За серой полосой. Дилогия - Андрей Кайко

   Строго так говорю ему: - "Ты, Володимир, брось сквернословить. Не по нраву мысля, так и скажи, а не ругайси." Он в ответ: - "Не сердись, Тихон. Просто поверь, нельзя тяжелый груз на верху устанавливать!" "И что делать?" - спрашиваю.

   "Придётся мотор из машины вытаскивать и в баркас устанавливать. А это такой геморрой!"

   Я ажно руками всплеснул: - "А не жалко, такую повозку гнобить? Ей же цены нет! Коли продать её, так по гроб жизни будешь сыт да пьян и в золоте купаться!" Он мне так, с грустинкой в голосе: - "Здесь есть такие состоятельные? Нету! Значит, товар сначала надо к богатому покупателю доставить. А в Северное королевство машину ни один из этих баркасов не довезёт, утонет по пути."

   Вот тогда я ему и выдал: - "Один не осилит, два возьми, три! Мостками их соедини, наподобие парома речного, вот и доплывёшь потихоньку!" Обрадовался наш колдун, на ноги вскочил и кричит мне: - "Тихон, ты гений!"

   Ну, гений, не гений, а промыслил верно! А раз главная придумка есть, то сотворить что хошь можно. Крепко взялись мы за дело. Перво-наперво, разобрали ту повозку с кузовом, что Володимир в лесу нашел. А железа в ней было меряно-немеряно! И всё, как на подбор, доброе, ни капельки киричного. Я ажно прослезился, как металл тот в руках подержал, эт сколь вещей дельных из него отковать можно!

   Чего? А, о кораблике речь держать? Ладноть, слухайте.

   Взяли мы два барказа одинаковых, да скрепили их рядышком, а Федул им ещё борта накладками дощатыми усилил. Я же полос железных, в ладонь шириной, из остова той повозки нарубил, и теми полосами кили барказов меж собою соединил. Чтоб не расходились, значит. Скоб разных наделал, дабы настил укрепить поверх лодок, да много чего. А что, железа доброго много, куй - не хочу! Я и рад молотом махать. Работа, она завсегда в охотку идёт, коль металл справный на наковальню ложится!

   Да, ладно, ладно, не буду про кузнечное дело!

   Стащили, значит, мы сцепленные барказки в море да мостки на них перебросили с берега. По тем мосткам колдун наш и загнал свою повозку на кораблик. Поставил её точнёхонько в серёдке настила и привязал крепко накрепко. Потом влез под возок, металлом погремел и достал оттуда железку, навроде лома большущего, токмо полегче. Ещё назвал её словцом странным, звучит, будто ворон прокаркал. Как бишь, её... кар... кар... кар-дан, вот! И с разобранной повозки он такой же кар-дан снял. Велел мне их сложить их вместе, чтоб одна длинная палка вышла. Я и рад стараться! Да по такому железу работать одно удовольствие! Само в горн просится и на наковальню.

   Что значит "опять заладил про кузню"?! Какой корабль сделаешь, без кузни-то!

   Ведь самую главную вещь на том корабле кто сделал? Я! Мне Володимир так и сказал: - "Только такой великий мастер, как ты, Тихон, может для судна винт отковать!" О, как! Я вот лишь одного в толк не возьму, почто он эту штуковину "винтом" назвал? Винт, он же с резьбой, на него гайку наверчивают. А это... Вот, возьми ты цветок-ромашку, оборви ей все лепестки, окромя четырёх, чтоб как крест торчали, таков тот винт и будет. Потом колдун мне наказал его к кар-дану приделать. Чтоб как стебелёк торчал у той ромашки, вот так же.

   После, на другой день, давай мы всё это к кораблику прилаживать. Ох, и умаялись! А Володимир то тем недоволен, то этим. До обеда делали да переделывали, насилу одолели. А я, значитца, всё никак в толк не возьму, на кой ему энтот винт через дыру в настиле пропихивать да в воду макать? Он, жить, ходу кораблика мешаться должен? Любопытно мне - страсть! Но молчу, токмо присматриваюсь.

   Уж время к вечеру шло, когда наш колдун всем остался доволен. Согнал он нас на берег, сам верёвку вытянул, камень достал, что заместо якоря привязан был, сел в повозку и вроде как замер. Я прислушался - ага, зашумел возок, ожил. Потом и кораблик с места стронулся. По началу медленно, сторожко так, а после, гляжу, всё шустрее и шустрее побежал по волнам. Под конец от барказовых острых носов аж усы белопенные потянулись! Старики, что поглазеть пришли, оченно подивились. Говорят, мол, никогда энти барказки столь резвыми не были, ни под парусом, ни на вёслах.

   Пристал к берегу наш маг-чародей, довольный - сил нет! Весь цветёт, что роза. Стали мы припасы грузить, чтоб, значитца, в путь с утра пораньше. Снеди кой-какой, вещи дельные, что от повозки разобранной остались, водицы родниковой пару бочонков, чай из моря-то не напьёсси! А особливо Володимир за чурбаки из злого дерева переживал, каждый из них сам перенёс да сам и уложил.

