Мортем - Наталия Шипски

Тяжело жить в вечном поиске, но еще тяжелее быть уверенным в себе и своей мечте, а потом неожиданно понять, что это совсем не то, чего хотелось, а вот времени гадать, чего хочется, уже нет. Кому-то везет больше, осознание наступает раньше совершеннолетия или хотя бы окончания учебы в ВУЗе, но Лея была из тех несчастных, кто потерял розовые очки слишком поздно, так, по крайней мере, ей казалось.

***

Наступила неприятная для Леи дата – десятое января. Она не любила разлуку, поэтому не испытывала того восторга, в котором находился человек, ожидающий приезда Леи. Ее такси задерживалось, Лея нервничала. На счету была каждая минута. Сегодня она провожала своего очень близкого друга в новую жизнь, полную перспектив, и опоздания в такой день казались ей не самым лучшим символом.

Сначала Юрий хотел собрать большую компанию из самых разных друзей, но потом понял, что не может записать некоторых ни в «друзья», ни в «близкие знакомые», отчего решил встретиться с наиболее важными людьми лично. Даже Лея, компанейский человек, посчитала решение Юрия правильным. В такой важный для них обоих день она не хотела делиться прощальными диалогами с кем-либо другим.

Лея зашла в хорошо освещенное заведение бордовых и черных тонов. Из-за их преобладания в интерьере свет не так сильно слепил глаза. Повсюду гудели голоса, привычные для вечера пятницы, особенно если заведение пользуется относительной популярностью. В середине зала стоял бар, ощущался яркий запах свежевыжатого апельсинового сока вперемешку со сливочным соусом, который входил в состав многих блюд из меню. Вежливый официант провел Лею на второй этаж, представляющий собой небольшой балкон, забитый людьми. Лея сразу увидела Юрия. На его худощавых плечах висела бордовая, словно специально выбранная под цвет заведения рубашка. Рукава ее были закатаны так аккуратно, будто над ними трудилось сразу несколько человек. Волосы Юрия, еще недавно окрашенные в пепельный цвет, теперь имели натуральный каштановый оттенок, который, надо сказать, был ему куда больше к лицу. Молодого человека многие, в том числе и Лея, считали привлекательным, хотя он не отличался каким-то особым разрезом глаз или формой носа. Свою угловатую широкую челюсть, как и пухлые алые губы, он ненавидел всем сердцем, о чем, впрочем, старался помалкивать. Несмотря на самокритику, Юрий считал, что обладает определенной харизмой, но вслух об этом не говорил, потому что достоинства, о которых сказали вслух, будто всегда портят впечатление.

Когда Лея подошла к столику, Юрий сосредоточенно изучал меню.

«Действительно сложно выбрать что-то, когда бываешь здесь постоянно», – подумала Лея, подойдя к другу.

Они тепло обнялись, быстро сделали заказ и тут же перешли к оживленному обсуждению предстоящего переезда.

– Как ощущения в целом? Боишься или готов ко всему? – спросила Лея, прежде всего, для самой себя.

– Вообще не боюсь. Уже давно на низком старте сижу! Еще полгода стажа, и я, наконец, стану полноценным адвокатом, – Юрий улыбался. Впереди его ждал неизведанный путь, а это куда интереснее более предсказуемого течения жизни. Лея чувствовала эту энергию, и ей становилось грустно.

– Я тоже буду по тебе скучать, – добавил он, заметив выражение на ее лице.

– У меня странные эмоции: я одновременно безумно рада за тебя и все-таки мне как-то печально. Мы окончили магистратуру когда? В июле? А все уже так отдалились, будто прошел год, не меньше, – Лея тяжело вздохнула.

– Что тебя так беспокоит? Сама же говорила, что это нормальное явление, с которым просто надо смириться.

– Я очень много говорю, согласна.

– Что случилось, Лея? – настаивал Юрий, теперь уже более требовательно.

Она взглянула на друга и фыркнула со злостью на саму себя.

– Я, конечно, эгоистка, но не настолько, чтобы обсуждать себя в день твоих проводов, – усмехнулась Лея и будто вмиг повеселела.

– А я люблю внимание к себе, но не настолько, чтобы закрывать глаза на проблемы своих друзей.

Об упертости Юрия Лея знала хорошо, поэтому сразу прекратила все попытки сменить тему, поддалась на уговоры и сказала без утайки:

– Я всю жизнь знала, чего хочу, но сейчас я в тупике. Я не думала о том, чтобы менять сферу деятельности, но не понимаю, куда двигаться. Мне эти гребаные спицы уже снятся, видеть их не могу, но и без них тоже никак, – Лея, в неестественной для себя манере отвела глаза. Обычно она не позволяла себе проявлять такую слабость на людях, но для близких людей делала исключения.

– Не ты ли учила меня везде искать только хорошее? Тебя Рамон укусил, да? Признавайся, – сказал Юрий в шутливой манере, но, заметив, что лицо Леи совершенно не повеселело, сменил тон на более сдержанный и теперь сказал без тени иронии. – Ты не думала поработать частным детективом? Сфера-то развивается, а ты бы туда очень даже вписалась!

Официант принес к столику напитки. Юрий не любил алкоголь, а Лея не любила выпивать в одиночестве, поэтому украшением черного деревянного стола стал небольшой стеклянный чайник с облепиховым чаем и две маленькие кружки из того же стекла.

Юрий разлил по стаканам горячий чай и, забывшись, подал Лее сахарницу, от которой она жестом отказалась.

– Думала конечно. До сих пор думаю, – ответила Лея, как только Юрий освободился от чайных дел.

Он ждал, когда же Лея продолжит говорить, но та крутила на указательном пальце свой любимый перстень. Затем резким движением она оторвалась от украшения и решительным тоном произнесла:

– Все, хватит! Сегодня точно не тот день, чтобы оплакивать мои неудачи. Черт, Юра, ты же переезжаешь! Я знаю, мы и так будем переписываться, но, пожалуйста, не забывай мне звонить, – в ее словах звучало что-то очень личное, и они оба знали, что именно.

– Буду звонить тебе каждый день, – Юрий протянул слово «каждый» и сказал это достаточно правдоподобно, чтобы Лея немного расслабилась.

Всё оставшееся время они то предавались старым воспоминаниям, то фантазировали о новых впечатлениях. Лея искусно избегала разговоров о себе и до конца вечера в душе сетовала на ту минутную слабость, которую смог подметить Юрий. Лея никогда не бежала от проблем, напротив, старалась быть честной с собой и с близкими, но именно сейчас ей не хотелось быть в центре внимания.

«Я хорошая подруга», – повторяла она про себя.

Юрий улетал в шесть утра и просил не провожать его, поэтому они оба понимали, как нескоро им случится встретиться вновь. Между ними оставалась недосказанность, но чрезмерная откровенность только испортила бы их теплую дружбу. В итоге разговор вышел искренним, но не до конца честным – и в этом он мало чем отличался от любых других