Прогрессор поневоле - Дмитрий Викторович Распопов

где воины устроили мне радостное приветствие, колотя копьями о щиты и когда я произнёс благодарственную речь, жрец стал собирать своих людей и просить меня следовать за ним. Мой вопрос, что мешает мне теперь, когда я в лагере забить на все договоры и захватить город, поставил его в тупик. Он открыл рот, показывая мне договор, где стояли все подписи, в том числе и моя, где я давал слово незамедлительно последовать в Фивы и сказал.

— Мой царь, это совершенно невозможно! Ты дал слово перед богами!

— Ладно, мне надоел этот спектакль, — я махнул рукой и на его глазах, лже-меджаи сопровождающие нас из города, якобы для охраны, нацелили на него и его людей копья.

— Что случилось? Что происходит? — он удивлённо крутил головой.

— Боюсь жрец, что Его величество не нуждается в посредниках, — со мной рядом встал Ментуиуи, — нам было интересно, что за интриги крутятся вокруг его плена.

— А поскольку ты не хочешь мне ничего рассказывать сам, то придётся тебя и твоих людей пытать, — заверил его я, — чтобы ты наконец поведал мне, кто так сильно в столице беспокоится о моём здоровье.

Жрец побелел от страха, поняв, что происходит что-то странное.

— Но договор, плен, свобода, — бормотал он, потрясая никому не нужной бумажкой.

— Прошлые власти, которые с вами договаривались об этом, — сжалился над ним Ментуиуи, — преждевременно умерли, новые же были так любезны, что согласились помочь нам узнать, что привезёт посланник от царя Хатшепсут.

Небуави упал на колени и стал кланяться мне, до него наконец дошло.

— Мой царь, молю тебя! Не затевалось ничего, что грозило бы тебе опасностью! Мы хотели лишь договориться с тобой, а чтобы эти переговоры были успешными, решили сделать так, чтобы ты был нам благодарен за своё освобождение.

— Хм, — я почесал подбородок, — хочешь сказать, ты сам всё расскажешь? Пытать тебя не обязательно?

Он яростно закивал, ударяясь при этом лбом о землю.

— Ладно, пойдём поговорим, — я показал рукой в сторону своей палатки, — а твои люди пока подержатся под охраной.

Жрец быстро согласился, пока я не передумал и мы вошли в моё весьма скромное жилище, которое после отъезда наложниц ещё больше стало казаться нежилым.

— Слушаю, — сказал я, сев на раскладной деревянный стул.

— Мой царь, — он склонил голову, — до верховного жреца бога Осириса дошли слухи, что Твоё величество встречалось с нашим богом.

Тут он внимательно на меня посмотрел, но я спокойно кивнул, для ответа мне даже врать не пришлось.

— Да, это так.

Его глаза расшились, он просто впился взглядом в моё спокойное лицо.

— А может никчёмный раб Его величества узнать суть этой беседы?

— Разумеется нет, — хмыкнул я, но затем почесал подбородок, — хотя кое-что думаю вам будет интересно услышать.

— Я весь во внимании Твоё величество, — он даже ближе подвинулся, чтобы лучше меня слышать.

— Осирис недоволен размерами своего храма, сказал он в два раза меньше, чем главный храм у Сета, — ответил я, — я пообещал ему, когда стану единоличным царём, обязательно исправить этот недостаток.

Рот жреца открылся, он стал бормотать молитвы, так сильно проняли его мои слова. Я не стал его торопить и просто ждал. Он закончил произносить хвалу своему богу и снова обратился ко мне.

— Бог имеет право на нас гневаться мой царь, — печально склонил он голову, — культ Владыки, которому я поклоняюсь последние десятилетия не столь популярен, как у остальных богов.

— Ладно с этим понятно, но мы отвлеклись, — напомнил я о причине, по которой мы здесь оказались.

— Мой царь, — снова поклонился жрец, — это взаимосвязанные вещи. Прошу выслушать меня полностью. Я происхожу из известной семьи номархов восьмого нома Верхнего Египта, которые много столетий отвечали за столицу нома — город Абидос, а также за совершение всех обрядов богу, которому мы поклоняемся больше остальных — Осирису.

Я кивнул, поощряя его продолжать.

