Боль (сборник) - Евгений Гришковец

– Ничего себе! – только и сказал Вадим. – И это ты считаешь хорошей новостью?

– Отличной! – искренне улыбаясь, ответил Боря. – Превосходной! Главное – не наркота…

– Боря! – перебил его Вадим резко. – Ты веришь, что я в этом что-то понимаю?.. У Митьки повадки человека, который употребляет, слышишь? Не попробовал, не поиграл, а который употребляет! И вид его, глаза… Нервное, говоришь? А нервы от чего? Не спит, не ест почему? Боря, ты хотел посоветоваться, так давай…

– Ты слышал, что я тебе сказал? – опять перешёл на громкий шёпот Боря. – Анализы показали, что употреблял. Да. Но не вчера, а больше десяти дней назад. То есть что-то было, с собой привёз… Но он на этом не сидит. Не торчит. Не болен, проще говоря. Это мне определённо сказали. И это отличная новость! От этого его отучить, хочет он этого или не хочет, дело техники. А то, что он куда-то влез, в какую-то там детскую аферу… Так это ерунда. Это я быстро выясню и закрою тему. Эти мелкие умники, которые там Митьку куда-то втянули… Не важно, что Лондон… Всё везде работает! Они там все сильно пожалеют… Главное, что Митька не торчок, и главное – что не успел ничего непоправимого учудить. Не украл ничего… Не… Главное, того не натворил, чего поправить нельзя, понимаешь? Того, что ни я, никто вообще исправить не может. Давай за это!

– Давай лучше за Митю! Я его люблю, – возразил Вадим. – А пить за то, что он ничего не украл, я как-то не готов. За Митю!

Вадим сказал так, потому что был уже совершенно не согласен с Борей, с его оценкой ситуации. Но ещё Вадим понял, что в нём поднимаются возмущение и гнев. Боря попросил о встрече, просил посоветоваться, помочь, а на самом деле всё уже, как всегда, решил сам, и советы ему никакие не нужны…

Вадим почувствовал в себе уязвлённость и гнев, почувствовал, что пьянеет, но что ссориться категорически не хочет. Однако и быть во всём согласным не может. Вот он и предложил такой тост.

– За него! За моего непутёвого сына! – сказал Боря, и они выпили. – Эх, Вадик! Кто только Митьку врать-то научил? Скрытным быть… Я ведь сам при нём никогда. Я ведь всегда говорил ему, что враньё – это неуважение к человеку и к самому себе. Враньё – удел слабых и зависимых людей. Но ничего! Всё ещё поправимо… Главное, не украл и не… Ну, ты понял… – Боря замолчал ненадолго, хмельно беспомощно заморгал, глядя на стол перед собой.

– Знаешь, Вадя, а я, бывает, думаю. Правда! Очень наивно и глупо думаю… Как жаль, что не все вопросы и проблемы решаются деньгами. Я серьёзно! Была бы всему цена. Но только всему-всему. Понимаешь? Всему. И чтобы не было такого: это не имеет цены, или этого за деньги не купишь… Было бы проще и понятнее всё… Кто-то, я знаю, так и думает… Многие думают, мол, всему есть цена. Если бы!!! Я все Митины проблемы, конечно, деньгами быстро закрою. Но его взгляд этот, то, как он на меня смотрит, его враньё – это чем закрыть? Кому заплатить?.. Вот, Вадик, дружище! Вот в такие дни и понимаешь, как всё зыбко и как глупо верить в силу денег…

– Стоп! Остановись, прошу! – перебил его Вадим. – Боря! Дружище! Ну не говори теперь про деньги и про то, что они решают и не решают! Пожалуйста! Ты же не хочешь меня обидеть или огорчить, правильно?

– Вадим, боже упаси! – искренне и пьяно сказал Боря. – А в чём дело?

– То, что ты со мной советоваться не будешь, я уже понял, – стараясь быть спокойным и даже назидательным, ответил Вадим, – ты мне уже это пояснил. Твой сын – твои дела. Это понятно… Хотя зачем было меня просить встречаться?.. Ну да ладно, проехали! Но вот про то, что решают деньги и что они не решают, пожалуйста!.. Именно ты, Боря! Именно ты при мне не рассуждай! Прошу, – почти выпалил Вадим, у которого не получилось быть ни спокойным, ни назидательным.

– Да в чём дело, Вадик?! – подняв вверх брови, плечи и разведя руками, спросил удивлённый Боря. – Что я не так сказал?

– Что не так? Да всё не так, Боря! Вот ты можешь говорить, что деньги решают не всё… Ты можешь! – навалившись на стол, сбиваясь, проговорил Вадим. – Можешь, когда деньги – это некие цифры, когда ты не думаешь и не знаешь, сколько платишь за воду, свет и газ в доме, когда не помнишь количества прислуги и сколько платишь водителю… Тогда можно так рассуждать… Тебе можно! Не спорю!.. А когда от конкретной суммы зависит всё… Всё, понимаешь? Работа, дела, гордость, достоинство, жизненные планы, семья, дети… И не от безумной суммы, а от… Просто суммы… Когда от денег зависит моя жизнь… Тогда я не могу рассуждать, как ты. Потому что для меня сейчас деньги решают всё! Но у меня их нет. А для тебя они решают не всё… Знаешь почему? Потому что они у тебя есть.

