Черное белое - Наталья Андреева

— Соня, можно задать вопрос? — осторожно перебил ее врач.

— Да, конечно.

— Какую сказку вы больше всего любили слушать в детстве?

— Сказку? Конечно сказку о Золушке! Какую же еще? И причем здесь это?

— Продолжайте.

— На чем я остановилась? Ах, да! На том, что мать бросила отца, которого любила, и вышла замуж за богатого вдовца. Который был старше ее лет на двадцать. Уж этого я пережить не могла! Кстати, у отчима не было детей, и он отчего-то возомнил, что должен относиться ко мне как к родной дочери. То есть, воспитывать. Старый зануда! Я его сразу же возненавидела!

— А сколько вам было лет?

— Пятнадцать. Когда они поженились. Отец уехал в тот город, где родился, от алиментов мать, естественно, отказалась, как и от всякого общения с ним. И мне было категорически запрещено с ним общаться. У меня же теперь был папа Толя! А он все время норовил залезть ко мне под юбку. Это становилось невыносимо. Денег в доме было полно. Эта сволочь тоже занималась строительством. Он брал подряды на строительство, скупал участки под застройку, возводил огромные дома, а потом продавал квартиры. Послушайте, это смешно! Мама сменяла одного строителя на другого! Выходит, она всю жизнь специализировалась на строителях! Ха-ха!

— Соня, с вами все в порядке? Может быть, мы прервемся?

— Нет, зачем же? Помню, как я их всех ненавидела! За время, что принимаешь наркотики, можно и позабыть. Короче, я стала грубить, скандалить, приходить домой пьяной. Потом… Да зачем об этом? Они решили от меня избавиться. Сослать. За границу, изучать язык и современное искусство. Так это называлось. «Сонечка едет изучать современное искусство…» Чего его изучать? Это же полный бред! Ненавижу!

— Соня…

— Они отправили меня одну. В чужую страну. Из первого колледжа я просто-напросто сбежала. Потом был второй. Третий. К восемнадцати я поняла, что они от меня не отстанут. И на родину не пустят. Хотя прописана я была по-прежнему в бабушкиной квартире. Эта двухкомнатная квартира теперь моя. Оформлена на меня, чтобы он ни говорил…

— Кто это он?

— Никто. Я стала их обманывать. Звонила и говорила, что теперь я послушная девочка, изучаю современное искусство, только денег побольше присылайте. И у современного искусства будет гораздо меньше проблем. По крайней мере, одной точно меньше: я не буду его изучать. Ха-ха! Но этого я им, конечно, не говорила. На самом-то деле я давно уже не жила в студенческом городке, при колледже. У меня была банковская карта, спасибо папе Толе! Он регулярно переводил на счет деньги. Я могла снимать их в любой точке земного шара. Какой гений изобрел эти банковские карты? Звонишь из любой страны и говоришь: «Мама, я по-прежнему изучаю современное искусство. Еще каких-нибудь пара лет, и можно будет поступить в аспирантуру». Два года назад отчим умер и оставил маме все свое огромное состояние. Но она тоже была к тому времени больна. Вот этого я не могу понять. Откуда в ней завелся рак? Она сгубила себя этими сумасшедшими диетами. Я ела все подряд ей назло. Назло…

— Соня…

— Нет, нет. Все в порядке. Конечно, это наследственное! Бабушка тоже умерла рано. И тоже от рака. Значит, и я могу… Нет, со мной все кончится гораздо раньше, потому что я не хочу ждать, когда болезнь, сидящая внутри с момента зачатия, примется за свое черное дело. Сорок пять — это для женщин нашего рода критический возраст. Я не собираюсь ждать до сорока пяти… Да, о чем это я? Об учебе. Я не собиралась возвращаться в Россию. Зачем? И на его похороны не приехала. А потом и на ее. Я приехала, потому что… Это случилось в Испании. «Сеньорита, прошу прощения, но ваш счет заморожен…» То есть у меня больше не было денег. А почему? Любящая мама не хочет поделиться с любимой дочкой завещанными ей миллионами? Я поняла, что она просто хочет вернуть меня домой. Но мы с Марко уже несколько месяцев, как приехали в Испанию…

— Соня?

— Да?

— А зачем вы поехали в Испанию? Изучать современное искусство?

