Точка невозвращения - Илья Твиров

Что мог предпринять Госдеп США? А что могли предпринять люди, затратившие уйму денежных средств, времени и людских ресурсов, чтобы устроить на территории отнюдь не банановой республики сначала крупнейший теракт в истории человечества, а потом обеспечить ей гарантированный развал, окончательный и бесповоротный? Естественно, они были обязаны предусмотреть все аварийные варианты и проанализировать все возможные последствия, в том числе и негативные. Прежде всего, они должны были обезопасить самих себя, то есть сделать так, чтобы все, кто знал об операции, не сумели заговорить. Делалось это исключительно физической ликвидацией всех неугодных и много знающих, следовательно, за американцем в скором времени должны были прийти. Из этого логического заключения сам собой вытекал другой вывод: ЦРУшника надлежало беречь как зеницу ока и сдувать с него пылинки, если потребуется.

Михаил мгновенно перезарядил все свои пушки, оглядывая помещение, затопленное полумраком. Опасный груз он обнаружил тут же, и вот здесь начались первые серьезные проблемы. Кондратьев, естественно, не рассчитывал, что его операция пройдет от начала до конца без сучка и задоринки. Гладко, как известно, на бумаге, а на деле есть овраги. Ему, как суперсолдату, географические особенности места боевых действий особо не мешали, однако даже он не был застрахован от неприятных сюрпризов.

Проблема заключалась в том, что груз находился отнюдь не в единственном числе. Взрывных устройств с ядерной боевой частью вместо одного обнаружилось целых два. Но это было еще полбеды. В сообщении разведки говорилось о переносном типе носителя. Проще говоря, ядерный заряд выглядел как большой ранец и мог быть доставлен в точку инициации даже одним диверсантом. Сейчас перед Кондратьевым на полу барака лежали две разобранные ядерные боеголовки ракеты Х-55 советского образца, которые на ядерные ранцы походили так же, как новенький КАМАЗ на Оку.

— Твою ж мать! — позволил себе выругаться Михаил, разглядывая это безобразие. — И что со всем этим прикажете мне делать?

Было ясно, что оставлять боевые части ракет без присмотра нельзя, однако переть их по горам представлялось затеей и вовсе сомнительной. Суммарная масса опасного груза превышала восемьсот килограммов, и Михаил при всем своем желании не смог бы даже приподнять боевые части, не говоря уж о том, чтобы таскаться с ними. Но, все же, придумывать что-то было нужно, и придумывать, как можно скорее. Вооруженный и крайне агрессивно настроенный народ начинал приходить в себя, а Кондратьеву еще надлежало вытащить живым из этой мясорубки американца.

Как всегда, пришлось импровизировать. Перво-наперво, Михаил заминировал проход, хотя в таком обветшалом здании вход мог существовать где угодно. Вслед за этим, разведчик приподнял раненого американца, осмотрел его рану, убедился, что она не требует его срочного внимания, и попытался выйти на связь с ответственным за операцию многозвездным лицом. Лицо в генеральских лампасах отозвалось мгновенно и было чрезвычайно раздосадовано самим фактом звонка, хотя, по идее, их переговоры засечь вряд ли бы кто смог.

Кондратьев коротко сообщил генералу сложившуюся ситуацию, при этом огрызаясь огнем из всего, что у него было. Многозвездный товарищ долго совещался, целых пять минут, после чего пришел к выводу, что Михаилу надлежит взять с собой американца и срочно покинуть место боевых действий. Что за этим могло последовать, Михаил понял без слов — командование собиралось залить этот район огнем, скорее всего, используя стратегические бомбардировщики и мощные объемно-детонирующие боеприпасы.

На лишние раздумья времени не оставалось. Быстренько приведя иностранца в чувство, вколов тому лошадиную дозу обезболивающего и тонизирующего (попросту говоря, накачав наркотиками), Кондратьев принял решение прорываться. Когда тебя обложили со всех сторон, делать подобное архисложно, но можно, даже в одиночку. Связав американцу для страховки за спиной руки, Михаил предпринял попытку вырваться из оцепления, однако с первого раза ему это не удалось. Он устранил двоих стрелков, однако этого было явно не достаточно. Ядерные заряды, лежащие рядом, до поры до времени спасали разведчику жизнь, поскольку боевики опасались заливать здание особо плотным огнем и применять тяжелое пехотное оружие. Но где-то там, на равнине уже набирали обороты тяжелые реактивные двигатели стратегических бомбардировщиков, в чреве которых таилась безумная разрушительная мощь. Часы тикали, и Михаилу нужно было спешить.

Еще две попытки прорыва ни к чему не привели. Совокупная боевая мощь боевиков была банально выше, а времени перещелкать их по одному у Кондратьева попросту не было. Он был быстрее их, он клал противников первым выстрелом, он не тратил патроны понапрасну, он стрелял, поражая цель, и боеприпасов, с учетом тех, что были у убитых американцев, хватало, чтобы продержаться…. Наконец, собравшись с силами (пришлось еще раз войти в боевой режим), Кондратьев решился на отчаянную попытку прорваться. Ведя американца то рядом с собой, то перед собой, ему все же удалось покинуть злополучное здание с ядерными зарядами, однако убраться из поселка так просто не получилось.

Следующим временным пристанищем для Михаила и агента ЦРУ стал запасной охранный пост, на котором помимо тяжелого крупнокалиберного пулемета КОРД имелась полностью снаряженная и готовая к бою зенитка. ЗУ-23-2 на вооружение советских войск поступила еще в шестидесятом году двадцатого века, и с тех пор ее можно было встретить буквально по всему земному шару. Наверное, не было ни одного конфликта, где бы не использовались эти спаренные друг с другом двадцатитрехмиллиметровые зенитные пулеметы, способные вести огонь на дальности до двух с половиной километров и на высоту в полтора километра. Снабженная стодевяностограммовыми бронебойно-зажигательно-трассирующими снарядами зенитка способна была разорвать в клочья что угодно, и Михаил с большим удовольствием воспользовался огневой мощью так удачно подвернувшегося орудия. Он открыл ураганный огонь из крупного калибра, мгновенно разобравшись со всеми боевиками, засевшими в ветхих зданиях и пытавшихся подобраться к спецназовцу на дистанцию ближнего боя. Крупный калибр зенитной установки прошивал деревянные здания насквозь, выворачивал доски, ломал их, превращал в труху, при этом беспрепятственно разнося хрупкие человеческие тела.

Отстрелявшись из зенитки, Михаил тут же переключился на КОРД и с какой-то патологической тщательностью проутюжил все наблюдательные посты и секреты, до которых мог хоть как-то дотянуться. Он не тешил себя надеждой, что ему удалось подавить все огневые точки врага. Нет, противник ни в коем случае не позволил бы ему рассчитывать на такую удачу. Враг был жесток, хладнокровен и коварен, однако Кондратьев оказался к этому готов. Бросив КОРД, на ходу меняя магазины под АК и ВСС, Михаил прихватил американца и запихнул его в один из внедорожников, на котором сюда совсем недавно прибыли арабы. Лихо развернувшись, пользуясь секундным замешательством в стане врага, Михаил что есть мочи газанул и погнал внедорожник по едва заметной дороге, не забыв при этом позаботиться об остальном транспорте — в салон каждой оставшейся машины влетело по осколочной гранате.