S-T-I-K-S – человеческий улей - Артем Каменистый

Вытащив из ножен на поясе нож с коротким широким клинком, Шуст продолжил непонятную и неприятную лекцию:

– Это называется споровый мешок. У пустышей его вообще нет, ведь они свежие, только-только заразились, не успел еще вырасти. Но если им хватает еды, они меняются, паразит, или что там в них засело, начинает растить вот такую штуку. Это у них вроде органа размножения, хотя высоконаучные дебаты по этому поводу не утихают, так что полного согласия у разных умников нет. В развитых споровых мешках со временем появляются споровики или просто спораны. Вот посмотри.

Шуст ловко надрезал нарост с нескольких сторон, развел разъединенные дольки в стороны, подсек парочку изнутри, откинул. Открылась небольшая полость заполненная массой, более всего похожей на свалявшуюся грязную паутину. Такая же невесомая и легко рвется. Вывалив все содержимое на ладонь, Шуст его раскатал и отделил три некрупных серо-зеленых предмета похожих на почти круглые виноградины и желтоватый шарик размером с крупную горошину.

– Опачки! Лотерейщик не подкачал, мы выиграли!

– Ты о чем?

Шуст постучал кончиком ножа по мертвой голове:

– Вообще-то этого милого парнишку многие называют просто жрач. Он уже куда опаснее начинающих тварей, хотя как и все вырастает из везучего пустыша. Местами его принято величать лотерейщиком. Спораны и с ребятишек послабее можно брать, но он первый в пеерчне тварей, с которых при удаче можно поднять горох. Шанс невелик, но он есть. Так что нам с тобой подфартило, – Шуст покрутил перед носом Карата найденный шарик.

Тот пожал плечами:

– Что в нем особенного? На вид будто сахар прессованный.

– Ага, так и есть, не зря его некоторые сахарком обзывают. Хорошо хранится сам по себе, а вот спораны надо чуток высушить, потом можно годами хранить и ничего им не будет. Заверну их вот так в ватку, и в кисет потом, пусть всю влагу там оставят. Горох сушить не надо, он воду вообще не впитывает, и не растворяется в ней. Горох – самый простой и почти всегда единственно доступный способ развиваться. Ну это я о себе и тебе говорю. Пустыши быстро растут, друг друга подъедая, модифицируются, в бегунов превращаются, потом в жрачей, и так до жемчужников могут добраться. Это уже элита их гнилого племени. А мы не такие как они, мы иммунные, разум и память сохранившие, и облик человеческий тоже при нас остается. Но это не значит, что мы вообще не меняемся. Еще как меняемся, и каждый по разному. В нас проявляется то, что до этого не было – новые таланты. И эти новые таланты растить надо, лелеять, сами собой, как у зараженных, они развиваться не будет. И вскармливать их надо не мясом человеческим, а вот таким горохом.

– Жрать это?!

– Не, в таком виде яд чистый, даже не думай. В уксусе можно растворить, он сразу пузыриться начинает, как пузыри пройдут, надо сразу соды сыпануть и процедить через марлю. Ну а потом давай, потребляй, это пойло не должно долго залеживаться.

– Да я такое за деньги пить не стану.

– А куда ты денешься, Карат? Это не западло, это можно и нужно в рот брать, так что не ломайся. И вообще, споросы потребляешь так, что за уши не оттащишь, а от честного гороха нос воротишь. Нехорошо это, странно как-то и неправильно.

– Это какой такой спорос я потребляю?

– А такой, из которого мой животворящий живчик делается.

– Не понял?..

– Ну с этими виноградинами та же технология, что и с горохом. Не такая же, но похожая. Да стой ты, уйми брюхо, не вздумай тут наблевать. Поначалу всем противно, но забудь, нет там ни гадости, ни вони какой дурной, даже микробов не найдешь. Стерильно. Считай, что это всего лишь настойка из гриба.

– Да в гробу я видал такие грибы!

– Есть мнение, одно из многих, что в зараженных вырастает грибница. Ну в смысле не белый гриб, или там опята с рыжиками, а какой-то их дальний родственник. Тогда получается, что споровые мешки – плодовые тела этой грибницы. Но мнение спорное, гипотез в этом вопросе столько, что не сосчитать. Ты самое главное и важное усвой: иммунные время от времени должны пить живчик, без него им хана и точка.

Карат, с трудом сумев обуздать дурноту, уточнил:

– А если не пить?

– Тебе живчик помог сейчас?

– Чувствую себя почти новым.

– Без него тебе бы становилось все хуже и хуже. Потом начинается стадия ломки, как у конченных наркош. Ты бы слег и валялся в луже своей мочи, завывая волком дурным, пока на шум не заявился какой-нибудь ушастый лотерейщик. Ну а даже если никто по твою душу не заявится, все равно долго не протянуть. Верная смерть нам без этой гадости.

– А нет другого рецепта? Без этих виноградин.

– Какого? Споросы можно добывать только из зараженных, на березах они не растут. От тварей нам одни беды, но и без них, получается, не выжить.

– Постой… я что-то не понимаю. Откуда вообще у вас все это взялось? То есть все это…

– Неужто до тебя начал доходить свет истины?

– Я ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь город провалился в тартарары со всеми жителями. А тут, у вас, судя по твоим словам, это дело налаженное.

– Улей, дружище Карат – очень непростое место. Потолкаешься немного и быстро все поймешь. Не забивай голову лишним раньше времени, оно тебе не надо сейчас. Ну так вот: потроха споровых мешков нам нужнее хлеба, важнее всего. Вот что нужно в первую очередь человеку? Вода и еда, а уж потом все прочее. С водой, как ты сам понимаешь, недостатка нет. Поговорим о еде, ты ведь не против?

– Я слушаю.

– При любой перезагрузке сюда столько всякой жратвы падает, что только успевай собирать. Вон, посмотри на полки этого магазина. И представь, сколько здесь, в одном кластере, таких магазинов. Представил? А таких кластеров столько, что даже приблизительно никто сказать не может. То есть голод нам не страшен. Делать дела на продуктах из-за этого изобилия невозможно, разве что где-нибудь нароешь пару-тройку ящиков деликатесов. Сойдет свежая паюсная икра, гурманы у нас еще не перевелись. А чем за нее платить тому, кто нарыл товар? Рубли и доллары здесь только на растопку годятся. Нужен компактный и всем нужный эквивалент.

– Хочешь сказать, что споровики у вас вместо денег?

– А ничего у тебя голова, иногда успешно варит. Видно в себя приходишь, скоро втянешься в наши дела. Да Карат, эти виноградины у нас – главная валюта. Универсальная. Всем всегда необходимы, спрос устойчивый, размеры и прочее всегда одинаковые, подделок не бывает. Это тебе не какие-нибудь бумажки с водяными знаками, которые ничем не обеспечены, у споросов обеспечение круче не придумать. Жизнью они обеспечены, нашей жизнью.

– Эта гадость всегда зрелая? Одного размера?