Императорская Академия - Василий Анатольевич Криптонов

приезжая в Царское Село с отцом, который посещал Летний дворец по долгу службы, он облазал здесь всё. Меня в очередной раз выручила «потеря памяти». Мой покойный батюшка дружил с отцом Анатоля, и в Царское Село они обычно ездили вместе. Анатоль не сомневался, что местные локации мы когда-то изучали вдвоём.

— Парк, — едва взглянув на карту, уверенно объявил Анатоль. — Нужно бежать туда и разбираться уже на месте. Подсказка может быть спрятана где угодно. Два года назад она оказалась в одной из купален, возле Царских ванн — помните?

— А годом раньше — в стогу сена, — подхватила Полли, — на Большом лугу, — она махнула рукой, указывая направление.

— О, вы тоже выписываете «Академический вестник», Аполлинария Андреевна? — заинтересовался Анатоль.

— Разумеется! Жизнь Академии — это так увлекательно…

— Обсудите позже, — оборвал я. — Парк, значит, парк. Сюда? — Если верить карте, нам следовало свернуть на дорожку, уводящую налево.

Анатоль подмигнул.

— Сюда пусть идут чёрные. А мы срежем. Есть тропинка, идущая мимо Скрипучей беседки — неужели ты забыл?

— Забыл, — отрезал я.

— Ох, верно, — спохватился Анатоль. — Извини, пожалуйста.

Мне стоило большого труда не заскрежетать зубами.

— Давай не будем тратить время на политесы, ладно? Веди!

— Идём, — кивнул Анатоль.

— Бежим! — поправил я.

Глава 6. Сражайтесь или умрите!

Мы бросились бежать. К чести моей команды — на физическую подготовку, по крайней мере, по части бега, не жаловался ни один из четверых. Немного отставали Мишель и Полли, но не настолько, чтобы серьёзно нас задерживать. Анатоль и Андрей бежали наравне со мной. На разветвлениях дорожек Анатоль безошибочно определял нужное направление. В огромном парке он действительно отлично ориентировался.

Мы бежали мимо идеально подстриженных газонов, деревьев с причудливыми листьями, нарядных клумб, увитых диким виноградом шпалер, выкрашенных в белый цвет кованых скамеек, ажурных беседок, питьевых фонтанчиков и живописных павильонов.

В своей комнате, среди учебников, я обнаружил что-то вроде путеводителя, рассказывающего об истории создания Царского Села. Оно было заложено, если не ошибаюсь, прапрабабушкой нынешнего императора, в качестве летней резиденции для царской семьи. Императорский дворец располагался здесь же, и на лето государь с семейством и придворными перебирался сюда. Академия занимала когда-то один из дворцовых флигелей. Позже для самого престижного высшего учебного заведения Империи выстроили отдельные корпуса.

Посещение курсантами академии Царского Села традиционно не возбранялось. Напротив, считалось, что соседство с царствующими особами идёт молодым людям, которые должны прийти на смену нынешней правящей элите, только на пользу. Из уст в уста передавались истории о том, что вот на этой самой аллее, буквально сегодня утром, курсант такой-то раскланялся с самой вдовствующей императрицей.

На время проведения Игры территория Царского Села была закрыта для всех, кроме нас. Из посторонних здесь присутствовали лишь вездесущие представители прессы — один из которых, завидев мою команду, выскочил из кустов, как чёрт из табакерки, и принялся щёлкать фотоаппаратом.

— Уже недалеко, — бросил на бегу Анатоль. — Вон там — Скрипучая беседка.

Я пригляделся к строению вдали. Нарядный разноцветный павильон, если верить путеводителю, который я обнаружил у себя в комнате, был выстроен в китайском стиле. Я понятия не имел, какие именно архитектурные детали отличают китайский стиль. Но тому, что в «беседке» при необходимости можно было бы держать оборону целым взводом, уже не удивился. У российских императоров были свои представления о размерах беседок.

— А дальше, за ней? — Я пригляделся.

Скрипучая беседка стояла на берегу водоёма, из которого вытекала небольшая речка. Через речку был перекинут каменный мост, состоящий из трёх пролётов и украшенный сверху башенкой с колоннами.

— Этот мост соединяет Царское Село с другим парком, Александровским, — Анатоль, кажется, даже не запыхался. — Мост называется Большой каприз, потому что...

Я не успел дослушать, почему.

— Сражайтесь или умрите! — На дорожке перед нами вдруг материализовался рыцарь.

Самый настоящий — по крайней мере, в моём мире в исторических фильмах показывали именно таких. В доспехах, шлеме с пышным плюмажем, вооруженный огромным мечом.

Полли ахнула.

— Спокойно, — бросил я. — Нас пятеро, он один.

Лицо рыцаря было закрыто забралом, но мне показалось, что этот подлец усмехнулся. Потому что на дорожке позади него немедленно материализовались ещё четыре рыцаря — точные копии первого. И каждый из них бросился к каждому из нас. Мне достался первый.

Я не стал даже пытаться изображать, будто что-то понимаю в фехтовании. В руках у меня появилась цепь. Первым движением я вырвал из рук рыцаря меч. Рыцарь от рывка покачнулся и едва устоял на ногах. Если бы на рыцаре не было доспехов, я бы ударил его ногой в грудь. Сейчас рассудил, что ботинок вряд ли нанесёт серьёзный урон металлическому нагруднику, и в два прыжка оказался у рыцаря за спиной.

Его шею обвила цепь. Я потянул на себя. Цепь заискрилась — я добрался до уязвимого места. Через минуту рыцарь с громким лязгом рухнул мне под ноги. Голова отделилась от тела и покатилась по дорожке.

Я не успел удивиться тому, как легко она отделилась — заметил, что шлем внутри пустой. Доспехи не скрывали под собой человека. Рыцарь оказался всего лишь големом. Но — големом, который, будь я чуть менее расторопен, мог нанести мне вполне ощутимый урон.

Я быстро огляделся. Туже всех приходилось Полли. В число её умений, как и моих, фехтование не входило. У Полли вообще не было личного оружия — в отличие от Андрея и Анатоля, которые выхватили сабли. Всё, что девушка могла противопоставить сопернику — это собственную ловкость. Полли с быстротой молнии уворачивалась от ударов мечом. Её рыжие волосы развевались, форменная юбка всплескивала над коленями. Неповоротливый рыцарь попросту не успевал отслеживать перемещения Полли — вероятно, поэтому наша команда в этой схватке не понесла потерь. То есть, пока ещё не понесла.

Я бросился на выручку Полли. На это раз обезоруживать рыцаря не стал. Сразу переместился ему за спину и сдавил шею цепью.

Искры. Лязг. По дорожке покатилась голова.

Полли взвизгнула.

— Не бойся, — бросил я, — шлем внутри пустой, — и устремился на выручку Мишелю.

Тот пробовал отбиваться саблей, но получалось откровенно жалко. По плечу Мишеля уже текла кровь — призрачный рыцарь наносил вполне материальные раны. Сабля Мишеля, как я успел заметить, не имела «плоти», была исключительно «призрачной», а значит, с