Всё просто, Боря!.. Всё просто! И давай за это выпьем!

– За что? – обескураженно спросил Боря.

– За то, что у тебя есть, а у меня нет, – быстро ответил Вадим.

– За деньги? – почти беззвучно проговорил Боря.

– Нет! За то, что счастливы мы одинаково, – сказал Вадим, чокнулся с Бориной стоящей на столе рюмкой и выпил один.

Боря посмотрел, как Вадим всё это проделал, к своей рюмке не притронулся, а, наоборот, вдруг расправил плечи и сел прямо. Взгляд его почти прояснился.

– Вадим, что стряслось? – совершенно трезвым голосом спросил Боря и пьяно моргнул.

– Да ничего не стряслось, Боря, – всё ещё в запальчивости ответил Вадим, – сущие мелочи! Ерунда! Просто по той причине, что у меня нет тех самых пошлых и смешных денег, которые ничего не решают, вот это всё, – Вадим обвёл жестом стены, окна и потолок ресторана, как уже недавно делал, – всё, к чему ты привык… к чему привыкли многие… Всё то, что столько лет было моим, где каждый сантиметр помнит тебя, меня, ребят… Всего этого, считай, уже нет. Всё это уже, считай, не моё. Вот тебе и деньги.

– А чьё? – строго и спокойно спросил Боря.

– Ты их не знаешь, – отмахнулся Вадим, – не твой, Боря, уровень.

– Так что стряслось? – спокойнее произнёс Боря. – Объясни толком и без эмоций.

– Что стряслось? – прищурившись и испытующе уставившись прямо в глаза Боре, пьяно спросил Вадим. – А я тебе расскажу. Да пожалуйста! Послушай про мелкую мою возню…

И Вадим быстро, почти не сбиваясь, но и не скупясь на эпитеты, рассказал Боре то, что намеревался рассказать, когда приезжал к нему домой, но рассказать не смог. Рассказал про то, кому, почему и на каких условиях продаёт дорогой ему ресторан. Поведал, как ему от этого больно, горько и унизительно.

Боря всё выслушал очень внимательно.

– Так вот почему ты приезжал, – дослушав Вадима, усмехнувшись, сказал Боря. – Вот что ты за человек, Вадик? У тебя всё-таки поразительный талант всё усложнять до крайности и доводить до предела. – Боря, улыбаясь, покачал головой. – Цена вопроса?

– Что? – поняв Борин вопрос и всё внятно услышав, всё-таки спросил Вадим.

– Сколько надо, чтобы было как ты хочешь?

Сколько ты хотел попросить? И на сколько?

– Пятьдесят… Лучше восемьдесят тысяч долларов или евро… Так будет проще считать, – стараясь не слышать, ответил Вадим. – На полгода. Лучше на год… Я всё рассчитал. Это надёжно. И процент тоже надо обязательно…

– Завтра, – перебил Вадима Боря. – Нет… Послезавтра. Заедешь ко мне вечером… Сможешь? – спросил он. Вадим снова кивнул. – Домой заезжай, приготовлю тебе пятьдесят тысяч евро. Дам на год. Условия и прочее на месте, послезавтра… Сегодня, прости дружище, и завтра не могу, потому что у меня в кармане таких денег нет. И, кстати, я знаю, сколько плачу за газ и электричество, знаю, какой у меня штат дома, сколько я плачу Валере и охране… Я вообще знаю, кому и сколько плачу, – проговорил Боря очень чётко и ясно. – Только пообещай, Вадик, мне сейчас, что не продашь свой ресторан каким-то чертям… И вообще не продашь никому. А если будешь делать тут ремонт, то не переделаешь всё до неузнаваемости. Пусть хоть что-то будет по-прежнему. Обещаешь?

– Обещаю! – приложив руку к сердцу, сказал Вадим.

– За это! – поднял рюмку Боря.

– А ты пообещай, что с Митькой будет всё хорошо! – почти торжественно сказал Вадим.

– Клянусь! – выдохнул Боря.

Вадим быстро налил себе, и они выпили, не закусив. В ресторане уже не оставалось посетителей, кроме них, если Вадима можно было назвать посетителем в своём ресторане. И они долго ещё сидели, громко говоря и периодически чокаясь.

Утром Вадим проснулся с тугой головой, похмельными, тяжёлыми руками и ногами, но с хорошим взглядом на происходящее, на грядущее и даже на собственное отражение в зеркале. Он встретил новый день в том самом редком послепитейном состоянии, когда, в целом, организму муторно, но когда остроумные глупости так и срываются с опухшего и вялого похмельного языка.

Вадим проснулся рано. Был медлителен, но любезен, нежен и внимателен с женой. За завтраком всех веселил, особенно младшую Соню.

Около одиннадцати он позвонил бухгалтеру и сообщил радостную новость, что выход найден без невыгодной продажи ресторана. Позвонил директору клуба, сказал ему, что всё сдвигается с мёртвой точки и начинаются действия по спасению их детища. Вадим попросил его срочно связаться с теми, кто продаёт, ставит и регистрирует противопожарное оборудование, и надавал ещё кучу заданий.