественно, никто не менял, но руководство школы закрывало на это глаза. Какая грязь на сухом и чистом асфальте? Уже на лестнице меня догнал Сергей.

— Здорово отвечал! — хлопнул он меня по плечу. — Надо было вам с Сашкой спорить не на итоговые оценки, а на щелбан за каждую твою пятерку, а то слишком долго ждать результатов. Что ты так сорвался? От славы все равно никуда не убежишь!

В этом я и сам почти тотчас же смог убедиться, когда меня начали окружать одноклассники.

— Ты что, все лето занимался русским? — спросила Ирка. — Две пятерки за урок, и одна из них твоя! Я вообще не помню, когда ты по русскому получал пятерки!

— Ребята, она ведет учет моим оценкам! — сказал я рассмеявшимся одноклассникам. — Что-то здесь не так!

— Да ну тебя! — сказала покрасневшая Ира. — Я тебя похвалить хотела, а ты…

— А я пошутил, — ответил я. — Извини, если обидел.

— Извиняю, — успокоилась Ира. — Слушай, у меня к тебе просьба. Ты вчера пел хорошую песню, но мы не все слова запомнили. Запишешь?

— Запишу, — вздохнул я. — Завтра принесу текст.

— Это правда, что ты вчера пел для Зимаковой? — спросил Ромка Добров — самый низкий из ребят нашего класса.

— Нет, неправда, — ответил я. — Я вчера для многих пел, просто из ее комнаты. Гитары пока нет, да и не умею я еще на ней играть, а пианино с собой не потаскаешь.

— Сашка говорил, что ты рассказывал анекдоты. Расскажи и нам.

— Я у вас что, штатный юморист? — недовольно сказал я. — Сейчас перемена закончится. Ладно, один анекдот успею. Сидел дома, было грустно… Пришел друг и сказал, мол, не грусти, сейчас спою. И ведь споил, сволочь! Все, пошли, а то сейчас прозвенит звонок.

Звонок прозвенел, когда мы толпой поднимались по лестнице. Вторым уроком была зоология. Все предметы, кроме физкультуры и труда, у нас преподавали женщины. Учительницу зоологии звали Екатериной Дмитриевной. Зоология была легка в изучении, и Катерина не зверствовала, поэтому этот урок был одним из любимых у большинства. Она вошла в класс, едва мы успели рассесться по своим местам, поздоровалась и сразу же начала объяснять новую тему, следующую в учебнике за той, на которой мы закончили изучение в прошлом году. Слушать известные вещи было неинтересно, поэтому я опять углубился в семьдесят четвертый год. Я как раз дошел до военного переворота в Нигере, когда меня толкнула Лена. Да больно, черт!

— О чем ты так задумался, Грищенко? — спросила стоявшая рядом с нашей партой Катерина. — Ты так хорошо знаешь зоологию? Может быть, ты тогда нам сам расскажешь о многообразии современных пресмыкающихся?

Вчера вечером я пробежался глазами по тексту будущего материала, поэтому сейчас без запинки затараторил его слово в слово.

— Большинство пресмыкающихся — типичные наземные животные. В отличие от земноводных, у них хорошо развиты легкие, нет кожного дыхания, и поэтому они не нуждаются в регулярном смачивании кожи. Размножаются…

Она остановила меня, когда я начал излагать следующую тему.