Дочь Эйтны - Карин Рита Гастрейх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соня просто болтала чай в своей чашке.
— Он был хорошим королем? — казалось бы, незначительный вопрос, но кожу Тэсары пощипывало от настороженной тишины, которую он вызвал.
— Он установил порядок и мир, — наконец, ответила Соня. — После всех этих лет его взгляд все еще устремлен на восстановление вашей чести, Народ уважает и боится его. Большего мы не можем просить.
— А мой брат? — голос Тэсары прервался, превратившись в крошечное эхо в комнате.
Соня нахмурилась и отставила чашку в сторону.
— Мы должны перенести этот разговор на завтра.
— Я хочу знать сейчас. Он в порядке?
— Насколько можно ожидать при данных обстоятельствах.
— Я хочу его видеть.
— Вряд ли лорд-регент это позволит. Вы нужны тут со своей дочерью.
— Элиасара может сопровождать меня, — у Тэсары перехватило дыхание. Внезапная усталость тяготила ее. От головокружения она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, остро ощущая боль, пронзившую ее конечности. Она отвыкла от требований двора и путешествий.
Рука Сони легла ей на плечо твердо, как сама земля.
— Ваша постель приготовлена, моя Королева. Отдохните сейчас. У нас будет достаточно времени, чтобы заняться всеми нашими проблемами, когда вы проснетесь.
Глава седьмая
Гемена
Таша слышит крики и тяжелые шаги, Завеса паланкина отодвинута. Свет факела ослепляет ее, инстинкт заставляет девушку отползать, но большие сильные руки останавливают ее отступление. Солдаты разрезают веревки вокруг ее лодыжек и поднимают ее на ноги.
— Что творится? — Катарина всхлипывает, пошевелившись после наркотического сна. Ее вытаскивают из паланкина и сажают рядом с Ташей. Она сжимает Ташину повязку, ногти впиваются в кожу, как испуганная птица. — Где госпожа Адиана?
Таша не смеет ответить подруге, опасаясь, что похитители отрежут ей язык. Вернулась старая карга, та самая, что называла себя жрицей до того, как забрала Адиану. Она смотрит на них проницательными, подведенными краской глазами. Рубины свисают с ее отвисших мочек ушей. Ее губы — тонкая линия на морщинистом лице.
— Сан'иломан требует вашего присутствия, — говорит она. — Прекрасная привилегия для пары простых девочек, таких как вы. Будьте благодарны за эту ночь, так как она будет вашей славой.
— Мы не простолюдинки, — Катарина вздергивает маленький подбородок. — Мы маги.
— Тише! — Таша торопит, но поздно, Старая жрица поднимает руку для удара, но потом медлит. Странная улыбка кривит губы. Ее глаза сверкают, как камень. Опустив руку, жрица кивает стражникам, которые подталкивают девочек вперед.
Факелы освещают им путь, отгоняя голодную ночь. Впереди светящаяся завеса синего, пурпурного и красного цветов танцует на фоне беззвездного неба.
— Красиво, — бормочет Катарина, глядя вверх.
Ее удивление прерывает крик госпожи Адианы.
— Не они! Только не они, умоляю. Возьмите меня.
Мольба Адианы открывает сознание Таши. Внезапно девочка видит мир таким, каким она его никогда раньше не видела, вырезанным из хрусталя, жестким и неподатливым.
Тело Катарины напрягается, как лиса, попавшая в капкан.
— Где она? Где Адиана?
— Таша! Катарина! — кричит Адиана вдалеке.
— Мы здесь, госпожа! — Катарина бросается на голос, но мужчины ловят ее с легкостью. Она царапается и кусается, пока они не затыкают ее ударом.
Ноги Таши врастают в землю. Каждый звук, каждое ощущение ночи доносится до нее.
«Я больше не буду здесь», — думает она, и знает, что это правда,
Сан'иломан стоит перед ними гордо и высоко. Она разводит руками в ложной привязанности. Черные волосы каскадом падают на ее бледные плечи. Ее лунно-белое платье забрызгано кровью.
Рядом с ней безжалостным взглядом наблюдает мужчина в доспехах, Таша узнает его, и ее сердце сжимается от страха. Он — генерал, который бил Адиану, пока не потекла кровь. Когда Адиана отказалась говорить, он швырнул Ташу на стол и…
Нет, она не должна думать об этом, Этого не было. Ничего этого не произошло.
— Стойте! — плач Адианы меркнет в ночи. — Ради богов, остановитесь! Вы не можете этого допустить. Пощади девочек, Возьми вместо этого меня.
— Заткните эту женщину! — ревет генерал.
Адиану больше не слышно.
Катарина падает в приступе плача. Стражи поднимают ее и кладут ее трясущееся тело к ногам Сан'иломан.
Старая жрица берет повязку Таши и, найдя ее послушной, осторожно ведет девушку вперед.
За светящейся занавеской урчат гигантские твари. Их глаза — пустые ямы на бесформенных лицах, С черных когтей капают кровь.
Улыбка Сан'иломан быстрая и тонкая, как ее нож. Таша не чувствует пореза, открывающего ей горло. Когда ее дух погружается во тьму, она вспоминает песни перехода, которым ее научила Мага Эолин. Она пытается петь, чтобы сестры могли привести ее в загробную жизнь.
Но монстры находят ее первой и не дают ей сбежать. Они вспарывают ей грудь и пожирают ее невинное сердце. Они извлекают ее магию длинными светящимися лентами и пожирают с ненасытным наслаждением. Ужас поглощает остатки духа Таши, и она кричит от боли.
— Сестры! Почему вы бросили меня?
* * *
Гемена резко проснулась, задыхаясь. Огненный узел боли сжег ее грудь.
Никола пошевелилась и нежно положила руку на спину Гемены.
— Ты в порядке?
Гемена стряхнула беспокойство Николы и встала, обнажив нож. Они разбили свой небольшой лагерь за пределами крепости, на разумном расстоянии от ополченцев Рёнфина. Костер превратился в яму с покрытыми пеплом углями. Факелы освещали крепостные валы Адельрода, и над пейзажем низко висели звезды.
— Вахта Ирэни почти подошла к концу, — сказала Гемена.
Три маги-воительницы по очереди оказывали поддержку страже Элиасары, хотя Ирэни была единственной, с кем Элиасара соизволила поговорить. В самом деле, если бы не доверие Элиасары к Ирэни, принцесса могла бы вообще не последовать за ними в Рёнфин.
— Я скоро сменю Ирэни, — ответила Никола. — Но конец ее вахты — это не то, что пробудило тебя.
— Мне не нравится эта земля. Она не дает мне отдохнуть.
Гемена представляла себе Рёнфин более ярким местом, с густыми лесами и плодородными полями, но все, что они видели, были мрачные холмы и поблекшие луга. Влажная земля Рёнфина была пропитана плесенью и гнилью, испещрена серыми лужами, в которых отражалось бесцветное небо. Днем по реке плыли жалобные крики волынщиков. Ночью вдали раздавалось одинокое тявканье болотных собак. Время от времени Гемена ощущала низкий стон, словно глубоко под землей шевелилась какая-то угроза.
Никола встала.
— Люди Рёнфина говорят, что их королевство было проклято волшебниками древних времен. После войны Грома и Дракона предки Галии наказали эту землю, заманив дыхание Дракона в ловушку в
