Dein Schlüssel zum Glück/ Твой ключ к счастью (СИ) - Starcrossed Max

В торговом центре долго не задерживаюсь. Сразу нахожу то, что надо. К счастью, сим-карта не повреждена, и я не потерял все важные контакты. По дороге домой голова занята мыслями о том, что мне ответить Биллу и нужно ли вообще отвечать. Вот только стоит подумать о нем, как меня накрывает целый букет эмоций. От яростного гнева, до безумной нежности и желания обладать им. Сам не понимаю себя последнее время, делаю то, чего делать не должен, да и не хочу. Взять вчерашнего Алекса, мне до сих пор противно. Да, я всю ночь его трахал, и он охренительно делает минет, но уже утром, протрезвев, я почувствовал тошноту и отвращение. Просто не мог дождаться пока он соберет свои тряпки и уйдет. Это было равносильно тому, чтобы просто пойти в грязный район города и снять дешевую шлюху. Этот Алекс ничем не отличается от такого типа людей. Может, все геи такие развратные? В таком случае меня ожидает совсем нерадужная перспектива...

Черт! Это же мне сигналят сзади, потому что уже давно зеленый свет! Жму на газ со всей дури, мчусь, сильно превышая скорость. Внимание. Улыбочка. Камера. Плевать! Пусть шлют штрафы. Меня все достало!

Резко притормаживаю на следующем светофоре и заливаюсь истерическим смехом. В рядом стоящей машине на меня недоумевающе смотрит какая-то женщина и качает головой. Думает, я похож на ненормального? Если бы она знала, что со мной происходит в последнее время, она бы в этом не сомневалась!

Зайдя домой, скидываю с ног кроссовки, и сразу принимаюсь за новый телефон. Поставив его на зарядку, решаю все-таки написать Биллу. Пытаюсь набрать смс, но руки не слушаются.

«Билл, зачем все это? Зачем ты мне это говоришь?»

Ответа приходится ждать еще часа два. Неудивительно, это его «месть», за то, что я не отвечал полдня. Новое сообщение застает меня на кухне, и я чуть не выворачиваю на себя чашку с чаем. Ставлю ее на стол. Чертов телефон! Пока разберешь! Нервничаю и часто дышу. Наконец, добираюсь до смс.

«Затем, что это то, о чем я думаю каждый день и каждую ночь. Кажется, я схожу с ума. Я хочу тебя, Том».

Каждая буква этих строк отдается тянущей болью в животе. Меня бросает в жар. Во рту пересыхает, и я нервно сглатываю. Я ничего подобного раньше не чувствовал, просто места не нахожу. Готов прямо сейчас сорваться и кричать, потом бежать к нему, не обращая внимания ни на что, прижать к себе и целовать в губы, вдыхать его запах, чувствовать горячее тело под собой, слышать, как он стонет, когда ему хорошо. Хорошо со мной. Больше ни с кем… Но нельзя, черт возьми! И никогда не будет можно! Я должен забыть.

Сжимаю кулаки. Во мне нарастает ярость, злость на всех и все, на весь мир, только потому что он существует. На отца, на мать, за то, что мы их дети. Что мы оба их дети. Замахиваюсь и бью кулаком по холодильнику. Еще. И еще удар. Я обезумел. Как будто это не предмет бытовой техники, а какой-то человек. Тот, кто виноват. Останавливаюсь, когда вижу изуродованную дверцу. Злость внезапно отступает, уступая место отчаянию и ноющей боли. В руке… и еще где-то там… внутри...

Всю ночь мне не дают покоя мысли о Билле. Почему-то я волнуюсь. Едва дождавшись семи часов и сварив себе кофе покрепче, так как впереди еще трудный рабочий день, звоню маме.

— Томми, сынок, здравствуй. Как дела? Ты чего так рано? — сыплет вопросами мама.

— Все нормально. Я вообще рано встаю. Cкажи, а Билл дома?

Пауза. Она думает, что сказать? Я, кажется, догадываюсь, почему. Зажмуриваюсь. Это как когда берут кровь из пальца. Вроде знаешь, что не смертельно, но все равно боишься момента укола, и хочется чтобы побыстрее все случилось, а медсестра как назло возится три часа, — Ну говори, мам!

— Понимаешь, Томми, — неуверенно начинает она. — Он теперь часто не ночует дома. Этот его Дэн. Ты знаешь? Он тебе рассказывал? — тихо говорит мама, как будто выдает военную тайну.

