Гробница Фараона - Виктория Хольт

Я становилась типичной дочерью священника. На Рождество мы с Оливером принесли полено. Я с помощью Доркас и Элисон сделала рождественский куст. Это украшение состояло из двух деревянных обручей, закрепленных один в другом под определенным углом, эту основу мы украсили зелеными ветками — такова древняя корнуоллская традиция встречи Рождества, которой мы следовали. Елку не наряжали, так как это считалось иноземным обычаем. Потом мы ходили по домам петь рождественские песни. В Кеверал Корте нас пригласили зайти и отведать горячих пирожков и сделать глоток из знаменитой чаши, из которой пили вино с пряностями, лишь прославляя Христа. В общем зале я увидела Теодосию и Хадриана и окунулась в ностальгические воспоминания.

Вскоре после Рождества ударили морозы, что совершенно не характерно для наших мест. Ветки деревьев покрылись белым инеем, а ребятишки даже могли кататься на коньках по замерзшему пруду. Отец Джеймс простудился, после простуды последовал сердечный приступ, он немного оправился после него, но через две недели скончался.

Доркас и Элисон безутешно страдали. Я разделяла их горе, но меня оно так не потрясло. Я не была близка с отцом Джеймсом. Он много времени проводил в кровати, а если и находился в комнате вместе с нами, то почти не разговаривал.

Повариха назвала это счастливым избавлением, потому что его преподобие не смог бы выздороветь полностью после сердечного приступа.

Итак, наступил день, когда жалюзи на окнах дома священника не подняли утром, зазвонили колокола, и тело отца Джеймса опустили в могилу, вырытую для него мистером Пеггером, потом мы вернулись в дом есть холодную ветчину и скорбеть.

Страх перед будущим соседствовал с горем, но Доркас и Элисон посматривали на меня и на Оливера, надеясь, что мы найдем естественный выход из трудного положения.

Я закрылась в своей комнате и стала думать. Тетушки хотели, чтобы я вышла замуж за Оливера. Он станет настоятелем нашего прихода вместо отца Джеймса, тогда мы по-прежнему сможем жить все под одной крышей.

Но как я могла выйти за Оливера? Я не хотела выходить замуж ни за кого, кроме Тибальта, но как сказать им об этом? Кроме этого, мое замужество осуществлялось лишь в моих самых смелых и невероятных мечтах. Я хотела объяснить им: мне нравится Оливер, я знаю, он хороший человек. Но вы не понимаете. Стоит мне только произнести имя Тибальта, и мое сердце начинает биться сильнее. Мне известно, они считают хорошей партией брак Тибальта и Теодосии — но мне-то от этого не легче.

Оливер сильно изменился с того времени, как стал его преподобием. Он по-прежнему относился к нам с добротой, но, как Доркас сказала Элисон, если ничего не устроится — нам придется съехать из дома священника.

И неожиданно что-то устроилось! Бедная Доркас! Бедная Элисон!

Разговор завела Элисон, Оливер несколько раз начинал говорить на эту тему, но так ничего определенного и не сказал. Он ведь добрый, не хотел, чтобы мы подумали, будто он нас выгоняет из дома.

— Теперь у нас новый священник, и нам пора уезжать, — произнесла Элисон.

У Оливера гора свалилась с плеч, и он сказал:

— Я хочу поговорить с вами о моей женитьбе.

Глаза у Доркас засияли, словно невестой была она.

— Естественно, раньше я не говорил даме своего сердца о моих чувствах, но теперь у меня есть, что предложить ей, и я открылся. Мне очень повезло, она приняла мое предложение и будет моей женой.

Элисон с упреком посмотрела в мою сторону. Могла бы и нам сказать, было написано в ее взгляде. Поэтому я не могла показать ей, что тоже удивлена и нахожусь в полном неведении.

— Мисс Сабина Трэверс оказала мне честь выйти за меня замуж, — закончил Оливер.

Мы поздравили его — я от чистого сердца, Доркас и Элисон несколько озадаченно.

Я поднялась в свою комнату, зная, что они тут же последуют за мной. Обе женщины смотрели на меня с огорчением и раздражением.

— Все это время мы считали… Он нас обманывал.

— Вы несправедливы, — запротестовала я. — Как это он нас обманывал?

— Он заставил нас думать… мы решили…

— Он не делал ничего подобного. Сабина! Да, конечно, между ними было какое-то взаимопонимание, общность. Она, конечно, не поражала успехами в латыни и греческом, как и я, но она такая милая и женственная. Она будет хорошей женой священника.

— Она слишком вольно себя ведет. Не думаю, что эта девушка способна вести серьезную беседу.

— Сабина будет иметь успех у прихожан. Она никогда не теряется, всегда знает, что сказать, она будет выслушивать все жалобы и не слышать их. Это замечательная способность.

— Джудит, кажется, что тебе все равно, — воскликнула Элисон.

— С нами ты можешь не притворяться, дорогая, — добавила Доркас.

Я рассмеялась.

— Послушайте меня. Я бы не вышла за Оливера, даже если бы он сделал мне предложение. Он мне как брат. Он мне нравится, и я люблю Сабину. Поверьте мне, я бы никогда не стала его женой, хотя это было бы удобное решение всех наших проблем.

Потом я подошла к ним, и мы все обнялись, как когда-то, в дни моего детства.

— Дорогие Доркас и Элисон, мне так жаль. Наша прежняя жизнь закончилась. Нам придется уехать из этого дома. Но даже если бы и согласилась, у Оливера имелись свои планы на этот счет, не так ли?

Их тронула моя привязанность.

— Да мы не об этом. Мы же хотим тебе счастья, — сказала Доркас.

— А здесь я не буду счастлива. Подумать только. Оливер и Сабина! Да он теперь будет родственником Тибальту!

Они с удивлением смотрели на меня, словно спрашивая, ну и что с того?

— Нам необходимо составить план действий, — предложила Элисон.

И мы составили план.

Его преподобие отец Джеймс оставил нам очень мало денег — минимальный доход для своих дочерей, но если бы они сумели найти маленький скромный коттедж, то им хватило бы средств сводить концы с концами.

Я же зависела от них материально. Они с радостью делились со мной тем немногим, что имели.

— Я всегда готовилась к тому, что буду зарабатывать, если возникнет такая необходимость, — сказала я.

— Это и было одной из причин, почему мы старались дать тебе хорошее образование, — призналась Доркас.

— Может, подвернется подходящее место, — предложила Элисон. — А пока подождем.

Но я дала слово себе и им, что не буду ждать. Как только они обустроятся в своем новом доме, я пойду искать работу.

Я чувствовала себя неуютно — не из-за того, что придется работать, а из-за необходимости покинуть приход Святого Эрна. В воображении я рисовала картины своей жизни где-то далеко от дома Гиза, и его обитатели вскоре забывают меня. И что же мне тогда делать? Стать гувернанткой, как мисс Грэхем? Для этой работы я подходила больше всего. Может быть, из-за того, что мне дали хорошее классическое образование, значительно лучшее, чем другим девочкам нашей деревни, я смогла бы преподавать в школе для девочек. Это гораздо лучше, чем служить у кого-то в доме, где на меня будут посматривать свысока. И все же я буду занимать положение несколько более высокое, чем слуги, из-за этого и они станут сторониться меня. Чем может заняться в наше время молодая, хорошо образованная женщина?