Измена в имени твоем - Чингиз Абдуллаев

Этот разговор состоялся в ноябре восемьдесят седьмого года. Ровно через два года падает Берлинская стена. А уже в будущем году будет принято решение об объединении Германии. Циннер даже в страшном сне не мог представить, что произойдет через несколько лет. И не знал, что слова приехавшего из СССР генерала окажутся пророческими. Лишенные «костылей», агенты начнут действовать на собственный страх и риск. И попытка самостоятельного хождения кончится для некоторых из них просто трагически.

ГЛАВА 10

МАРИНА ЧЕРНЫШЕВА

Весь следующий день они почти не выходили из каюты. Им было интересно вдвоем, и они не скрывали этого друг от друга. В один из перерывов, когда он попросил принести из ресторана обед, они отдыхали, сидя на кровати. Кохан, вспомнив об инциденте в Бильбао, невесело заметил:

— Мои наблюдатели обязательно будут ждать меня в Гамбурге. Они не знали, зачем я прилетел в Бильбао, но они могут это легко вычислить.

— Каким образом? — Она сидела, прикрывшись до пояса.

— Наше такси. — Мы заказали его в аэропорту, а потом, когда я сошел, машина отвезла тебя в морской порт. Если у них есть хотя бы капля здравого смысла, они найдут машину и выяснят, куда именно ты поехала. А узнать, что мы сели на судно, которое направляется в Гамбург, совсем нетрудно. Кстати, я так и не понял, почему все-таки мы поплыли именно на этом корабле. По-моему, было бы логичнее полететь самолетом.

— Наши аналитики считают, что так будет выглядеть гораздо естественнее… Любой разведчик мира предпочел бы самолет этому кораблю. Бюрократы есть повсюду. И ни одно руководство разведки по нормальной логике просто не имеет права разрешить свои агентам два дня плыть на корабле в апартаментах первого класса, ничем не занимаясь.

Она вспомнила. Что не одета. И, чуть подняв одеяло, добавила:

— Не занимаясь своими служебными обязанностями. Поверить в то, что агенты ничем не занимаются. Невозможно. И поверить в два пустых дня тоже невозможно. На этом и строился весь расчет наших аналитиков.

— Оригинально. — улыбнулся Кохан, — я не думал о таком подходе. Но, по существу, правильно. В таких случаях руководство любой разведслужбы думает одинаково. Но мне не понравились эти двое. В них было нечто чужое. Они не чувствовали себя достаточно уверенно в Испании. Понимаешь, в их действиях чувствовалась какая-то скованность.

— Ты считаешь, что они из бывшей ГДР? — поняла Марина.

— Мне кажется. И эта встреча была не случайной. Я с самого начала подозревал, что здесь замешан кто-то из моих бывших коллег. Один из наблюдателей уверял меня, что они частные детективы. Нужно все продумать как можно тщательнее. В Гамбурге они вполне могут быть вооружены. Какой у нас график встреч? — шепотом спросил он.

— Первая встреча в Бонне, — напомнила Чернышева. — кстати, можешь говорить громче. Я сегодня утром проверила нашу каюту. Подслушивающих устройств здесь нет.

— Когда ты успела? — удивился Кохан.

— Когда ты принимал ванну. Кроме того, у меня включен скэллер. Поэтому мы можем говорить спокойно.

— Вчера ночью ты ходила звонить. Все прошло нормально? Тебе удалось передать нашу просьбу проверить. Кто именно мог знать о моем пребывании в Аргентине?

— Конечно. Я получила указание форсировать наши встречи.

— Первая встреча у нас с Бароном?

— Да. Я запомнила все имена и клички. Барон — это Зепп Герлих. Нужно сказать. Что он проявил себя с самой лучшей стороны. Сумел добиться большого успеха, завербовав начальника отдела канцелярии канцлера. Которая к тому же его собственная жена. Ты его знал?

— Немного знал по прежней работе, — признался Кохан, — но я думал. Что агенты «папаши Циннера» занимаются в основном секретаршами и стенографистками. Обработать начальника отдела — это большой успех.

— Думаю, да. Все три агента, с которыми мы должны встретиться, передавали самую важную информацию. Вот уже целый год они молчат. Молчат после исчезновении связного Клейстера, который выходил с ними на связь. Наша задача — попытаться восстановить утраченные связи.

— Ты знаешь имена каждого?

— Конечно. Барон, Ворон и Монах. Я только не поняла, кто из них Юрген. Ты знал такого агента — Юргена?

— Знал, — кивнул Кохан, не желая больше распространяться на эту тему.

А она не стала задавать больше никаких вопросов. Они немного помолчали.

