Голос во тьме (СИ) - Машевская Анастасия

— Помнится, ты знатно бубнил, что успеешь вовремя, Редгар, — слишком довольно проворчал незнакомец. — Вовремя — это два дня назад.

— Не помню, чтобы позволял себя отчитывать, — не слишком требовательно отозвался Редгар, спешиваясь. Данан поочередно посмотрела на мужчин и последовала совету командора.

— О, новенькая. Я Дей, — он быстро вскочил на ноги и протянул Данан руку, хотя ей еще потребовалось бы два шага, чтобы до неё дойти.

— Кхм, — кашлянул Редгар.

— А, да, — Дей, хоть и поймал ладонь Данан и основательно встряс, вся же приосанился и оттараторил:

— То есть, Диармайд, старший лейтенант ордена.

Данан на это сказать было нечего — она пока только рекрут, поэтому женщина так и ответила:

— Я Данан.

— Тегана Данария Таламрин, — раздраженно поправил Редгар, стаскивая с седла походную утварь.

Услышав фамильное имя, Диармайд перевел глаза снова с командора на женщину и затряс руку, которую все еще не выпустил, с большим усердием. А Данан, напротив, поглядела на командора с возмущением и назло повторила:

— Я Данан.

— Хы, — хмыкнул Диармайд. — И, похоже, ты маг.

— Да.

Диармайд явно надеялся на продолжение диалога, потому как по-прежнему тряс женскую ладонь.

— Да, — тверже Данан повторила. Диармайд одернул руку. Поглядел с интересом на ладонь и снова на женщину.

— Жжет даже через ткань. Чародей?

Данан не удержалась и расправила плечи. И вдруг сообразила: он ведь едва ли намного старше её, этот Диармайд. Двадцать три, может, двадцать пять. Неужели так тесно наобщался с магами за жизнь, что распознал в два счета?

Взаимный обмен любопытствующими взглядами пресек Редгар, который вклинился между ними, протискиваясь к костру, и сбросил походный скарб.

— Достал? — спросил командор Дея.

— Да, командор, — тот оживился и с непонятным Данан энтузиазмом подскочил на месте. Кинулся к собственному седельному узелку, пошарил и выудил смятую кипу бумаг.

— Мог бы и поаккуратнее, — отчитал Редгар Диармайда себе под нос. Мужчины расселись возле костра, и командор склонился над пожелтелыми листами пергамента. Данан даже не попыталась выяснить, что там у них: осталась на месье и огляделась в поисках еды.

— Ладно, что тут?

Редгар разложил листки на коленях, но быстро понял, что и места не хватает, и ноги устают. Поэтому переложил на землю и сел, подогнув колено.

— Так, — он повел пальцем по каким-то линиям. — Это пути через лес… А это, — он перевел внимание на второй пергамент, — подземные. Подземные? — спохватился. Глянул на Диармайда. — Неужто кто-то еще уцелел?

Дей скривил непонимающую физиономию и пожал плечами.

— Я там не был. Я просто достал карты, как ты сказал. А что, Муравейники Тэхт-Морниэ действительно заброшены?

Теперь пожал плечами Редгар — скорее, чтобы поддержать тон подчиненного, чем по собственной привычке.

— Я там не был, — ответил интонациями Дея. — Но анархия у темных — последствия еще Четвертой Пагубы. Согласно хроникам, большинство кланов темных эльфов были уничтожены и опустошены именно в то время. В отличие от гномов, которые всю свою историю воюют с исчадиями пустоты, эльфы оказались слишком поглощены войной за власть и не придали вовремя значения происходящему. Могу добавить только то, что рассказывал мой предшественник: впоследствии темные попытались заселить тропы Муравейника заново, и вроде даже получилось. Но как они пережили Пятую Пагубу, и что от них осталось потом — я не знаю.

Диармайд вытянулся в лице — теперь всерьез:

— Но, зная это, ты всерьез надеешься привлечь их на нашу сторону?!

— Мы должны хотя бы попробовать, — с глубоким убеждением настоял Редгар. — Если где-то и сохранились знания и магия столь же древние, как архонты Пагубы, то это у эльфов. И светлые, как все знают, либо давно утратили наследие прошлого, либо скорее удавятся, чем с кем-то поделятся остатками.

