Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов

тебе важную вещь, — начал он с порога, но заметив Менделеева чуток смутился и извинился: — Простите, Дмитрий Иванович, но я не знал, что отец не один.

А вот такое поведение недопустимо. И сейчас следовало публично, но очень тонко отчитать своего сыночка. Кстати, давно мечтал это сделать, ибо мой дражайший учитель, разместившейся с максимальным удобством в теле и сознании Сандро, иногда позволял себе лишнее в разговорах и действиях. Но хвала небесам, сие происходило обычно без свидетелей. Ну что же, приступим к экзекуции.

— Присаживайся, сынок, — с обманчиво тёплой улыбкой начал я отеческим тоном. — Позволь на секунду взглянуть на книгу. Что тут у нас: «Война и Мир», роман, том 4. Взгляните, Дмитрий Иванович, как бежит время. Мой Сандро уже читает романы, тем паче самого графа Толстого. Похвально, весьма похвально.

Менделеев, который отлично понял мою игру охотно меня поддержал:

— Да, Лев Николаевич великий писатель, кудесник слова. Но, позвольте полюбопытствовать, что же вас так встревожило и поразило, юноша? Поле битвы Аустерлица, или описание первого бала Наташи Ростовой? Признаться, когда моя супруга перечитывала сцену смерти князя Болконского, то просто расплакалась. Да и я, чего греха таить, немного прослезился.

Сандро покраснел, ибо давненько академик Коняев, а точнее его память и душа не подвергались подобной экзекуции. А тем временем воспитательная работа продолжалась.

— Сандро, как человек военный и к тому же артиллерист, я бы не советовал тебе полностью доверять тому, что пишет граф Толстой, ибо порой его гениальное перо, делает непростительные ошибки. Во всяком случае, упаси тебя Бог изучать историю России и Отечественной войны по сему роману. Для начала, постарайся прочитать трактат Авраама Сергеевича Норова «Война и мир 1805–1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника». Это написал человек, который лично бился на Бородино и потерял там ногу.

Сандро попеременно то краснел, то бледнел, но молчал и явно не собирался покидать мой кабинет. Тем временем, Дмитрий Иванович, который сам имел сына, вежливо решил откланяться и оставить нас наедине. Едва он покинул кабинет, мой отпрыск метнулся к двери, убедился, что она надёжно закрыта и перешел в контратаку:

— Ну что, ученичок, покуражился? Отвёл душу? — яростно, но не громко прошипел он. — Хотя, — он на мгновенье замолк, явно прислушиваясь к своим мыслям и ощущениям, — каюсь и я был не прав. А теперь, как говорил Фемистокл: «Бей, но выслушай!». Мы попали в прошлое не нашей ветви истории, сам это знаешь, отличий есть достаточно. А вот что я сумел обнаружить читая Толстого. Смотри сам, здесь в томе четвёртом написано, что губернатор Москвы граф Ростопчин погиб, когда поджигал свой дворец в поместье Вороново. Я позволил себе некую вольность и обратился к твоему секретарю Витте с просьбой перепроверить эти сведенья, ссылаясь на твоё задание по написанию доклада о войне двенадцатого года. Кстати он, полностью поддерживает твою оценку о той вольности, с которой Толстой относится к отдельным историческим фактом. Но в данном случае, граф не соврал. И более того при пожаре и взрыве дворца, погибла и жена Ростопчина, и почти все дети, а в нашей реальности она дотянула до 1859 года. Единственным наследником сего имения остался его сын Андрей Фёдорович Ростопчин, родившейся за год до вторжения Наполеона. Его загодя отправили с кормилицей, воспитательницами и прочей свитой в Калугу, где проживала Александра Ивановна Протасова, вдова сенатора Протасова, отца его матери. То бишь к тётушке. Когда он вырос и вступил в права наследования, то не пожелал восстанавливать сгоревший дворец, от которого остался лишь фундамент.

— Ну и какой наш интерес в этом деле? — осведомился я, ибо уже изрядно устал и мечтал лишь об одном: принять ванну и проспать хотя бы часов шесть.

— А в том, мой любимый, но порою бестолковый ученик, — немедленно отпарировал академик, — что есть весьма большие шансы на то, что громадные запасы серебра, да и золотишко, которое губернатор Ростопчин по некоторым данным вывез из Московского монетного двора, лежат теперь в громадных подвалах и ждут тех, кто их разыщет. В нашей прошлой жизни мне пришлось пересекаться с серьёзными историками, который были уверены в этой версии. Да и в воспоминаниях Шарля Бенара, сержанта 4-го линейного полка, который вместе с иными вояками Бонапарта изрядно ограбили Москву, чёрным по белому написано, что, попав одним из первых на монетный двор, они нашли там лишь жалкие крохи серебра и немного слитков его сплавов для покрытия куполов церквей.

— А знаешь, «сынок», кое-что я припоминаю. Если не ошибаюсь, то при раскопках в бывшем поместье Ростопчина была обнаружена большая тайная галерея, через которую можно было не то чтобы пройти, а протащить телеги с грузом. И была версия, что ценности были вывезены после войны при помощи британского посольства. И за границей Отчизны Ростопчин вел весьма роскошный образ жизни, ни в чем себе и своим родным не отказывая. Интересно. Кстати, Александр Павлович его в чем-то таком подозревал, ибо ничем не наградил после победы над Наполеоном.

— Тут еще один интересный фактик в твою копилку из нашей реальности: Ростопчин утверждал, что оставил все своё состояние в московском доме, дабы у обывателя не сложилось впечатление, что он спасает свое личное имущество. В тоже время известно, что кавалеристы Мюрата, ворвавшиеся в его особняк, никаких особых ценностей там не нашли: немного картин и мебель, немного бумажных ассигнаций в сейфе и никакого золота или серебра.

— Да, «сынок» опять меня уел.

Такого туше я от него не ожидал. Попадание старого сознания в молодое тело образовало настолько взрывоопасную субстанцию, что как принято хохмить: «Эта штука сильнее чем панцер-Фауст Гете». Но идея очень заманчивая, а уж перспективы возможной прихватизации очень серьезного капитала, среди которых, вполне вероятно, были сокровища Патриаршей ризницы, незначительную часть которой Ростопчин успел вывезти из столицы, причем не самую ценную, это уже было весьма серьезно.

Кому же это поручить? Тут нужен человек особый, доверенный. Да и привлекать к этому интерес заранее не имеет никакого смысла. Сначала надо проверить два пункта: 1. Есть ли этот подземный тоннель. 2. Есть ли в нем хоть что-нибудь. Витте? Сергей Юльевич человек безусловно талантливый и со своей работой справляется отменно. Тем паче, что служебное рвение изрядно усилилось после втыка, полученного лично от меня за задержку доклада обо всех личностях, кои пророчествуют о делах будущего, особенно с техническими подробностями. К сожалению, реалии века девятнадцатого не позволяют в полном объёме реализовать инновационные методы, принятые в одном из наркоматов СССР лет этак через шестьдесят.