Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

– Не знаю, чего вы так напрягаетесь, – продолжил он, прежде чем покончить с пивом. – Вам не на чем меня подловить.

– Что? Предлагаете поверить на слово? – Лола отступила назад и оглядела его сверху донизу. – Я даже не знаю, кто вы или что вы.

– Вчера вечером я рассказал вам, кто я и что я.

Влага стекала вниз по её шее, и девушка стерла ее вниз с плеча. Она страдала от головной боли, в глаза словно песка насыпали, и ей хотелось принять ванну. Лола была так чертовски несчастна, что с трудом сама себя терпела. Все, чего она действительно хотела, это уснуть под чистыми простынями и спать, пока этот кошмар не закончится.

– Я знаю, что вы сказали, но вы не можете этого доказать.

– Верно. Так что вам придется поверить мне на слово.

– Правда. – Лола осторожно вложила нож в ножны и отчаянно попыталась контролировать свои эмоции, прежде чем она сделает что-то унизительное, например, внезапно завопит в истерическом припадке. – Предполагается, что я поверю на слово человеку, который украл мою частную собственность и всего-навсего угрожал съесть мою собаку.

Он пожал плечами.

– У вас нет выбора.

– О, у меня всегда есть выбор, и я выбираю не верить словам, исходящим из вашего рта.

– Делайте, что хотите, но бороться со мной за что-то столь тривиальное, как зубная щетка, не в ваших интересах.

– Вы меня не напугаете.

– Я должен. Я больше вас и намного злее, чем вы когда-либо намеревались стать.

– Вы не знаете, какой злой я намеревалась стать. – И сейчас она злилась. Злилась по-настоящему.

Макс слегка откинул голову и, от души расхохотавшись, проигнорировал ее, что подтолкнуло девушку пренебречь собственным страхом перед ним. Она подошла ближе и ткнула его пальцем в грудь.

– Не смейтесь надо мной.

– И что вы сделаете? Проткнете ногтем дырку в моей груди?

– Возможно, я ударю вас в здоровый глаз, и одарю симметричным фонарем. – Мысль об этом почти заставила ее улыбнуться. Почти, но она была слишком зла в этот момент.

Он обхватил ее руку своей и отодвинул ее палец от себя.

– Скорее всего, я не позволил бы вам ударить меня. – Лола дернулась, но он сжал кисть, превратив ее в пленницу сильной теплой ладони. – Теперь, когда я могу видеть, что вы собираетесь ударить.

– Я могу подождать, пока вы уснете.

– Можете, но не советую приближаться ко мне, когда я в постели. – Она снова дернулась, и вместо того, чтобы отпустить ее, он шагнул к ней, преодолев небольшое расстояние между ними.

– Или что? Снова свяжете или что-то еще?

Взгляд Макса упал на их руки: его ладонь все еще охватывает ее руку, и только это отделяет ее грудь от темных волосков на его груди.

– Что-то еще, – произнес он почти шепотом, потом поднял взгляд к ее губам. – О, я определенно придумал кое-что еще. Немного более забавное, чем удар в глаз.

Лола внезапно распознала опасные нотки в его голосе. Вспышку желания в его голубых глазах. Сколько раз она слышала и видела такое в своей жизни. Хотя она не почувствовала ответной искры, взаимного интереса, она не ощутила и вспышки отвращения. Которая не удивила бы ее, учитывая всепоглощающий гнев.

– Что ж, не ставьте перед собой трудных задач, – ответила она ему, и наконец, высвободила руку. И по инерции отступила еще на несколько шагов. – Я никогда не буду добровольной участницей ни одной из ваших извращенных фантазий.

Свет из камбуза освещал голову Макса, пока он изучал карту, развернутую на столе. Он запустил один из генераторов, когда солнце опустилось за горизонт, и переоделся в сухую одежду; ткань все еще была жесткой от соленой воды. Он включил в проигрывателе запись Джимми Баффета[57], и «Cheeseburger in Paradise» составлял конкуренцию гулу холодильника. С включенными огнями разыскать «Дору Мэй» проплывающим мимо судам было бы немного легче, но Макс не был в этом особо заинтересован. Их будет не так легко обнаружить, а так как они не отсылали сигнал бедствия, яхта не будет привлекать особого внимания.

