Прометей № 3 - Альманах Российский колокол

как середняков, в том числе бывших красных партизан, если они отказывались вступать в колхозы, раскулачивали и ссылали. Рютин наблюдал, как перегибы в колхозном движении ведут к росту недовольства крестьян, и что деревня стоит на грани гражданской войны. И всё это не являлось случайностью, а направлялось и поощрялось сверху лично И. В. Сталиным и его помощником по коллективизации Л. М. Кагановичем. Мартемьян Никитич много беседовал с сибирскими партийными и советскими работниками на местах, встречался с крестьянами. По свидетельству современников, он принимал участие в деревенских сходах, в неформальной маёвке на одном из островов Ангары [1, с. 155].

Из пребывания в Сибири периода разгара коллективизации М. Н. Рютин сделал для себя и своих единомышленников важные выводы. Фактов для этого более чем хватало. Кулачество, безусловно, сопротивлялось, и проявляло при этом серьезную активность. Однако сопротивление принудительной коллективизации по стране в целом и по Сибири в том числе, было гораздо шире, чем деятельность политически активной части кулачества. Сталинская практика сплошной коллективизации и нажима объективно вызвала массовое сопротивление крестьянства: кулаков, значительной части середняков, а в ряде случаев – и бедноты. Власть привычно отвечала репрессиями. В приказе прокурора и председателя суда Сибкрая окружным прокурорам и председателям судов от 28 февраля 1930 г., в частности, вменялось квалифицировать по статье 58/10 пропаганду и агитацию, направленную к подрыву или ослаблению правительственных мероприятий по колхозному строительству и посевной кампании [17, с. 281].

В первые месяцы 1930 г. по всей стране (и в Сибири тоже), в ответ на нажим произошел резкий рост массовых антиколхозных выступлений, в том числе и открытых восстаний. В закрытом письме ЦК ВКП(б) о задачах колхозного движения в связи с борьбой с искривлениями партийной линии» от 2 апреля 1930 г. Сибирь называлась в числе регионов с наиболее значительным количеством массовых антиколхозных выступлений наряду с Украиной, ЦЧО, Московской областью, Казахстаном, Средней Азией, Закавказьем и Северным Кавказом, причем отмечалось, что зачастую эти массовые антиколхозные движения перерастают в движения антисоветские [18, с. 390, 391].

В Сибири только с января по март 1930 г. произошло несколько десятков крестьянских выступлений, квалифицированных властью как выступления кулачества. В ряде случаев так оно и было, но отнюдь не во всех. Как и в других районах страны, в Сибири в период коллективизации возникло немало вооруженных групп (как правило, мелких, но иногда и значительных), которые вели партизанскую борьбу против сельских органов власти, администрации, колхозов. Иногда крестьянские выступления охватывали значительные территории, как это было в Минусинском округе («Каратузское восстание», июнь 1930 г.), где повстанцы захватили большое село Кожебару и объявили о свержении Советской власти и создании земской управы. Аналогичные по размаху восстания произошли в Бийском округе («Уч-Пристанское восстание», март 1930 г.), Омском округе («Муромцевское» или «Рязанское восстание», март 1930 г.), в Забайкалье («Усть-Карийское восстание», май 1930 г.).

В составе мелких отрядов («банд») в 1930 г. решающий удельный вес, как правило, принадлежал кулакам – наиболее активной социальной группе сопротивления. В более крупных отрядах большинство составляли крестьяне-середняки. В Западной Сибири в 1930 г. было ликвидировано 537 банд [19, с. 235.]. Районами наиболее интенсивного и массового сопротивления принудительной коллективизации на территории Сибири стали Алтай, Минусинский край, Забайкалье. В 1931–1932 гг. сопротивление продолжалось, причем в ряде мест произошли новые крестьянские восстания. По данным, приведенным чуть позднее М. Н. Рютиным в политической платформе «Союза марксистов-ленинцев», в 1929 – первой половине 1930 гг. «…в стране прошла волна невиданных крестьянских восстаний середняцко-бедняцких масс… (…) Лишь крупных восстаний с тысячами участников в каждом в этот период по СССР было более 500, а мелких – и того больше». Это были факты в том числе и из собранного М. Н. Рютиным в Сибири материала о коллективизации и сопротивлении перегибам [20, с. 167]. Было ясно, что дело здесь не только в сопротивлении кулачества и в деятельности «недобитых» белогвардейцев.

