Без тебя (СИ) - Марта Заозерная

с собой поделать. Тону в море воспоминаний, сил выгрести у меня нет. Слишком глубоко. Играет ли роль то, что Сережа для меня во всем первый был, или просто мы с ним срослись в моменте, но для меня невыносимы мысли о нашем расставании. Навсегда.

— Мы гулять. Они поели, — доносится голос Руслана с первого этажа.

Яра ему ничего в ответ не кричит. Лишь улыбается.

Вместо этого она меня в шок повергает:

— Пока Коля с Русланом гуляет, принеси мне свои таблетки, — тон крайне убедительный.

Она не спрашивала, принимаю ли я что-то. Она уверена в этом.

— Я не…

Глядя мне глаза, Яра отрицательно головой качает, дескать, нет, меня ты не проведешь.

— Я даю тебе возможность самостоятельно сделать шаг к восстановлению. Поверь, мне ничего мне стоит самой их найти. Даже знаю, что именно ты могла купить без рецепта. И где купила, тоже представляю, — под её внимательным взглядом я теряю желание врать. — Пока ты сама не захочешь поправиться, ничего не поможет. Психиатр, психолог, невролог — это прекрасно. Но недостаточно. Всё в твоей голове и в твоих руках. Я понимаю — больно. Но все проблемы решаемы. Почти все.

Яра отводит глаза, и я понимаю, о чем она думает.

Когда она пропала, Сережа места себе найти не мог. Мы тогда дружно — всей семьей, болели ветрянкой. Коля принес вирус из сада. После него заболела я, а потом и муж. Он был расстроен, что не может полезным быть для Яры. Буквально на стены лез до конца карантина.

Когда Яру нашли, нас сыпать уже перестало, но она была ослаблена и врачи не разрешали ему её навестить. Это был один из тех редких случаев, когда его терпение не справлялось. Они с Димой постоянно на связи были. Думаю, не валяйся он в кровати с температурой за сорок, то пополз бы сначала в тайгу, а после и в больницу.

Меня внезапно осеняет.

— Ты тогда тоже…?! — не могу слов подобрать. Боюсь показаться невоспитанной.

Хотя уж куда хуже.

— Сложно принять реальность, в которой ты калека, у которой нет возможности самостоятельно голову помыть или есть приготовить, — грусть мелькает в её взгляде. — Но как видишь, — поднимает обе руки, держа их вверх ладонями, совершает вращательные движения. — Время идет. Всё меняется. Мы меняем окружающую нас действительность. Первое время было сложно. Мучили кошмары. И рука адски болела. Мне обещали, что через пару месяцев она восстановится. Но нет. Моторика подводила. Словно я Паркинсоном болела. Истинное чувство собственной неполноценности не всем известно. С ним трудно жить.

— Я не заметила в тебе тогда значительных изменений.

Произношу и тут же жалею. Зря даю понять, насколько я внимательна и чувствительна к бедам других.

— Знаешь, я не прощаю людям, и себе в том числе, категоричности суждений. Со временем необходимо учиться гибкости. Люди, уверенные в своей, и только в своей правоте редко добиваются успеха. Если нет лояльности, сложно развиваться, познавать что-то новое. Мы привыкли к позиции — люди, находящиеся в депрессии, обязательно должны быть угрюмыми, с потухший и затравленным взглядом, их отчаянье должно быть осязаемо. А потом все удивляются, когда с виду успешная девочка выходит ночью в окно. Или парень, разогнав свое авто влетает в дерево. Все задаются вопросом — почему? Ведь у них всё хорошо было. Работа, достаток, семья. Никто не задумывается, что здесь у них происходило долгое время. Многое можно скрыть за улыбкой. — Яра касается двумя пальцами своего виска. — Очень важно, чтобы рядом был человек, способный понять твою проблему без слов.

«Многое можно скрыть за улыбкой» — назойливый голосок подсказывает мне, что я эту фразу уже слышала.

Не хочу думать, но снова и снова думаю о ней.

— Давай. Ты ведь не хочешь, чтобы и я тебя принуждала к чему-то? Надо самой, — поторапливает меня Яра.

А могу ли я сама?! Наверное, я подстроилась под внешнюю среду. За меня так часто в последнее время решали, что я позабыла, как делать самостоятельный выбор.

С трудом меня несут ноги в спальню, отведенную нам с Колей. Я не уверена, что смогу сама справляться со своими перепадами настроения.

Ради сына гоню от себя гнетущие мысли. Я ведь не слабее остальных?!

Перед тем как отдать оба флакона Яре, уточняю у неё.

— С Сережей точно будет всё в порядке? — удавка сковывает горло. Слова из себя выталкивать приходится.

Я не прощу себя.

— Мелкого сейчас нет в стране. Надеюсь, вопрос безопасности решится к его возвращению.

«Сережа с Сафи» — понимание простреливает с такой скоростью и силой, что перед глазами темнеет. Я физическую боль ощущаю.

— Мама сказала…, - с мыслями собираюсь. — Что я пожалею, если надумаю к Сереже вернуться… Она сказала… Если я не соглашусь, то его…

Нет, тягостно такое вслух произносить.

— Не беспокойся. Тот человек, которому могли бы его заказать, контролируем.

Выражение её лица меня пугает.

Я думала, что Яра удивится. Или скажет, что меня обманули. Но я никак не ожидала такой реакции.

— То есть мама…, - слова в горле застревают.

Я буквально задыхаюсь. Не могу поверить… Она ведь мне обещала!

— Не думай об этом, — Яра касается моей руки. — Поверь мне, ты не в силах что-либо изменить. Твоя мама ввязалась в непростую и очень грязную игру. Единственное, что ты можешь сделать — это позаботиться о тебе и Коле. Мне жаль, что ты сразу не позвонила.

— Я боялась за него. Боялась, что она ему вред причинит.

Саяра кивает.

— Не говори Сереже! Пожалуйста, я тебя очень прошу.

Схватив её за запястье, заглядываю Яне в глаза. Мне нужно знать, что она исполнит просьбу.

— Маш, не обязательно делать мне больно, — шутливо произносит в ответ. — Достаточно просто сказать. Говорить или нет, решаю не я, а ты. Если не хочешь, я не скажу. Во всем, что не касается вашей безопасности, можете сами решения принимать.

— Он меня не простит, — пытаюсь унять дрожь в своем голосе.

Яра вздыхает.

Она со мной согласна, понятно это и без слов.

— Маш, тебе ведь не нравилось, что мама за тебя решение приняла?! Принуждение не нравилось. Сереже тоже не понравится, что за него всё решили. Ты не дала ему шанса. Более того, у мужчин всё проще устроено. Им жизненно важно чувствовать себя сильным. Взять ответственность на себя — не проблема. Но жить с осознанием, что ты не смог защитить свою семью — трудно. Какова бы ни была предыстория.

Мне хочется протянуть руку и вырвать у Саяры таблетки. Без