Загадка исчезнувшей пумы - Келли Оливер

с головы синюю бандану и протянул назад над спинкой сиденья. – Не хватало ещё, чтобы он испачкал кровью мою машину.

– Давайте отвезём его домой. Мама его вылечит, – предложила я.

– А где вы живёте? – спросил Оливер.

– Я знаю, где живёт Кейси, – сказал Батлер. – Клиника для животных и контактный зоопарк на Лимонных холмах.

Постойте. Это как понимать? Батлер знает, где я живу? Он следил за мной, что ли?

И тут Хрустик стал возиться и испуганно оглядываться.

– Что случилось? – спросила я.

– А где Фредди?

– Он разве не с тобой? – Я тоже оглянулась, хотя уже знала, что Фредди в машине нет. Иначе я бы его почуяла. – Когда ты видел его в последний раз?

– Он был у меня под свитером, когда я проверял фургон. Потом я увидел щенка под столом в зоне для пикников и побежал его выручать. Может, тогда я и уронил Фредди?

– Он приучен откликаться на кличку? – спросил Батлер.

– Пожалуйста, подержи щенка, пока я поищу Фредди! – попросил Хрустик, и Батлеру пришлось обеими руками удерживать на месте извивавшийся шерстяной комок.

– Давай выйдем и поищем в парке, – предложила я.

– Я помогу. – Батлер решительно всучил щенка своему брату.

Оливер запел для него какую-то колыбельную, но я не поняла ни слова. Может, он всё же не такой ужасный.

Втроём с Батлером и Хрустиком мы обшарили в парке каждый уголок, но не нашли никаких следов Фредди. Я ползала на коленях и принюхивалась, как животное, в надежде его унюхать. Но всё, что я могла почуять, были лишь зелёная трава, пахучая сосновая хвоя и землистый запах сухого собачьего помёта. Даже с моим невероятно острым обонянием я не почувствовала никаких следов характерной для Фредди мускусной вони. Ничегошеньки. Фредди нигде не было. Я встала и постаралась отчистить джинсы от налипшей травы. Вот мама обрадуется. Ну ладно, ничего.

– Бедный мой Фредди. – Хрустик готов был заплакать. – Это мой лучший друг!

– Не расстраивайся. Мы его найдём, – утешала его я, стараясь ради Хрустика казаться храброй.

Опаньки! У меня возникла догадка: очень нехорошая и, прямо скажем, пугающая.

– А ты не видел, в фургоне Охраны животных не было чего-то съестного?

– Там была целая куча собачьих бисквитов, – ответил Хрустик. И мы в ужасе переглянулись.

– О нет! – хором закричали мы. Фредди обожал собачьи бисквиты.

9

Пересмотр улик

Как только мы вылезли из машины братьев Патель, Хрустик помчался в клинику с раненым щенком. В клинике мне всегда становилось не по себе: слишком много здесь полированного сверкающего железа. И запах антисептика перекрывал все остальные животные запахи, исходившие из вольеров для собак. А ещё здесь почему-то всегда было холодно. Даже зимой кондиционеры работали на полную катушку. В общем, я старалась не ходить сюда без крайней нужды. Собственно говоря, по-хорошему нам и не разрешалось сюда соваться – только в крайних случаях. Пожалуй, раненый щенок – и в придачу пропавший хорёк – могли считаться таковым.

Помощница ветеринара в синем халате сказала, что мама в операционной и ей нельзя мешать. Хрустик отдал женщине щенка. Мы прошли с нею в смотровую, где ранку промыли и перевязали. Помощница проверила, нет ли у щенка чипа. Ура! Чип нашёлся. В два счёта помощница пробила по компьютеру телефон хозяев и позвонила им. Оказывается, его хозяева жили на другой стороне парка и уже отчаялись найти своего дорогого малыша. Мы оставили щенка в клинике и пошли домой. Наш небольшой кирпичный дом примыкал стеной к клинике, и через боковую дверь можно было сразу попасть к нам на кухню.

Я села за стол, поджидая маму. Хрустик сел рядом.

– А что же с Фредди? – канючил он.

– Не бойся. Мама сумеет его вернуть. – По крайней мере, я на это надеялась. – Операция скоро закончится, и мы быстренько найдём Фредди.

Я же тем временем должна была вернуться к расследованию. Надо отыскать Аполлона, пока Киллджой не пронюхал о его исчезновении. Если я не найду его первой, у мамы отнимут зоопарк на Лимонных холмах, а Аполлону, скорее всего, придёт конец. Меня передёрнуло.

– Давай ещё раз посмотрим на улики, пока ждём маму. – Я жестом пригласила Хрустика подняться ко мне в комнату. Как обычно, здесь повсюду беспорядочно валялись книги, журналы и ещё множество необычных камешков, сучков и каких-то неизвестных предметов, собранных во время прогулок вокруг фермы.

Хрустик бросился на мою кровать и зарылся головой под подушку.

Я извлекла жестянку с уликами из тайного хранилища под кроватью.

Я поочерёдно вынимала каждый предмет и рассматривала его, но Хрустик так и не вылез из-под подушки. Он только и делал, что хныкал и повторял: «Фредди!» – не отнимая от глаз ладони.

Но я продолжала своё занятие, объясняя всё Хрустику, хотя он и не обращал на меня внимания. Может, если я буду говорить достаточно долго, я наконец смогу отвлечь его от боли из-за потери лучшего друга в целом мире. Вообще-то страдания Хрустика дали мне повод втайне радоваться тому, что моими лучшими друзьями являются книжные персонажи. Уж они-то никуда не денутся.

– На данном этапе нам известно, что волос на заколке принадлежит не человеку, а собаке, носок – десятилетнему ребенку, карандаш, скорее всего, папе, а игрушка – нашей бывшей собаке Зевсу. Золотой значок, в виде буквы М, принадлежит кому-то, чьё имя начинается на М. Ещё остаются эти смутно знакомые очки от солнца, кожаная перчатка, страница из книжки-раскраски и неопознанный предмет из зелёного пластика. – Я покосилась на Хрустика. Он так и не вылез из-под подушки. Я громко вздохнула и продолжила:

– Очки на резинке. То есть владелец либо занимается спортом, либо часто роняет очки. – Я проверила очки и резинку с увеличительным стеклом. – Ага! Ещё один волос. – Это привлекло внимание Хрустика. Он уселся и откинул подушку.

– Теперь это светло-каштановый волос. – Я пинцетом отцепила волос от дужки очков и поместила в пакет. – Надо проверить его под микроскопом, чтобы убедиться, что он принадлежит человеку. Вряд ли собака носит очки, но детектив не имеет права делать преждевременные выводы.

Хрустик кивнул и провёл рукавом под носом. Теперь, завладев его вниманием, нужно было его удержать.

– Может быть, к очкам потому и привязана резинка, чтобы удержать их на голове животного. Лучше оставим точное определение вида до того, как я получу неопровержимые доказательства. Нельзя делать необоснованные выводы. Такая непоследовательность может завести расследование в тупик.

Я снова сняла свои очки