Он обвел их предполагаемое местоположение на карте, определив его с помощью положения звезд на небе и компаса, найденного в каюте. Макс был уверен, что они находятся между островом Андрос и островами Бимини. Насколько близко к каждому из них – вот в чем вопрос. Яхта все еще дрейфовала на теплом северо-западном течении, но поднимался юго-восточный ветер. Он сомневался, что они пропутешествовали намного больше, чем два узла в любом направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Цокот когтей привлек внимание Макса к дверному проему. Из темноты в камбуз вошел Крошка Карлайл и вскочил на сиденье. Он прыгнул на стол, прижал уши и уставился на Макса.

– О, Господи, не надо снова, – простонал Макс, поднимаясь из-за стола. Он достал из холодильника второе за день пиво и поднял банку в молчаливом приветствии. Мало того, что Тэтчи обеспечили его яхтой, они еще и предоставили ему хорошее пиво. В камбузе оказалось достаточно еды для вечеринок и выпивки, чтобы продержаться месяц.

К счастью, в кладовой он нашел и более существенные продукты. Главным образом, томатный сок, банки зеленых маслин и вермут. Он задумался о том, что если бы он был большим выпивохой, то алкоголя на борту хватило бы, чтобы хорошо есть и пить в течение многих недель подряд. Но на нижней полке он нашел еще и белый рис, и банки консервированных груш.

Он подумал о Лоле, вспомнил, как его ладонь обхватила ее руку, как ее грудь угрожала оборвать пуговицы на переде того уродливого платья. Он поддел крышку бутылки пива, и на доли секунды мысль о том, чтобы напиться в хлам, спрятаться в бутылку на нескольких дней, поманила определенной привлекательностью. Но Макс знал правду о существовании такого рода. Он наблюдал, как оно захватывало его отца, и давным-давно решил, что оно никогда не захватит его. Макс сильнее. Сильнее, чем выпивка, и сильнее, чем его старик. Он никогда и ничему не позволит управлять им так, как ром управлял Фиделем Замора.

Мелкая собака на столе тявкнула, и Макс скользнул по нему взглядом.

– Где твоя хозяйка? – спросил он, хотя у него уже появилось отличное предположение. Последний раз он видел ее, когда она достала шезлонг из отсека для вещей и потащила его к мостику.

Макс сделал глоток «Дос Эквиса» и отправился наружу. Лола не сказала ему ни слова после их спора из-за зубной щетки. Возможно, он должен был сначала спросить ее разрешения, но Макс решил, что она все равно скажет «нет», а он все равно воспользуется щеткой. Таким образом, до сих пор он не видел никакого смысла спрашивать. И, как он и сказал ей, она не может ничего от него подцепить. Видит Бог, частью ежегодного медосмотра были все тесты, известные медицинскому сообществу, но если от этого ей станет лучше, то он прокипятит эту чертову вещицу.

Босой, Макс поднялся по лестнице на мостик. Он сделал несколько шагов и сквозь глубокие ночные тени взглянул на нее. Сигнально-отличительные огни[58] от иллюминатора и правого борта все еще работали, отбрасывая блики на волосы Лолы. Ее глаза были закрыты, а губы слегка приоткрыты. Грудь приподнималась и опадала от мягкого ровного дыхания, пуговицы на платье все так же расходились и грозили отскочить. Одна пустая рука ладонью вверх лежала поперек живота, другая повисла сбоку стула, стиснув в пальцах зеркало.

Красный платок, который она раньше носила вместо юбки, запутался около ног. Макс поднял его, а затем потянулся за лежащим на полу биноклем. Он оглядел горизонт, ища бакены[59] или любые другие признаки того, что они приближаются к береговой линии. Но видел только отражение луны на черной поверхности океана и небольших набегающих волнах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Существовала реальная возможность того, что после спасения Макс будет арестован за воровство и похищение. По крайней мере, его задержат, но он не особо волновался по этому поводу. Один телефонный звонок и любые обвинения исчезнут.

Единственное, о чем он волновался, - это то, что он находится посреди Атлантики, без бронежилета со смертельными вкусняшками вроде 9-миллиметрового пистолета, двух обойм дозвуковых патронов[60] и десантного ножа K-bar[61]. Без них он чувствовал себя голым и отданным на милость любого проплывающего мимо судна. Макс не доверял никому и ничему, и меньше всего неизвестным факторам.