Загадка Христа - Давид Флуссер

Таким образом, Иисус выделяет нравственную сторону поступков на фоне чисто формального выполнения Закона. Мы несколько углубим этот предварительный вывод, оставив в стороне проблему Закона и обратившись к двум другим текстам, которые относятся к жанру «споров». В первом из них, как и в словах Иисуса при исцелении сухорукого, звучат наступательные нотки. «И вот принесли к нему на носилках парализованного. Иисус, видя их веру, сказал паралитику: Дитя, твои грехи прощены. Тогда некоторые из книжников подумали: «Он кощунствует! Кто, кроме Бога, может прощать грехи?» Распознав их мысли, Иисус сказал: Почему у вас такие мысли? Что, по-вашему, легче: сказать «Твои грехи прощены» или сказать «Вставай и иди»? Но знайте, что человек[56] имеет на земле власть прощать грехи. И он велел паралитику: Вставай, бери носилки и иди домой! Тот встал и пошел домой. А народ, увидев это, пришел в ужас и стал славить Бога за то, что Он дал человеку такую власть» (ср. Мф 9:2–8).

При исцелении парализованного, как и в истории с сухоруким, Иисус соединяет слово с действием. Исцеление не было самоцелью — оно было убедительным аргументом в пользу учения. Поскольку считалось, что болезни — следствие совершенных грехов, прощение грехов уже могло означать избавление от болезней. Исцелением парализованного Иисус доказывает, что Бог наделил человека властью прощать другому даже такие грехи, которые не имеют никакого отношения к прощающему! Важно также, что Иисус отпускает грехи больному после того, как он увидел веру присутствующих, а может быть, и самого больного. В оригинальных словах Иисуса речь всегда шла не о вере в Иисуса (что впоследствии в христианстве стало считаться само собой разумеющимся), но о силе веры самой по себе. Будь у вас веры хоть с горчичное семечко, вы приказали бы этой горе: «Перейди отсюда туда!» — и она перешла бы. И не было бы для вас ничего невозможного (Мф 17:20).

В другом споре речь также идет о прощении грехов. Иисуса заподозрили в том, что он изгоняет духов с помощью князя духов Вельзевула и этим объясняется успех его исцелений. На эти обвинения он отвечает, в частности, следующим образом: Если кто скажет злое слово про человека — будет прощён, но если про Духа Святого — не простится ему ни в этом, ни в будущем Веке (Мф 12:32). Эти слова, к которым существуют параллели в еврейской литературе[57], значительны хотя бы потому, что Иисус с момента крещения знает: им владеет Святой Дух. Эти слова важны также потому, что они еще раз показывают, на чем акцентирует Иисус внимание в спорах, даже если они не касаются вопросов соблюдения Закона. Мы видим: здесь речь идет о человеке, о его грехах и о границах его власти.

В процессе устной и письменной передачи текста оппоненты Иисуса в спорах вырисовываются все более четко и все дальше отходят от его реальных оппонентов. Если в первоначальном рассказе иногда фигурируют анонимные и самозваные местные блюстители «святости», то теперь их прямо называют книжниками и фарисеями[58]. Стоит проследить за последовательным развитием текста, чтобы увидеть, как оппоненты Иисуса постепенно превращаются в его врагов, которыми владеет лютая злоба и единственная цель которых — низвергнуть и уничтожить Иисуса. Ф Правда, некоторые основания считать оппонентов Иисуса фарисеями имеются. Однако в строгом смысле слова фарисеи — это члены общины, которая, как уже говорилось, добровольно брала на себя выполнение определенных правил ритуальной чистоты и другие обязательства. Во времена Иисуса фарисейская община насчитывала около 6000 членов. Ее появление восходит ко II в. до н. э. В тот бурный исторический период фарисеи выступили против господствующей маккавейской династии, которая была связана с религиозно-политическим движением саддукеев.

Жизненная позиция саддукеев нашла выражение в рисунках, найденных в Иерусалиме, в гробнице некоего Ясона. Имя у него греческое, как и надпись в гробнице, которая призывает живых наслаждаться земными радостями. Хозяин гробницы был, несомненно, саддукеем и не верил в жизнь после смерти.

На одном из рисунков в гробнице изображены три корабля, причем средний из них — то ли торговое, то ли рыболовецкое судно. Военный корабль в правой части рисунка преследует два других корабля. По всей видимости, это сцена нападения военного корабля на торговое судно. «Едва ли можно сомневаться, что картина морского сражения касается деятельности члена знаменитой семьи, который был здесь погребен… Это подтверждается тем, что умерший играет в этой сцене ведущую роль: мы отчетливо видим его на носу корабля»[59].

Таким образом, человек, который гонится за торговым или рыболовецким судном и другим военным кораблем, не кто иной, как Ясон. Этот саддукей Ясон был, вероятно, пиратом времен Александра Янная (103-76 гг. до н. э.). О разбоях типа изображенных на рисунке в гробнице мы знаем из слов Помпея, в которых он выражал озабоченность по поводу нападений на Сирию с моря, совершавшихся арабами и евреями. Помпей не разрешил последнему из Селевкидов занять престол, поскольку «он не способен обороняться и снова отдал Сирию на разграбление (latrocinium) евреям и арабам»[60].

Итак, фарисеи, появившись в конце II в. до н. э. как оппозиционная по отношению к саддукеям партия, были вовлечены в гражданскую войну. В результате всех событий саддукеи ко времени Иисуса образовали вокруг иерусалимского Храма небольшую, но могущественную группу священнической аристократии, а фарисеи стали учителями всего народа. Удалось им это по той причине, что они сознательно отождествили себя с народной верой. Фарисеи, по существу, выражали мировоззрение несектантского, наиболее популярного варианта еврейской религии, тогда как саддукеи превратились в контрреволюционную, если так можно выразиться, группку. Они не признавали устного предания, а веру в вечную жизнь считали досужим домыслом. Хотя фарисеев нельзя отождествлять с книжниками и более поздними раввинами, на практике эти статусы часто совпадали. Ф В настоящее время нам известны два человека, которые сами себя называли фарисеями. Это историк Иосиф Флавий[61] и апостол Павел[62]. Однако оба они не были типичными фарисеями. В своей собственной литературе раввины никогда себя фарисеями не называют. К примеру, рабби Гамалиэл, учитель Павла, именуется фарисеем только в Деяниях Апостолов, написанных Лукой. В Деян 5:34 Лука говорит о «фарисее по имени Гамалиэл, учителе Закона, которого высоко чтили в народе». Сына Гамалиэла Шимона только Иосиф Флавий называет фарисеем[63]. В обоих случаях мы имеем дело с текстами, написанными по-гречески. Однако в этих текстах слово «фарисей» не имело тех отрицательных коннотаций, которыми оно с самого начала обладало в еврейском языке.