Объект 21 - Виктор Сапарин

Одновременно были отправлены приказания первой турбине - приготовиться к работе. Ее лопасти, стоявшие вдоль потока воды, автоматически повернулись, и она начала без рывков, постепенно набирать нужное количество оборотов. Уровень воды прибывал - и поплавок, выключая одни контакты и включая другие, отдавал все новые и новые приказания. Одна за другой вступали в действие остальные турбины, пока, наконец, не начали работать, как сейчас, все шесть. Затем, по мере спада воды, они будут так же автоматически постепенно выключаться. Видите, сама Луна производит все включения и выключения. Она, если можно так выразиться, является дежурным диспетчером этой станции.

- Конечно, - добавил Смирнов, - Луна никаких диспетчерских решений не принимает, а всю эту умную работу придумал человек.

- Кто проектировал станцию? - спросил я.

- Наш институт. А исходные данные дал Институт приливов. Мы и дальше работаем в тесном контакте.

- Но приливные станции имеют недостаток, - сказал я. - Вы сами говорили: они работают неравномерно.

- Идемте, я вам покажу, как мы в данном случае выходим из этого затруднения, - сказал Смирнов.

Он провел меня в зал, по стенам которого высоко от пола проходили толстые медные шины.

- Аккумуляторная, - сообщил Геннадий Степанович. - Наша станция отдает энергию не в сеть, а целиком расходует ее на зарядку аккумуляторов. Так что нам практически совершенно безразлично, что нагрузка станции меняется: все равно каждый добытый ампер-час складывается в эти вот копилки.

Он указал на расположенные вдоль стен стеллажи, на которых стояло множество маленьких баночек.

Подойдя ближе, я узнал в "баночках" знакомые уже мне цилиндрики в яркой обертке. Они двигались на конвейере, попадая в длинные латунные зажимы, наподобие того, как патроны входят в обойму. "Обойм" было несколько, и каждая вмещала штук сто патронов. Когда верхний патрон входил в свое место, становясь под зарядку, из нижнего конца обоймы вываливался готовый заряженный патрон. Он падал на гибкую ленту, которая уносила его в соседнее помещение.

- В каждый цилиндрик-аккумулятор вмещается столько электрической энергии, сколько ее дают при полной нагрузке все шесть агрегатов станции в течение минуты, - пояснил Смирнов. - Понятно, почему этой энергии хватает для того, чтобы превратить обыкновенный карманный фонарик в "вечный"? Пришлось для этих фонариков заказывать специальные лампочки, чтобы они тоже служили долго.

- Аккумуляторы - тоже вашего института?

- Нет, их разрабатывал другой институт. Мы применяем эти аккумуляторы потому, что они выгодно сочетаются с работой приливных станций. В нашей стране изобретения и открытия в самых различных областях используются в общих целях и для общего блага таким образом, что они дают наибольший эффект. Это одно из многих преимуществ нашего социалистического строя.

Осмотрев станцию, мы направились к зданию по другую сторону плотины. В нем размещались филиалы Института приливов и того института, в котором работал Геннадий Степанович и который занимался проектированием приливных электростанций. Геннадий Степанович познакомил меня с руководителями и работниками обоих филиалов.

Собственно, объект 21 и представлял собой филиалы Института приливов и Института приливных гидростанций, совместно работавших над проблемой освоения энергии морских приливов на всем северном побережье нашей родины. Гидростанция бухты Капризной была опытной базой, где испытывались и проверялись различные нововведения, которые потом применялись в других местах.

Голубенцова на объекте я, к сожалению, не застал. Он находился в отъезде все то время, что я был в Капризной.

- А что же вы, Геннадий Степанович, - сказал я, когда мы шли по поселку, не показываете ваш яблоневый сад?

- Сад?

Мне показалось, что в голосе Геннадия Степановича был оттенок удивления.

Мы прошли молча шагов пятьдесят.

Геннадий Степанович вдруг остановился.

- Вот, - сказал он, показывая рукой на заснеженный пустырь, обнесенный невысоким каменным забором, - Сад, о котором вы спрашивали. Но откуда вы узнали о нем?

Я смотрел на пустырь, который я видел и раньше и принимал за участок, отведенный для постройки.

- Где же сад? - переспросил я с удивлением.

- Вот он, - сказал Смирнов, - перед вами.

- Но я не вижу деревьев!

- Деревья здесь, - громкий обычно голос Геннадия Степановича был тих, а сам он как-то странно задумчив. - Они под снегом.

Под снегом? Я еще раз посмотрел на занесенное сугробами поле. Может быть, здесь лежат какие-нибудь складные деревья, которые можно пригибать к земле, как мачту парохода, когда он проходит под мостом?

Но моя ирония оказалась неуместной. Все было гораздо проще. И гораздо интереснее. Сибирские садоводы давно уже вывели стелющиеся яблони, которые тянутся не ввысь, а простираются низко над землей и даже касаются ветвями почвы. Зимой их заносит снегом, и под его покровом они переносят сибирские морозы. Они лучше используют и лето. В припочвенном слое воздуха, в котором растут эти деревья, теплее. Корни их идут не вглубь, а, как и ветви, простираются горизонтально. В районах вечной мерзлоты достаточно, чтобы земля оттаяла на незначительную сравнительно глубину, и уже можно разводить эти замечательные яблони.

И все же мне показался удивительным этот сад под открытым небом в Заполярье.

- Ну, яблоньки ведь не просто пересажены, - пояснил Геннадий Степанович. здесь потрудились не только наши садоводы-мичуринцы, выведя специальный сорт для Заполярья, но приложили руку и мы, техники.

- А что тут могут сделать техники? - не понял я. - Ведь сад под открытым небом! Разве только поставить к каждому дереву электрическую печку и обогревать их круглый год?

- Мы это и сделали, - спокойно подтвердил Геннадий Степанович. - Только не ставили к каждому дереву по печке, а проложили нагревательную систему на всем участке прямо в почве. Технически это проще и дает гораздо больший эффект. Тут гораздо раньше начинается весеннее оттаивание. Еще под снегом мы пробуждаем яблони к жизни. А когда кругом снег только начинает сходить, они уже зеленеют. Забор защищает их от ветра, и здесь, словно на более южной широте, плоды прекрасно вызревают. Если случаются заморозки, мы усиливаем обогрев почвы. И если бы вы видели, как чудесно выглядит этот сад, когда яблони в цвету!

- Но ведь на это приходится, наверное, тратить много энергии, - заметил я.

- Советские люди, - Геннадий Степанович пожал плечами, - для того и овладевают все новыми источниками энергии, чтобы с ее помощью переделывать природу так, как это им нужно.

Он опять стал задумчивым и всю остальную часть пути промолчал.