Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии - Черчилль Уинстон

С бегством противника завершились действия при Ландакае. Так за несколько часов и почти без потерь были форсированы «Ворота Свата», которые местные жители считали неприступными.

На следующее утро, 18 августа, армия продолжила путь вверх по долине Верхнего Свата. Туземцы, изрядно напуганные, больше не оказывали сопротивления и просили перемирия.

В то время как войска продвигались вверх по долине, все были поражены видом многочисленных руин древних буддийских зданий. В древности здесь были цветущие города, населенные цивилизованными людьми. Как сообщает Фа Сянь, тогда здесь было 500 сангхарм, то есть монастырей. Во всех этих монастырях соблюдался закон гостеприимства: «Когда странники бхикшу (нищенствующие монахи) прибывали в один из них, в течение трех дней им предоставлялось все, в чем они нуждались, после чего их просили поискать себе другого пристанища». Все это со временем изменилось. От городов остались одни руины. На смену цивилизованным обходительным монахам пришли дикари. Если странник попросит убежища, его быстро отправят в такое «место отдохновения», которое избавит хозяина от дальнейших забот о нем.

19 августа армия достигла Мингаоры. Здесь в течение пяти дней солдаты отдыхали в удобном лагере, пока майор Дин получал заверения покорности от местных племен. Те, казалось, были очень угнетены своими поражениями. Они пытались задобрить солдат, привозя им зерно и фураж. За это время ими было сдано около 800 единиц различного оружия. В ночь, когда войска прибыли в Мингаору, по лагерю было сделано несколько выстрелов, но сельские жители, испугавшись, что им придется отвечать за это, быстро прогнали «снайперов». 21 августа рекогносцировка долины вплоть до перевала Котке дала много ценной информации об этой местности.

Пока войска отдыхали у Барикота, сэр Биндон Блад лично осмотрел проход Карикар, ведущий из долины Свата в страну бунервалов. Бунервалы — воинственный и беспокойный народ. В их долину после подавления великого индийского восстания бежали в поисках убежища многие мятежные сипаи и туземные офицеры. Здесь, отчасти силой, отчасти убеждением, они обосновались: взяли в жены местных женщин и основали поселение. В 1863 г. произошел конфликт между бунервалами и британским правительством. Последовала жестокая война, вошедшая в историю под именем «кампания в Амбейле». Беглецы из Индии охотно возобновили войну с белыми солдатами. За необычайное мужество и свирепость их прозвали «фанатиками Хиндустана». Ценой жизней 30 офицеров и 1000 солдат Бунер был покорен. Репутация, которой пользовались бунервалы со времени их отчаянного и упорного сопротивления в 1863 г., обеспечила им главенство среди пограничных племен. Они пользовались этим, чтобы разжечь и спровоцировать несколько выступлений против британцев. Их черные или темно-синие одежды выделяли их среди прочих туземцев во время атак на Малаканд и Чакдару. Теперь они ушли в свою долину и отказывались идти на какие-либо соглашения с правительством.

Когда сэр Биндон Блад и его эскорт подошли к вершине перевала, стоявшие там часовые сделали несколько выстрелов, но сопротивления им никто не оказал. Все бунервалы устремились на защиту южных проходов в свою страну, откуда, как они считали, им угрожает нападение войск бригадного генерала Уодхауза, стоявших в Рустуме. Генерал достиг Котала и увидел внизу всю лежащую перед ним долину. По всей равнине были рассыпаны большие деревни, все говорило о плодородии и процветании.

Неохраняемый проход Карикар был вполне проходим для войск, и, если бы правительство дало свое согласие, Бунер мог быть без труда покорен недели за две, почти без борьбы.

По этому поводу в Индию были отправлены телеграммы, и после долгих проволочек и колебаний вице-король решил не принимать рекомендаций победоносного генерала. При том, что урегулирование отношений с бунервалами было признано желательным, правительство избегало риска. Малакандская действующая армия почти две недели стояла без дела. Известие о том, что сиркар опасается нападать на Бунер, мгновенно облетело границу и оживило боевой дух племен. Они увидели в этом признак слабости, и отчасти были правы. Только слабость эта была моральной, а не физической.

