Двум смертям не бывать - Дженнифер Рардин

— Ты со мной? — спросил он, и я поняла, что он не про ужин.

Я хотела сказать: «Нет, давай сделаем это в другой раз, когда я не буду трястись, как торчок во время ломки». Но я кивнула, взяла его под руку и позволила ему препроводить меня к столу. Радостной улыбкой встречала Люсиль взгляды собиравшихся в столовую гостей, и ни один из них не догадывался, что за этим фасадом скрывается наемный убийца.

Глава третья

Я про себя вот что знаю: даже когда у меня кишки сворачиваются в петли, как человек-змея под куполом цирка, умения собраться у меня не отнять. Когда мы дошли до своих мест, Люсиль Робинсон взяла управление на себя. Она искренне восхищалась окружающей роскошью, ей нравился и стол с гранитной столешницей, и тарелки с золотой каймой, и огромные вазоны (произносится «вазоннуы», милочка, слово французское), расцветающие розовыми и белыми тюльпанами. Соседка по столу рассказала мне, что владелец питомника «обманул» тюльпаны: заставил их думать, что они провели под землей всю зиму, продержав шесть недель в холодильнике, потому они и распустились так рано. Процесс, сообщила мне она, называется «форсирование». Глядя во время обеда на Аманду Ассан, я не могла избавиться от мысли, что она похожа на эти форсированные цветы.

Аманда ела пятитысячедолларовый французский луковый суп, салат «Цезарь», куриное филе с пармезаном и кокосовый пирог, и все это время вела светскую беседу с гостями (которые после пары слов с Вайлем ни за что не вспомнят меня наутро). Часа не прошло, как она рыдала на плече старого друга — а теперь улыбается, словно модель с обложки.

Когда служанки в белых передниках унесли последнюю тарелку из-под десерта, Ассан предложил перейти в бальный зал. Вайль наклонился ко мне и сказал вполголоса:

— Я его видел, когда осматривался. Здесь как раз придется гадать, что там за Дверью Номер Четыре.

— Новый «Корвет»?

— Нет. Но по цене, возможно, не меньше.

Мы вышли из столовой, прошли по холлу к паре дверей, украшенных изощренной резьбой и щедрой порцией золотых листьев. Двое мускулистых швейцаров впустили нас в зал, от вида которого гости заахали. Потолок задавал тон всему помещению. На цветущих лугах танцевали полуодетые нимфы, а мужественные юные принцы глядели на них с кроватей, сотворенных из серебристо-белых облаков. Похоже, художник был прямым потомком Микеланджело.

Полированное золото стен блистало такой массой деталей, что хватило бы на полгода занять целую армию лепщиков. Темное дерево пола казалось почти черным. Под огромными окнами, декорированными черным бархатом, стояли у стены на длинном столе пуншевые чаши и хрустальные бокалы. У другой стены сидел миниатюрный оркестр, и музыканты были одеты в черное, под цвет шторам. Как только открылась дверь, они заиграли, пьеса звучала все время, пока входили гости. Под адресованные музыкантам аплодисменты Ассан шагнул к микрофону.

— Обрати внимание на того брюнета в тени, слева от Ассана, — шепнул мне Вайль.

Я кивнула — это был наш момент общения без слов. Когда наступит время, убрать личного телохранителя Ассана должна буду я.

— Спасибо вам всем, что пришли! — заговорил Ассан, и голос его наполнил весь огромный зал. — Много и много раз нам удавалось дать детям, несправедливо обиженным судьбой, второй шанс в жизни, и это всецело заслуга вашей щедрости!

Он еще что-то говорил, но я так вскипела от его цинизма, что уже не слышала, а только думала, каким способом я его убивала бы, предоставь мне Вайль такую возможность. Однако эти мечты резко прервались, потому что у меня в носу защипало, а кожу головы закололо.

— Джереми?

— Да?

Я дернула его за рукав, чтобы он нагнулся, и его ухо оказалось в дюйме от моих губ.

— Здесь еще один вампир.

Странно, что из нас двоих это чуяла именно я. Но вампиры друг к другу совершенно глухи. Я бы предположила, что это сильно портит между ними отношения.

— Найди его.

Я сосредоточилась на запахе — чем-то он напоминает вонь гнилой картошки, у меня от него голова болит. Большинство вампиров, которые не пытаются встроиться в общество, пахнут примерно как могила. Те, кто старается жить по нашим правилам, приобретают нечто дополнительное. Некоторые это приобретение называют душой, хотя я не знаю, как это можно было бы доказать. Я только знаю, что запах Вайля напоминает мне горнолыжный склон в Аспене. Запах этого другого напоминал гниение.

Когда вампир выбрался из толпы, я определила, что это он. Длинные волосы цвета мускатного ореха свисали ниже плеч, но глаза — пронзительно-сапфировые, холодные, как Берингово море, мешали ему выглядеть слишком женственным. Синий в полоску костюм сидел так отлично, что до конца вечера половина гостей еще спросят его, у кого он одевается. Но он вроде бы не собирался оставаться. Встретившись взглядом с Ассаном, он едва заметно кивнул — и вдруг наш хозяин рванул прочь от микрофона, как ошпаренный.

— Прощу прощения, — сказал он. — Боюсь, что меня призывает долг. Радуйтесь и веселитесь, и знайте, что как раз сейчас ваши щедрые пожертвования помогли переменить жизнь больному ребенку.

Я едва удержалась от того, чтобы прыснуть в голос.

— Если он сегодня собирается восстанавливать лицо ребенку, я готова станцевать хулу.

— Хула — прекрасный танец. Главная его красота — в движениях рук. Я не знал, что ты умеешь…

— Вайль, я пошутила.

— А!

Сжатые губы. Это означало: «Когда наконец я пойму этот чертов двадцать первый век и его дурацкий юмор?» Потом он резко дернул головой, отвечая сам себе: «Очевидно, не сегодня. Так что давай лучше будем работать».

Мощь Вайля обычно ощущается мною каким-то краешком, как туман над дальним горным пиком. Когда он включает ее сильнее, воспринимается это по-разному — в зависимости от его намерений. Сейчас она окутала меня как шелковой пижамой. Ура, мы уходим по-английски.

Вайль двинулся за нашим хозяином и его гостем, я следом, держась к нему вплотную, чтобы на полную использовать его магический камуфляж. В нашу сторону никто не посмотрел, а если б даже и посмотрел, все равно не увидел бы.

Вслед за Ассаном и его приятелем-вампиром мы вышли по лестнице в фойе. Вампир Ассана тоже меня не учует, пока я в тени Вайля.

Притаившись за какой-то статуей голого мужика, мы стали слушать. Ну, конечно, блестящий черный мрамор зада меня слегка отвлекал, но все же я профессионал, так что главное я услышала.

— Итак? — спросил Ассан.

— Да, — ответил вампир. — Вирус уже почти на третьей стадии.

При слове «вирус» у меня свело желудок. Ассан довольно закивал.