— Так что нам делать в Гамбурге? — спросила Чернышева.

— Нужно придумать какой-нибудь план, чтобы сбил с толку наших преследователей. У тебя есть оружие?

— Нет, конечно.

— У меня его тоже нет. Один раз они уже попались на мою уловку. Второй раз больше не попадут. Нужно придумать что-нибудь новое.

Они говорили еще около двух часов, и в результате план был выработан. Правда, он был несколько рискованным и опасным, но, судя по встрече в Бильбао. Это был единственно возможный вариант.

К вечеру этого дня один из пассажиров «Кантибрии» почувствовал себя плохо. Капитана корабля это особенно удивило. Они проходили Ла-Манш, который англичане упорно именуют английским каналом и в котором качка на корабле особенно усиливается. К утру пассажиру стало совсем плохо, и по распоряжению капитана «Кантибрии» к портовому причалу была вызвана карета «Скорой помощи».

Шенгенское соглашение осенью девяностого года еще не было подписано, но между Испанией и Германией уже тогда существовал довольно облегченный визовый режим. Прибывшего из страны басков гостя погрузили на носилки и увезли в машине «Скорой помощи».

А двое наблюдателей, так осрамившихся в Бильбао, сжимая в карманах своих плащей пистолеты, уже неторопливо ожидали появления герра Альфреда Кохана. Они уже знали, что он прибывает в Гамбург именно на этом судне. Прошли первый пассажир, второй. Пятый, десятый, прошли почти все, но Кохана не было. Вышла даже женщина, с которой он летел из Севильи в Бильбао. Она вышла, громко стуча каблуками и все время глядя в сторону стоявших у стойки людей, которых описал ей Кохан. Но те не тронулись с места. Их интересовал только Альфред Кохан и ничто не могло заставить покинуть свои места до появления нужного им человека. А она. В свою очередь, постаралась запомнить обоих преследователей. Один был низкого роста. Широкоплечий, с короткой стрижкой полукругом и немного смешными веснушками на лице. Это был Рот, тот самый, который вошел в подъезд и оказавшегося на полу звали Алоис Бреме. Это был более молодой человек, чуть выше среднего роста, с красивой длинной прической. Впечатление портили маленькие глаза и узкий нос, делавший его похожим на большую крысу.

Выходили последние пассажиры, а наблюдатели по-прежнему нетерпеливо переминались, ожидая своего «подопечного», который так нагло и бесцеремонно обошелся с ними в Бильбао. Они еще не успели никому доложить о случившемся с ними в испанском городе, но уже твердо знали, что на этот раз Альфред Кохан от них не уйдет. У них был категорический приказ не выпускать из-под наблюдения этого человека. В случае любой попытки к бегству задержать его и вызвать человека. Согласившегося им заплатить.

Бреме и Рот не были частными детективами в полом смысле этого слова. Испуганный Бреме даже под дулом несуществующего пистолета Кохана не сказал всей правды. Это были бывшие сотрудники «Штази», перебравшиеся сюда из бывшей ГДР после снятия государственных границ между двумя Германиями. Оба надеялись, что, открыв частное сыскное бюро, сумеют заниматься тем, чем занимались в хонеккеровской Германии. Они не учли только того обстоятельства, что их документы остались в «Штази». И в один из октябрьских дней девяностого года и нашел человек, которого они менее всего хотели бы видеть.

Этот человек приказал им следить за Альфредом Коханом. Правда, он неплохо заплатил. И поездка в Аргентину прошла полностью за его счет. Да и поездка в Испанию тоже. Но теперь, в Гамбурге, он вполне может потребовать отчитаться по всем счетам. И тогда придется предъявить ему Альфреда Кохана, о котором за все время наблюдений они так ничего и не смогли узнать. Если не считать, конечно, его встречи с какой-то женщиной в Севилье и их совместной поездки в Бильбао. До Бильбао они даже ни разу не спали вместе. А из Бильбао поплыли на корабле, находясь в одной каюте. Ни Бреме, ни Рот не верили в то, что эта женщина может оказаться интересной с точки зрения связей Кохана. Она была просто его приятной спутницей, не более того, — твердо полагали эти двое.

Прошли последние пассажиры, но Кохана среди них не было. Они переглянулись. Он не мог сойти во время плавания. «Кантабрия» не сделала ни одной остановки, это им было известно. Они рванули к стойке пограничного контроля, за которой сидела миловидная блондинка.

— Простите фрау, — торопливо спросил Бреме, — вы не могли бы сказать все ли пассажиры вышли с корабля? Может, кто-то остался на судне?