   Взгляд со стороны:

   Как не уговаривали Вовку Тихон с Федулом, ночевать он решил на борту своего нового "крейсера". И как в воду глядел: уходить пришлось быстро, без сцен прощания. Среди утренней тишины топот копыт раздался точно гром. Десяток всадников ворвались в деревеньку, спешились и разбежались по дворам. Не прошло и минуты, как они согнали полуодетых людей на пустырь в середине поселенья. Протерев со сна глаза и увидав эту картину, Вовка тут же запустил мотор, снялся с якоря и отошел от береговой черты на дальность полёта стрелы. Так, на всякий случай.

   Опросив людей и не причинив им видимого вреда, эльфы (а, судя по ушам и фигурам, это были они) разделились. Трое остались возле жителей, а остальные спустили лодку на воду и погребли в сторону Вовкиного судна.

   - Э, нет, так мы не договаривались! - Вырвалось у Владимира, когда рядом с бортом упали в воду несколько стрел на излёте. Стреляли с лодки. Может, просто решили пугнуть, чтоб он стал сговорчивей в дальнейших переговорах, а может быть и нет. Вовка вновь дал ход, выдерживая расстояние до преследователей неизменным и держа курс вдоль берега в сторону севера. Вначале стрелы полетели чаще, но потом, видя бесполезность этого занятия, стрелки отложили луки и присоединились к гребцам. В такт ударам вёсел их лодка чуть не выпрыгивала из воды! Володя тоже слегка прижал педаль газа, восстанавливая статус кво.

   Спустя полчаса яростной гребли, эльфы осознали всю тщетность своих усилий и повернули к берегу. "А почему не к деревне?" - заинтересовался Вовка и заглушил мотор. Ему стало любопытно, что предпримут эльфы дальше. Те спокойно, словно не за кем только что и не гнались, высадились на песок, дождались оставшуюся в деревушке тройку, пригнавшую лошадей, забрались дружно в сёдла и уехали. На запад. Сразу стало ясно, что целью этой десятки был именно Вовка, а не старики или кузнец с плотником. И хотели ушастые не убить, а попросту выгнать пришельца из своих владений.

   "А точно, месяц-то прошел!" - подсчитал дни Владимир. - "Теперь мне один путь остался, на север." Очередная страница жизни была перелистнута.

Глава 4

  Иалонниэль:

  В ярких лучах утреннего солнца я начертала кончиком стилета на травинке попарно шесть рун: "иной" "человек", "строить" "лодка", "желать" "плыть", и сосредоточилась на призыве. Спустя минуту послышалось трепыханье крыльев, и мне на руку опустился серенький кулик, маленькая такая птичка, её люди ещё болотным воробьём называют. Она безропотно дала обвязать лапку посланьем и лежала в руке не шелохнувшись, пока я внушала ей образ Каруллина.

  Видимо я перестаралась с силой давления на крошечные птичьи мозги, потому что через несколько мгновений глаза птахи закатились, а тельце обмякло. Я разжала ладонь и осторожно подула кулику в клюв. Птичка пошевелилась, моргнула, освобождаясь от ментального воздействия, неуверенно взмахнула крыльями и, виляя, улетела в сторону Светлого Леса.

  Это было вчера, а сегодня я перебралась из рощицы на вершину холма, откуда мне было хорошо видно море, деревушку и подступы к ней. Суета людей вокруг лодок выглядела обыденной и пока для меня интереса не представляла, в отличие от престарелых рыбаков, возбуждённой группкой собравшихся около строительства. От нечего делать, я посматривала по сторонам и не зря, потому что уже под вечер заметила всадника, направляющегося в сторону деревни.

  То, что это был эльф, сомнений не было - уж сильфа-то от лошади я отличу даже с такого расстояния! Вот только со всадником происходило что-то нехорошее: он то выпрямлялся, то падал грудью на гриву скакуна. Я присмотрелась и к своему ужасу заметила обломок стрелы, торчащий из спины сородича.

  Раненным оказался Ламиэль, один из жрецов древа Жизни, с которым мы иногда виделись в Священной Роще, но близко знакомы не были, по причине большой, в четыре сотни лет, разницы в возрасте. Я осторожно ссадила беднягу на землю и попыталась извлечь обломок, когда жрец пришел в себя.

  - Оставь, Иалонниэль, не мучай меня в последние мгновения жизни.

  - Но я просто хочу помочь!

  - Мне ты уже не поможешь... Выслушай и не перебивай, сил и так мало осталось. - он говорил хрипло, с клёкотом в груди, часто замолкая на полуслове. - Тёмные ворвались в Священную Рощу, безжалостно уничтожая оказавших сопротивление и захватывая в плен всех остальных... Клана больше нет... Но вчера случилось то, чего мы с надеждою ждали последние полтора века: древо Жизни дало семя!.. Мне удалось спасти его в суматохе сражения... Оно со мной. Возьми его и унеси как можно дальше...