Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1 - Прилепин Захар

«Последние лета огарки…»

Последние лета огаркиЛиства. неприятные дниИ над головою довлеютверхние потолкиК вечерней собаке привяжешьверёвку и в двери идиНа корточках тихих тропиноксидят папиросы одниПродолжишь идти по окуркамУвидишь окно в чердакеОно выделяется резкоживёт там больной в уголкеТы крикнешь тихонько – Никола!и тень заявилась в стеклеПовязано тряпкою че́лоВисит поразительный носТебе он нежен. бегиразвей свои двое ногиа он будет долго стоятьи всё о тебе разрешать.

«Лифтёрша Клевретова…»

Лифтёрша Клевретоваи член-корреспондент Парусиновстояли в тёмном углу в паутине.Следователь Пресловутови два сотрудника в зелёных шляпахВыводили из лифтачеловека и гражданина Добрякова тире Заботкинакоторый писал утопическую книгу.Пенсионер Мерзавцев тире Костяшкосвесившись через красные перилаКричал что это он вывел на чистую водуРебёнок Поздняков стоял с красным шаром в рукеИспуганно топорщил глаза и уши.

«Роза в семье родилась у евреев…»

Роза в семье родилась у евреевДолго долго в семье жилаЕвреи вечно ей говорили еле-елеСерые зелёные паутинные еврейские словаРоза вела себя так словно мальчикСтолько скакала и ела конфетыРезко рукой шевелила портьерыВ малиновых складках сидела однаКогда приходили она уходилаИ только по носу её находилиОна отбивалась но делала молчаОна отбивалась хоть ей говорилиОна не хотела и на пол бросалаВсё что́ на столе в это время лежалоКонфеты и шапку цветы и мочалкуС картинками книжку и живую птицуКогда ж уговором её доставалиТо мясом кормили и яблок давалиОна же сидела они же с платочкамии кружевом тонким платочки комочкамиИ пальцы их длинны шкафы их сердитыИх матовый свет на полу на столеНа кофтах поверху жилеты надетыБарашек спускается вниз по поле́Роза в семье на рояле стучалаЕё приходя каждый раз обучалаА был уже вечер а завтра субботаУ Розы передник повысился что-тоРодился у Розы к себе интересВ середине груди её ходит процессСидит она молча в подушках диванаВесна переходит сквозь форточку. Рано.

Не включённое в сборник

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Убийство

– Как это было, случилось– Чуть-чуть надрез у щекиИ всё и такая малость!Ноготь раздавил травинкуБулавка уколола мясную стенкуВошла до конца в неёИ оборвала житьё– Как это было, случилось?– Вот так вот так– Ой, что ты! Пусти! Неужели так?– Да так именноСердце прошло мимо меня– Ох-ох! Какой страх!

«Мы в году пятидесятом…»

Мы в году пятидесятомхоронили человека городом всем нашимчеловек был акробатом акробатом павшимвсякий вечер он взбирался подымался залезалпо верёвке длинной… серой… серой… вверх… вверх. вверхжёлтый ждал его фонарь на верху верхузаходил он весь в фонарь и внизу был мокрый зрительвот сгорит наш акробат вот сейчас сгоритон усаживался в пламя и читал большую книгуне горелну а книга вся трещала бешеным огнёма ему рукоплескали так как нипочём…дальше шёл он по канату… нату босикоми летят его подошвы птичкиным крыломвот-ы вот-ы вот-ы вот-ы он перебежала в пути по долгу службы шляпы он кидали ловилно однажды это было помню как сейчаспобежал он по канату а огонь за нимон не видит акробатик – сзади всё горитну а мы-то это видим – всякий – стой кричита куда ему деваться – оглянулся они попадали все шляпы в публику бегоми попадал бедный бедный хлопнулся трещаи сломалась в его теле главная хрящаМы в году пятидесятомсхоронили человека городом всем нашимчеловек был акробатом акробатом павшим

«Основные поэмы»

Максимов

1Максимов тихонько вздыхаетСидит он один ввечеруКакого-то балу желаетЧего-то такого внутриНет проку от старенькой книгиГде собраны всякие дниБывавшие раз у героевПоскольку смертельны ониНа хилой на тонкой кроватиВечерняя бабушка спитЖивущая с внуком совместноВо сне и губами дрожитМаксимов Максимов – печальноЧто нет у тебя и друзейИ некуда вечером детьсяУехав со службы твоейТебе уже сорок и бабкаНаверно скоро умрётОна стала мягкой как тряпкаОна уже хватит живёт…