— Знаю, — твердо отвечаю, стараясь держать себя в руках. — Но... У него ведь все хорошо? В смысле, он счастлив сейчас?

С замиранием сердца жду ответа. Пусть лучше скажет да. Так, наверно, будет лучше для всех.

— Не знаю, я очень волнуюсь за Билли, он все время грустный ходит, — жалостливым голосом говорит мама. — Плачет часто, я ведь вижу все. Спрашиваю, что случилось, а он не говорит... Томми, ты меня слышишь?

— Да... Я... Перезвоню, мам… Меня тут зовут… — только и могу выдавить из себя.

Никогда в жизни еще не чувствовал себя таким разбитым и беспомощным.

========== 16. ==========

— Ну и что ты там забыл? У тебя работы сейчас полно, Том, — озабоченно интересуется отец. — Сами разберутся, что к чему.

— Меня беспокоит то, что происходит с Биллом… И с мамой. У нее высокое давление, она говорила.

— Как знаешь, дело твое, — отвечает он сосредоточенно просматривая сегодняшнюю газету.

— Всего ненадолго. И так работаю без выходных.

На самом деле меня ни сколько не напрягает режим работы. Мне необходимо увидеть Билла. За последний месяц я тщетно пытался найти выход, но похоже без него мне ни в чем не разобраться. Я окончательно запутался, пытаясь как-то проанализировать ситуацию. Но, стараясь логически мыслить, я еще больше загоняю себя в тупик.

— Пап, я всего на неделю, это никому не повредит.

— Я тебе уже сказал, как знаешь, — равнодушно произносит отец, продолжая просматривать последние новости. — Когда едешь?

— Через шесть дней.

— На неделю.

— Да, не больше.

Шесть дней... и я увижу его. На этот раз я намерен все выяснить, расставить точки над i. Билл должен знать, что чувствую к нему, надеюсь, у него тоже есть, что сказать. Не хочу вмешивать в это маму, поэтому предупредил его, что прилетаю в среду и останавливаюсь в гостинице. Не знаю, приедет ли он меня встречать, но очень на это надеюсь.

Чем ближе день поездки, тем больше во мне уверенности, что поступаю правильно. Я ведь понимаю, что мы не сможем быть парой, что никогда не будем вместе. Я даже не уверен, что Билл что-то чувствует ко мне. Судя по телефонному разговору, который я случайно услышал, у него все не так уж и плохо. Но то, что сказала мама, просто сбивает с толку, и чувство тревоги никак не проходит.

Вопреки моим ожиданиям, в такси из аэропорта до гостиницы я еду один. Не уверен, следует ли воспринимать это как своеобразный ответ на мой визит. В любом случае, я позвоню, попрошу Билла встретиться.

После короткой процедуры регистрации, беру ключи и поднимаюсь в номер. Меня встречает неброский интерьер в пастельных тонах и большая кровать, что безумно радует, потому что последнюю неделю я очень плохо спал. Плюхаюсь на нее, чувствуя, что скоро засну. Накопившаяся усталость наконец-то дает о себе знать. В самолете мне тоже не удалось расслабиться. Закрываю глаза и уже почти сквозь сон, слышу тихий стук в дверь. Ну кого еще принесло?! Разве не понятно, на двери весит «не беспокоить». Это что, для украшения что ли? Резко поднимаюсь, готовясь сделать выговор тому, кто не умеет читать. Рывком открываю дверь и… мое сердце просто перестает биться.

— Билл...

— Не помешаю? — лукаво и немного грустно улыбается брат.

— Иди сюда, — беру его за руку, он делает шаг вперед и обвивает руки вокруг моей шеи. Несколько секунд мы просто стоим и смотрим друг другу в глаза.

Закрываю дверь, прижимаю Билла к себе, легко прикасаюсь к мягким и теплым губам. Язык проскальзывает между ними, чувствую его вкус, и голова начинает кружиться. Билл тихо стонет мне в рот, когда мы углубляем поцелуй. Наши языки переплетаются, а мои руки уже ласкают его тело. Падаем на кровать, и я накрываю Билла собой. Хочу ласкать его не только руками. Губами и языком. Везде.

Когда мы избавляемся от одежды, Билл пытается опуститься ниже. Я не позволяю, хотя все тело изнывает, жаждет продолжения и разрядки. Но сейчас я больше всего хочу, чтобы ему было хорошо. Ласкаю его член рукой, не переставая целовать губы, шею, грудь, опять губы. От них невозможно оторваться. Билл обвивает ноги вокруг моей талии, гладя спину и плечи, что-то неразборчиво шепчет.