— Какое еще искусство? Там зацвели апельсиновые деревья. В Севилье. И мы с Марко поехали в Севилью, смотреть, как цветут апельсиновые деревья. Кто увидел это хоть раз в жизни, тот не забудет никогда! Я не забыла… На ветках еще висят несобранные плоды, яркие, оранжевые. Десятки, сотни маленьких солнц, освещающих цветущие деревья. А рядом, на тех же ветках, распускаются цветки, крупные, бело-розовые, упругие на ощупь. Их так много, апельсиновых деревьев! Весь город — огромный цветущий сад. Белое облако, которое окутывает тебя, погружая в сказочный сон. И в воздухе стоит упоительный аромат, такой сладкий, такой волшебный, что оживают любимые детские мечты. Голова слегка кружиться, но это от счастья. В Севилье цветут апельсиновые деревья…

— Но ведь это, наверное, было весной, — осторожно заметил врач.

— Что? Ах, да! Но мы с Марко решили задержаться в этом городе. Волшебный город! Там течет река, которая пахнет морем. Можете себе представить? В городе морской запах. Это когда отцветают апельсиновые деревья. Есть еще мандариновые, лимонные. Но их цветки пахнут не так. Иногда это даже противно. И тогда начинаешь искать запах моря. Он всегда там есть. Если бы не был заморожен мой счет… Да, наверное, я осталась бы в Севилье ждать следующей весны. В конце концов, современное искусство того стоит.

Она надолго замолчала.

— Валерия Алексеевна?… — осторожно спросил начинающий психотерапевт.

— Что на это сказать? Замечательный рассказ! У Сонечки всегда была богатая фантазия. Ее сочинения не раз признавались лучшими, их читали в классе как пример для других учеников. Если бы не наркотики, она могла бы многого добиться. К тому же у нее уникальные способности к иностранным языкам. Она так легко запоминала новые слова! Языки — это было ее! Мы с мамой подрабатывали, чтобы нанять ей репетитора. Соня всегда занималась дополнительно, а потом поступила в институт. На иняз. Но потом перевелась на заочное отделение. Из-за того, что подсела на наркотики, завалила сессию. Но такие способности! Не сомневаюсь, она до сих пор великолепно владеет английским. Преподаватели не раз отмечали ее безупречное произношение.

— А как насчет испанского? А? — усмехнулась Соня. — Что ты на это скажешь?

— Кто-нибудь здесь знает испанский? — Валерия оглядела присутствующих.

— Думаю, мы не сможем проверить, насколько хорошо вы владеете языками, — вздохнул молодой врач. — Ваш рассказ, конечно, замечательный…

— Но вы мне не верите? Так?

— А вы сами себе верите?

— Я? Но не приснилось же мне все это!

— Соня не объявлялась целых два года, — сказала вдруг Валерия. — Что с ней произошло за это время? Я не знаю. Никто не знает. Она рассказывает замечательную сказку про Севилью, про цветущие апельсиновые деревья. Про Марко. Кто такой Марко?

— Да, Соня? Кто такой Марко?

— А я почем знаю!

— То есть?

— Знаю только, что он сбежал из дома. Денег у него нет, это точно. Только мотоцикл, на котором мы, собственно, и путешествовали. Исколесили всю Европу, надолго нигде не останавливались. Только в Севилье. Но оба просто влюбились в этот город! Кстати, вы можете найти Марко и спросить его обо мне.

— А где он сейчас? — спросил оперуполномоченный.

— Как где? Думаю, что в Севилье. Где же еще ему быть?

— Ну да. Завтра пойду к руководству и попрошу командировку в Севилью. Искать Марко… Как, кстати, его фамилия?

— Фамилия? Голландская. Ван Берген, кажется. Или еще какой-то Ван. Вообще-то, он голландец.

— Замечательно! Искать в Севилье какого-то Ван Марко, голландца по происхождению, не зная ни слова по-испански! Сказать об этом — и в дурдом упрячут меня. Девушка, вы соображаете, что говорите?

— Валентин Сергеевич, — вмешался врач, — я вас попросил бы.

— Ну да, я помню. Но под действием наркотиков можно побывать не только в Севилье, в цветущем апельсиновом саду. На Марсе тоже. Мне проще найти людей здесь, в России, которые засвидетельствую, что вы Софья Алексеевна Летичевская, родившая шестого июня тысяча девятьсот семьдесят восьмого года в городе…

— Нет!

— … чем разбирать тот бред, который вы сейчас здесь несли. Потому что у меня есть неоспоримые доказательства.

— Какие еще доказательства?

— А вот они. — Оперуполномоченный, сопя, достал из папки сложенный вчетверо лист бумаги. Бережно его расправил. — Вот. Связался со следователем, ведущим дело об исчезновении Софьи Алексеевны Летичевской тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Жуков Олег Максимович любезно со мной поговорил. А сегодня пришел факс. Вот он. Фотография, которая была в деле. И первый лист. Можете ознакомиться, Софья Алексеевна.

Девушка села на кушетке, оперуполномоченный положил ей на колени факс. Соня несколько минут изучала его с откровенным удивлением. Потом обессилено откинулась на подушку со словами: