Ошибка маленькой вселенной (СИ) - Котов Сергей

Дверь с массивным гудением отъехала в сторону, открывая проход в узкую металлическую кабину, освещённую матовым решетчатым светильником. На стене виднелось несколько пластмассовых кнопок с символами.

— Это что, лифт? — удивился Дима.

— Ага, — подтвердила Таня, — наверх поедем с комфортом. Что толку дальше прятаться.

Здание терминала выглядело точно так же, как вчера, когда Дима впервые его увидел. Разве что солнце клонилось к закату сильнее, всё отчетливее разливая красноту по бетону и стёклам. Где-то возле главного входа — он помнил — стоит его велосипед. Конечно, забрать его не получится. От этого вдруг стало очень грустно: близкая и дорогая ему вещь навсегда останется тут, под чужим небом. «Хорошо бы его нашёл кто-то из детей выживших, — загадал он, — и катался бы на нём. Первое время, пока жизнь налаживается, это было бы очень полезно…»

Мотоцикл был очень похож на аппарат, который Дима видел во сне. Он даже запнулся, когда увидел его, и замедлил шаг. Солдат это заметил, и энергичным жестом поторопил его.

— Ты на заднее сиденье, — прошептал Санёк, когда они подошли вплотную к аппарату, — кот с тобой. Остальные — в коляску!

— А не может сделаться так, что мотоцикл попадёт на тропу, а коляска — нет? — Неожиданно спросил Коля.

— Не может, — твёрдо ответил солдат, — я уже пробовал.

Они расселись по местам. Санёк обошел мотоцикл, внимательно всё осмотрел и проверил.

— Аккумулятор почти на нуле, конечно, — прокомментировал он, — будем на кик-стартере заводиться. После того, как двигатель заработает, у нас будет пара секунд, пока нас не засекут твари в терминале. Еще секунд через пятнадцать они будут на парковке. За это время мы должны тронуться, и набрать скорость.

— Нам же вроде как раз и нужна смертельная опасность… — сказал Дима.

— Верно, — кивнул Санёк, — чтобы попасть на тропы, нужно быть в смертельной опасности. И ехать. Если нас разорвут на месте — никаких троп мы не увидим, и кот никого не спасёт.

— Ясно.

— Готовы? — Солдат с лёгким скрипом извлёк из недр мотоцикла, повернул и откинул на шарнире кривую металлическую лапу с педалью, — всем крепко держаться!

Мотоцикл зашатался; Дима рефлекторно вцепился в обрезиненное полукольцо, закреплённое спереди его сиденья. Два-три удара, чих, и аппарат затарахтел. От громкого звука сердце Димы сжалось; в голове (или нет?) неожиданно отчётливо послышался скрежет металлических когтей по бетону. Он вдруг понял, что ему совсем-совсем не хочет выяснять, как выглядят их обладатели.

Они тронулись — неожиданно плавно, без всякой пробуксовки уверенно набирая скорость.

Поворот — и паркинг остался позади. Проскочили открытые шлагбаумы. Дима спиной чувствовал какое-то движение сзади, но оглядываться даже не думал.

«Назад лучше не смотри, — Барс подтвердил его опасения, — Такое уродство потом нескоро забудешь».

Они уже прошли поворот на магистраль, когда мотоцикл вдруг оказался в ярком круге синеватого света. Дима успел почувствовать неожиданную лёгкость, как будто он вдруг потерял вес, а потом он заметил прямо возле своего носа ствол автоматической винтовки. Санёк, вывернув под странным углом руку, твёрдо удерживал оружие. Дима успел разглядеть его побелевший палец на спусковом крючке, а потом мир вокруг вдруг изменился.

Вакуум

Спал Дима хорошо. Где-то внутри было ощущение правильности принятого решения. Он встал, как обычно, в пол седьмого. Отец вчера был на дежурстве, и сейчас отсыпался. Мама сидела на кухне, возле телевизора, и переключала каналы в непредсказуемой последовательности, периодически бросая тревожные взгляды на часы. В последнее время она довольно часто вела себя странно, но он слышал, как врачи при выписке говорили отцу, что это нормально и нужно отнестись с пониманием, дать время на адаптацию.

— Привет ма! — Бросил он, отрывая холодильник, чтобы достать купленные заранее творожки, — уже позавтракала? Творожки будешь?

Он привык к тому, что она обычно не отвечала утром, когда была занята этим перещёлкиванием каналов. Но тут неожиданно она сказала:

— Гулять я тебя не отпускаю! — И посмотрела на него испуганными глазами.

— Мам, я не гулять. Я в школу. Помнишь?

Выражение её глаз поменялось, как будто мама действительно что-то вспомнила.

— Ах, да, — кивнула она, — конечно. Хорошего дня! И нет — эту гадость я не буду, и тебе есть не советую. Это же чистый подкожный жир!

Он улыбнулся, потом быстро проглотил пару творожков, запив холодной водой из фильтра, и выскочил из дома. Барса, вопреки обыкновению, он с собой не взял, но постарался обстоятельно ему объяснить, почему вынужден так поступить. Это не то, чтобы очень помогло: кот возмущённо протестовал.

На улице было солнечно и тепло. Дима посчитал, что это хороший знак, но на душе было тревожно. План, ещё вчера представлявшийся таким надёжным и продуманным, вдруг показался едва подготовленной авантюрой. Очень многое могло пойти не так. По дороге в школу он прокручивал в голове возможные проблемные моменты, пока в конце концов не признался самому себе: ему просто страшно. Это признание неожиданно успокоило его. В конце концов, страх — это привычно и знакомо. С этим можно иметь дело.

На входе в класс его встретил Макс со своими «шестёрками» — Саней и Серёгой. Увидев его, все трое осклабились и заржали, одобрительно хлопнув друг друга по плечам.

— О-о-о-о! Наш герой и защитник, — протянул Макс, — явился, не зассал! Мужик!

— Привет, — кивнул Дима.

— Ну что, готов? — Макс взял серьёзный тон, и испытующе поглядел на него, — если у тебя вдруг бабушка в другом городе заболела, или любимый кот при смерти — мы найдём, кем тебя заменить, — он кивнул на «шестёрок», — верно, гайз?

— А то ж!

— Ещё как заменим!

— Только ты всё равно будешь ссыклом тогда, — Макс хищно обнажил клыки.

— Никто не заболел, — ответил Дима, — и я — не ссыкло, ясно?

— О-о-о! Ну тогда готовься, герой.

Дима посмотрел на Макса, представляя, во что превратится его улыбка, когда он поймёт, что они сделали. Тот словно почувствовал что-то; нахмурился, и хотел что-то сказать, но не успел.

— Я место нашёл надёжное, чтобы всё было закрыто, и никаких съемок, — Дима говорил быстро, тихо, но уверенно, — там можно организовать проход, чтобы забирать телефоны на входе. Приводы в ментовку мне не нужны. Драка до крови — это серьёзно, это не для тиктока, ага?

— Он вроде дело говорит, а, Макс? — Вставил Саня.

— Что за место? — спросил Макс, игнорируя реплику.

— Стройка. Та, за бывшим кладбищем. Она заморожена, охранник один всего, на камерах сидит, и он сегодня к вечеру будет в отключке. Забухает. А камеры в нужном месте разбиты давно. Инфа сто процентов — есть надёжные источники, но мы всё равно проверим перед началом.

— И нафига так сложно? — Макс сверлил его взглядом, — На нашем кладбище и так норм! Из-за куч нифига не видно!

— Видно, ещё как, — возразил Дима, — я проверял. Дома справа от стройки — там даже просто так всё как на ладони. А уж если кто с нормальным аппаратом, да на штативе снимет — точно хайпанёт на весь инет!

— Ну, станешь звездой — тебе-то чё? Ну поругают, батю твоего вызовут. Впервой что ли? После твоих дел в депо!

— Если до крови — то и меня, и батю, и всех — точно вызовут в ментовку. А там ты думаешь никто про вчерашнее не расскажет? За организацию ещё сильнее впаять могут, чем за исполнение, вы, ребят, вообще в курсе?

Макс молчал, продолжая буравить Диму взглядом.

— И там, внизу, на стройке есть установка, чтобы на месте готовить композитные перекрытия. Она изнутри — ну чисто как октагон. Форма подходит, сетка натянута. Выглядит очень круто! Если ещё знамёна на стены повесить — будет отпад! Как реальные подпольные бои! И зрители — за прозрачной перегородкой. Типо, хардовая безопасность.

Макс помолчал ещё пару секунд, но потом, словно преодолевая внутреннее сопротивление, кивнул.