— К сожалению внимание царей к нашему городу с каждым годом только ослабевало и семья стала терять своё влияние, — трагическим голосом сообщил он, — последние три года нам из храма верховного бога Амон-Ра делают весьма непрозрачные намёки о том, что должности как самого номарха, так и верховного жреца нам нужно продать другой семьи, за которую хлопочут эти жрецы, объясняя своё желание тем, что они более достойные, чем мы и принесут в восьмой ном процветание, какое не смогла привнести наша семья.

— Пока я вижу просто подковёрные игры двух семей, я тут при чём? — я зевнул, не видя для себя ничего интересного в его рассказе, поскольку меня мелкие разборки семей вообще никак не касались.

Видя, что мой интерес падает, он зачастил.

— Мой царь, я просто хочу рассказать, что послужило причиной нашего конфликта с фиванскими жрецами бога Амон-Ра.

— А я повторю, какое мне до этого всего дело?

— Глава моей семьи решил объединиться с ещё несколькими главами семейств, — тихо сказал он, посматривая при этом на вход в шатёр, — которые также не очень довольные политикой, которую ведут жрецы из столицы нашего царства.

Вот тут я уже заинтересовался.

— А зная, что у меня не очень хорошие отношения с ними, вы подумали заручиться моей поддержкой? — уточнил я, поняв этот нехитрый замысел.

Жрец кивнул.

— Мы заплатили весьма большое количество золота, чтобы заполучить этот документ с печатью царя Хатшепсут, в котором нам разрешалось в случае опасности Его величества, помочь ему. Поскольку сама она не собиралась ничего делать в случае пленения Его величества.

— А, то есть Хатшепсут не знает об этой вашей инициативе, поскольку ей неинтересно было моё освобождение? — поинтересовался я.

Он отрицательно покачал головой.

— Когда нам стало известно о посольстве города Гнауи Шема и их предложении, мы связались с ними через одну влиятельную фиванскую семью, которая тоже хотела поговорить с вами, — сказал он, — собственно это и было главным условием их помощи нам и именно в их загородное поместье я планировал доставить Его величество.

Я задумался. В царстве-государстве Хатшепсут, как я и думал раньше, не всё было тишь да гладь, были и недовольные её правлением, что впрочем и не удивительно. Люди такие неблагодарные создания, которые всегда недовольны своим нынешним положением и хотят большего.

— Скажу откровенно, ты поколебал мою уверенность в том, что тебя нужно пытать, — задумчиво сказал я, после недолгих раздумий, — но пожалуй если ты не врёшь…

— Мне нет смысла тебя обманывать, мой царь! — вскричал он, прикладывая руку к сердцу.

— Тогда сплавай в это поместье и привези мне переговорщика от этой семьи, очень уж мне интересно услышать, что хотят предложить люди, так сильно заморочившиеся над моим освобождением.

— Я выполню любой приказ Его величества! — заверил меня он.

— Что же касается тебя, когда я вернусь в своё поместье после этого похода, то готов буду выслушать и главу твоей семьи. Расскажите, чем вы можете быть мне полезны на службе богу Осирису.

Глаза жреца вспыхнули от радости, на лице появилась улыбка. Он упал на пол, кланяясь мне.

— Мой царь! Большего твой верный раб не смеет и просить.

— Поднимись, — я показал рукой встать, — бери припасы, вино и выдвигайся в путь. Я буду ждать тебя здесь ещё неделю, а затем тронусь в дальнейший путь.

— Мой царь хочет посетить другие города? Подчинённые царю Хатшепсут? — удивлённо спросил он, — восстали ведь только эти шесть.

— Да, я просто люблю прогулки на свежем воздухе, — не стал я вдаваться в подробности, — всё свободен и помни, что у тебя всего семь дней.

— Я сейчас же соберу свои вещи и отправлюсь в дорогу, мой царь, — горячо заверил меня он, кланяясь и выходя из шатра.

— Что скажешь? — я повернулся к Ментуиуи, который всё это время молчаливо стоял за спиной у жреца.

— Клубок ядовитых змей стал распутываться Твоё величество, — задумчиво ответил он, — боюсь даже представить себе, что будет дальше.

— Хочешь сказать наши с тобой победы в походе дали многим надежду на то, что можно попробовать поставить в этой игре на меня?

Ментуиуи поклонился.

— Ко мне от знакомых семей воинского сословия вот уже две недели прибывают гонцы. Все интересуются насколько сильно у Твоего величества желание воевать и как долго ещё продлится