Глава VII

Поход против мохмандов

Начиная с этой главы должно точка зрения, с которой ведется рассказ, меняется. До сих пор весь ход событий излагался в манере беспристрастного исторического повествования. Но с этого момента я могу полагаться на свою собственную память, равно как и на свидетельства других очевидцев[7].

Трудно сказать, приобретает ли что-нибудь историческое повествование или теряет от того, что ведется от лица очевидца. Если оно становится более точным в деталях, то может потерять в соразмерности. Это слишком сложный вопрос, по которому я предпочел бы не высказываться.

В этой главе мы переходим также к новой фазе в действиях Малакандской армии. Теперь ее противником стали мохманды, и место действия переносится из Свата в Баджаур. Прежде чем направиться в эту страну, желательно было бы вкратце рассмотреть те причины и события, которые заставили правительство Индии отправить экспедицию против этого могущественного и воинственного племени.

Приливная волна фанатизма, которая захлестнула границу, повлияла и на мохмандов, равно как и на все прочие приграничные народы. Однако ситуация здесь в некоторых важных аспектах отличалась от той, что была в долине Свата. Мохмандов никто специально не раздражал, и никто не вмешивался в их дела. Никаких военных дорог через их территорию не проходило. Никакие укрепленные посты не провоцировали их на враждебные действия, никто не покушался на их независимость. Если бы и в отношении других народов они уважали ту изоляцию, которой они столь долго наслаждались, они еще неизвестно сколько времени могли бы пребывать в том состоянии вырождающегося варварства, которое почему-то так нравится некоторым англичанам.

В сердце дикого и унылого горного региона, где живут эти свирепые племена, находятся храм и селение Джароби. Храм представляет собой освященный сарай, а селение — укрепленные трущобы. Это мрачное, но никем не тревожимое убежище служило приютом священнослужителю преклонных лет и особой святости, известному как Хадда-Мулла. Звали его Наджим-уд-дин. Эта личность, однако, несколько раз заставляла правительство Индии обратить на себя внимание. Примерно тринадцать лет назад Наджим-уд-дин поссорился с эмиром Афганистана и поднял против него мохмандов. Эмир потребовал от своего мятежного подданного — ибо родиной муллы является Хадда, селение в Афганистане — чтобы он дал ответ за свое поведение, явившись в Кабул. Но лукавый мулла не принял приглашения и удалился на независимую территорию мохмандов, где и проживал с тех самых пор.

Эмир был готов забыть об оскорблении. В письме к своему главнокомандующему — «сипах салару», близкому другу муллы — он описывал последнего как «светоч Ислама». Правда, в пределах своих владений иметь столь яркий светоч он не хотел, хотя было вполне уместно выразить свое уважение к столь святому человеку, проживающему за границей. Поэтому он велел своим чиновникам заботиться о нем и уважать его. Таким образом он обрел мощное оружие, которым в подходящий момент мог воспользоваться. То ли кем-то подстрекаемый, то ли по личным мотивам, Хадда-Мулла издавна был ярым врагом британских властей. В 1895 г. он послал мохмандских воинов противостоять читральскому экспедиционному корпусу. С тех пор он активно занимался, проповедуя или переписываясь с другими муллами, созданием коалиций, противостоящих надвигающейся цивилизации.

В то время как Безумный Факир будоражил Сват и Бунер, этот могущественный священнослужитель подстрекал мохмандов. И хотя известно было, что в душе он трус, его святость и тот факт, что он был их собственным святым, возбуждали это дикое племя не меньше, чем его красноречие. Был провозглашен джихад. Как долго Ислам будет подвергаться оскорблениям? Как долго его последователи будут прятаться в пустынных северных землях? Мулла призывал их восстать и принять участие в уничтожении белых захватчиков. Тот, кто падет — станет святым, кто останется в живых — обретет богатство.