Вернувшись из Восточной Сибири в Москву, Рютин подготовил и направил в Политбюро ЦК ВКП(б) подробное письмо о недостатках и перегибах в колхозном движении. В нём обосновывалась мысль, что, по сути дела, идёт свёртывание нэпа, отказ от решений XV съезда ВКП(б) по работе в деревне. Письмо вызвало резко отрицательную реакцию Сталина. И ещё в большей степени Кагановича. Однако есть все основания полагать, что через несколько месяцев многие из положений, высказанных Рютиным, были использованы Сталиным в знаменитой статье «Головокружение от успехов», а затем в резолюции ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлении партлинии в колхозном движении» [1, с. 155–156].

В отличие от реальных троцкистов и зиновьевцев, большинство членов Союза марксистов-ленинцев во главе с М. Н. Рютиным выступало не против индустриализации страны и её социалистической модернизации, намеченных руководством ВКП(б), а против сталинской тактики «чрезвычайщины», форсирования и нажима, за более сбалансированный процесс перехода к социализму. Но Сталину уже любые, даже самые минимальные возражения против его линии казались недопустимой и непростительной контрреволюцией.

Поэтому трагическая развязка судьбы Союза марксистов-ленинцев и его лидера М. Н. Рютина была предопределена…

Источники

1. Старков Б. А. Дело Рютина // Они не молчали / Сост. А. В. Афанасьев. М.: Политиздат, 1991. С. 145–178.

2. Потапов М. Ф. Иркутские большевики в борьбе за восстановление хозяйства (1921–1925 гг.) Иркутск: Облгосиздат, 1949. 167 с.

3. Старков Б. А. Тяжкий путь прозрения // Рютин М. Н. На колени не встану / Сост. Б. А. Старков. М.: Политиздат, 1992. С. 3–48.

4. Борьба за власть Советов в Иркутской губернии (1918–1920 гг.). (Партизанское движение в Приангарье): Сб. документов. Иркутск: Кн. изд-во, 1959. 276 с.

5. Андреев Г. И. Революционное движение на КВЖД в 1917–1922 гг. Новосибирск: Изд-во «Наука»: Сиб. отд-ние, 1983. 142 с.

6. Старков Б. Честь партии // Знание – сила (Москва). 1988. № 10. С. 79–85.

7. «Союз марксистов-ленинцев» // Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов / Под общей ред. А. Н. Яковлева. М.: Политиздат, 1991. С. 92–104.

8. Рютин М. Н. На колени не встану / Сост. Б. А. Старков. М.: Политиздат, 1992. 351 с.

9. Автобиография члена РКП(б) Рютина Мартемьяна // Рютин М. Н. На колени не встану. С. 50–63.

10. Билль-Белоцерковский В. Рассказы и очерки. М.: Советский писатель, 1965. 304 с.

11. Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Иркутской губернии (март 1917 – ноябрь 1918 гг.). Томск: Изд-во ТГУ, 1991. 205 с.

12. Штырбул А. А. Анархистское движение в Сибири в первой четверти XX века. Ч. 2. (1918–1925 гг.). Омск: Изд-во ОмГПИ, 1996. 175 с.

13. Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций Забайкальской области (март 1917 – ноябрь 1918 гг.). Томск: Изд-во ТГУ, 1991. 204 с.

14. Сибирский вестник (Омск). 1918. 11 сентября. С. 3.

15. Хроника Новосибирской организации КПСС (1891–1987