Тайные хроники - Сергей Калабухин

какие? Я облетел планету и не заметил никаких признаков цивилизации: ни городов, ни полей с посевами, никаких дорог, карьеров, радиосигналов, огней, дымов. Ничего!

— Забудь о полезных ископаемых, Капитан. По возвращении домой загоним контейнер с геологоразведочным оборудованием первому желающему старателю. Лучшее сокровище на этой планете — её жители. Все писатели, художники, артисты, короче, вся творческая богема будет просто рваться сюда, заплатит любые деньги за хотя бы краткое общение с туземцами.

— А наука, Кисточка? Не забывай об учёных. Я уж молчу о военных и политиках. И мы упустили шанс застолбить такую золотую жилу! Эх, Юрист! Думай. Мао тебе не обойти, но земных-то крючкотворов ты можешь, должен скрутить! Ищи лазейки.

— Не дави, Монстр, до Земли полгода лёту, пока вы будете спать в своих ванночках, я что-нибудь придумаю. В конце концов, раз одной и той же фирме нельзя дважды пытаться застолбить одну и ту же планету, мы можем организовать десяток, сотню, сколько потребуется фирм.

— А конкуренты? После выставки Кисточки, боёв Монстра — ты, ведь, наверняка полезешь на ринг за чемпионским поясом, не удержишься, — и нашего отчёта, сюда будут ломиться все, кто… Нет, сюда просто перекроют доступ вояки и политики.

— Что ж, Капитан, в таком случае, сразу после стандартного отрицательного отчёта мы должны решить эту проблему. Я, конечно, как ты выразился, полезу на ринг. И не только за поясом чемпиона. Нам нужны деньги. Я смогу их заработать на ринге. А выставка Кисточки подождёт. Пока Юрист не разродится. Согласны?

— Я согласна. Что скажешь, Юрист?

— Других вариантов пока нет. Планету мы застолбить не можем. А вот пробить монополию на любые пассажирско-транспортные перевозки сюда вполне реально. При наличии денег на взятки, конечно, — для ускорения бюрократических процедур и сохранение тайны. Подобная монополия, как вы понимает, практически решает всё. Даже если кто-нибудь ухитрится застолбить планету, в чём я лично сильно сомневаюсь, без нас её эксплуатация будет не возможна. Я, конечно, не рассматриваю правительственных чиновников и военных — эти просто могут стереть нас в порошок, если понадобится. Но пока они поймут, в чём здесь дело, мы, надеюсь, уже успеем в достаточной мере набить свои защёчные мешки.

— Ну что ж, Малыш, срок твоего очищающего уединения закончился. Надеюсь, пара циклов на этой планете, в одиночестве, без игрушек и общения с друзьями, кое-чему тебя научили? Больше не будешь отлынивать от уроков и нарушать дисциплину?

— Не буду. Забери меня скорее домой, я хочу рассказать друзьям о своих здешних приключениях.

— Потом расскажешь. Мама уже накрыла стол, обед стынет. Ты готов к телепортации?

— Давно. И… Пап, можно, выходные я проведу с друзьями на этой планете? Здесь такие интересные игрушки!

— Посмотрим на твоё поведение, Мао. Что ты сказал?!!!

«ОТЕЦ»

«Чертовски трещит голова. Если так будет продолжаться и дальше, то меня увезут с этого проклятого острова законченным алкоголиком. Проклятая жара! Проклятые дельфины и, вообще, проклятая жизнь! Вчера с подводной лодкой пришло письмо от Дитриха. Хвастается, что он уже полковник и недавно получил из рук самого фюрера «железный крест». Радуется, что обогнал меня в звании и наградах. Самодовольный болван! На его месте и я бы… А вот посидел бы мой братец два года в этой экваториальной теплице!

Кругом, кроме маньяка профессора с идиотом ассистентом и дельфинов ни одной живой души! Профессора не оторвёшь от приборов, а его ассистент, я уверен, скрытый коммунист. Скука, хоть волком вой! Хорошо хоть профессор по моей просьбе включил спирт в список препаратов, необходимых для опытов.

Господи, до чего я дошёл! Как последний подонок пью целыми днями в одиночестве! Лодка из центра приходит раз в месяц, доставляет продукты, почту, необходимое оборудование, будь оно проклято! Два года на этом атолле… Боже, какой я был идиот! Ещё бы, сам Канарис вызвал, поручил особо секретное задание, а я и уши развесил.

Вначале всё шло прекрасно. Подводная лодка доставила нас на этот огрызок суши посреди бело-голубого океана. Белый песок, пальмы, кокосы, крабы! Казалось, сбылась мечта маленького Вилли, сына известного ваймарского булочника. Мы с ассистентом весело плескались в парной лагуне, ловили дельфинов. Профессор, тряся жирным подбородком и захлёбываясь слюной, говорил об этих «великолепных животных», чтоб они подавились той водой, в которой плавают. Восхищался их сообразительностью. У них, видите ли, мозг больше, чем у человека! И какие-то там кора и мозжечок, как у людей. Даже есть своя речь. Вот профессор и бьётся над прибором-переводчиком дельфиньей речи.

Раньше я считал Канариса гением. Ещё бы — заставить служить фюреру дельфинов! Дельфин-разведчик, дельфин-диверсант! Зачем рисковать цветом нации. Дельфин, не вызывая подозрений, заплывает в любые южные порты, подплывает к любой базе, потом возвращается к нам и докладывает обо всём, что там видел. Или навешиваешь на дельфина мину. Он плывёт, куда приказано, и неожиданно тонут корабли, взрываются доки. К чёрту дельфинов-шпионов, к чёрту Канариса! Война уже близится к концу, а я…

Профессор с ассистентом как всегда возятся у лагуны. Боже, какая жара! И как профессор может торчать на самом солнцепёке? Последнее время его низенькая, истекающая потом жирная фигура в длинных, выгоревших на солнце трусах раздражает меня. А в ассистента я бы с наслаждением разрядил свой парабеллум. Кажется, он был чемпионом Берлина по плаванию. Ишь, сволочь, как плещется вместе с дельфинами. Всем своим видом показывает, что лагуна мала для него. Эх, всадить бы пулю! Интересно, попаду я отсюда в его белую макушку? Когда-то я тоже был таким. Стройным, мускулистым. Настоящая «белокурая бестия»!

Чёрт, бутылка уже пуста! Ну вот, бегут назад с магнитофоном. Что там случилось? Неужели профессор, наконец, сделал свой проклятый прибор?

Голова, как котёл. Так и гудит. А во рту какая-то гадость. Что там профессор вчера говорил? Какая-то галиматья насчёт дельфинов. Будто бы они и не дельфины вовсе, а шпионы. Ха-ха-ха! Мы хотели сделать из них шпионов, а они уже шпионы! Не наши, не русских, а каких-то недочеловеков из космоса. Бред какой-то! Неужели я допился до белой горячки?

Я сообщил по рации условной фразой, что профессор сделал, наконец, свой прибор. Канарис благодарит за работу. Скоро пришлёт новые инструкции. К черту инструкции! Мне надоел этот остров, надоело жить без женщин. Сейчас прикажу профессору узнать у дельфинов, где эти существа, для которых они собирают информацию. И пусть расскажут всё об их оружии.

Короче, Дитрих, ты воюй на своём восточном фронте, кичись, что ты оберст.