— Думаешь, у темных осталось больше? Светлые без конца ноют о своей судьбе, но темные …

— Я не знаю, Диармайд! — вскипел Редгар. — Смотрителей осталось слишком мало! Нам нужны союзники! И раз уж мы можем напомнить темным, что их дома были разрушены Черной напастью, грех этим не воспользоваться. — Редгар встряхнул пергаментами перед собой с такой силой, что едва не порвал. Опомнился — это же ветхая рухлядь, на неё и дунуть боязно, дурень! — Что тут? Пять кланов в лесу Крайнель и четыре под землей, — Смотритель быстро оглядел карты владений темных эльфов. — У Первого смотрителя в Талнахе наверняка хранятся древние договоры ордена с народами и расами Аэриды. Как только закончим с посвящением и встретимся с Драммондом в военном лагере, отправимся в Талнах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Диармайд поглядел на командора серьезно и тяжело.

— Ты все-таки уверен, что это Пагуба?

Редгар отвлёкся от карт, черный, как надвинувшаяся ночь. Невесело хмыкнул:

— Если ты спрашиваешь, достаточно ли признаков, чтобы судить, что Шестая Пагуба набирает силу — их недостаточно. Но поверь, лейтенант, — Редгар намерено подчеркнул разницу в их опыте, — даже когда Пустота подбирается из-за самого дальнего в мире угла, настоящий смотритель всегда её чует. Разве нет?

Диармайд не ответил — отвернулся и встал. Пожалуй, так. Но если бы сейчас командор сказал: «Нет причин тревожится, признаков Пагубы никаких», Дей стал бы значительно счастливее и спал впредь намного крепче.

— Дей, — позвал Редгар, поднимаясь следом. Лейтенант обернулся. — Карты были…

— У гномов, да.

Редгар кивнул.

— Выжившие есть? — спросил командор прежде, чем сумел остановить себя. Глупый вопрос.

— Как видишь, — отозвался Диармайд вполне бодро, но Ред, знавший парня с мальчишеских лет, точно знал, насколько тому тяжело осознавать, что выжил он один.

— О, — обронил лейтенант, оглянувшись на Данан. Та свалилась на землю, прямо там, где сидела прежде, и уже спала. Диармайд склонился к девчонке, кое-как поднял на руки.

— Не слишком-то ловко, — не удержался Редгар, наблюдая. Диармайд не отреагировал и подволок женщину поближе к костру. Устроил на походном лежаке.

— Тяжелая, — пробормотал он.

Редгар свернул карты эльфийских земель, спрятал за пазуху. Приблизился к лейтенанту и поглядел из-за плеча.

— Говоришь, Таламрин? — вдумчиво спросил Диармайд, разглядывая Данан. Редгар сообразил мгновенно:

— Дей, не вздумай.

— Почему? Если она переживет посвящение, то… Или ты призвал её в орден с умыслом? У неё что, приданное, которое отойдет к Смотрителям и будет содержать нас три года?

— Нет у неё приданного. Это, скорее, она — приданное, довесок к титулу, которым её отец осчастливил зятя.

Диармайд прищурился, размышляя. Когда показалось, что он уловил суть, лейтенант резюмировал:

— В таком случае, если её муж еще жив, ей не дадут покоя. Я стал бы ей щитом.

— Ты? — хмыкнул Редгар. — Ты видишь её первый раз в жизни и ты, — Редгар сделал акцент, — даже себя защитить не смог.

Дей не стал отпираться:

— Верно, я примкнул к тебе, потому что это был единственный способ выжить.

— И она также. Если станет смотрителем, другие щиты ей не пригодятся.

— А если не станет — тем более, — Дей натянул плащ Данан на плечи. — Значит, в Калагорн?

Редгар кивнул и отдал указание:

— Дежуришь первым, потом она, потом я. В дозор.

Диармайд молча вернулся на валун, на котором сидел до встречи с командором.

С утра её никто не будил, однако первым, что увидела Данан, открыв глаза, было сверкающее, как начищенный круглый щит, лицо Дея. Он лучезарно улыбался, словно видел не Данан, а какого-то очень давнего и доброго друга.

— Ну слушай! — звонко позвал он, и Данан вздрогнула, схватившись за голову: почему в нем столько энергии? — Мы не познакомились вчера толком. Я Дей! — сообщил молодой мужчина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Идиот что ли? — всерьез подумала Данан, разглядывая лейтенанта. Сейчас, в утреннем свете, его облик несколько изменился в сравнении с плывущими очертаниями в полумраке вчерашнего костра. Дей был одного сложения с Редгаром, только моложе и чуть плотнее. Волосы непослушные, топорщатся надо лбом, и совсем не русые, как казалось вчера, а прямо светлые. Творец, да он блондин! Бледная, неряшливо обросшая щетина делала Дея похожим на сопливого юнца и шла абсолютно вразрез с темными, как сладкие виноградины глазами.