Фазовый переход. Том 1. «Дебют» - Василий Звягинцев

– Ну, натуральное рабовладение, – восхитился Ростокин. – Легко предположить, что мы гостим на вилле какого-нибудь Лукулла или Гнея Помпея… Тем более и климат подходящий.

– Интересно, а как тут у них насчет баб-с? – с серьезным лицом процитировал Сашка. – Убей меня, не поверю, что все сплошь «эмигрантки» с Земли попадают в этот самый статус анцалувати. Я правильно сказал?

– Правильно, – подтвердил обладавший абсолютной слуховой памятью Скуратов. – И я с тобой согласен. Зная древнюю земную историю, с которой они наверняка связаны прочнее и ближе, чем мы, скажу, что процентов десять, едва ли больше, «эмигранток» ухитряются здесь занять сколько-нибудь достойное положение. Не может быть первобытного, по сути, общества, в котором многократно превосходящее мужчин по численности женское население пользовалось бы достойными правами…

– Почему? – удивился Ростокин.

– Элементарно. Дамы, в силу специфики своего характера, не могут составить коллектив равноправных по статусу жен. Значит, здесь работает частично гаремная, частично… не знаю даже, как назвать – «ферменная» культура. То есть ориентированная на выращивание чего-то живого в промышленных масштабах.

– С чего это вдруг? – по-прежнему не понимал Игорь.

– Да проще простого, – Скуратов начал раздражаться. Какой, думал наверное, непонятливый студент попался. Мне-то ход мысли Виктора был отчетливо ясен сразу, все ж таки в более простом и циническом обществе вырос, мы такое не только слышали, но и видели. А человеку общества на полтораста лет (да без войн и революций) цивилизованней нашего кое-что хоть и известно теоретически, но сложно для восприятия.

– Репродуктивная способность женщин ограничена естественными пределами, – принялся объяснять Скуратов, – мы не знаем, какую численность населения «высочайшие» считают для себя оптимальной, но по логике и исходя из площади земной поверхности им требуется достаточно расширенное воспроизводство своей страты. Значит – не меньше четырех-пяти голов доживающего до начала собственного детородного цикла приплода на пару. Процесс же воспитания потомства достаточно протяженный по времени, связан с многими неудобствами и ограничениями. Даже в аристократических кругах при моногамной семье.

Здесь таковых не имеется, достаточно признаков, чтобы судить с уверенностью. Значит, каждому из наших хозяев требуется от четырех, как по шариату, до бесконечного количества жен и наложниц. На Земле первой, то есть нашей, схема отработанная. А они ведь нам прямые родственники и вообще от высших обезьян (которые тоже не моногамны) происходят, потому женщин им нужно много. Будем считать – десять к одному, с условием постоянной смены контингента. А еще молодежь развлекать и тренировать надо, значит, нечто вроде системы борделей должно наличествовать. Кроме того – мамки, няньки, служанки, кормилицы и тэпэ. «Мыслящие» и «полумыслящие» тоже вполне себе гуманоиды, их численность тоже надо как-то пополнять…

Хорошо быть ученым. Вот так посмотрел по сторонам и сразу составил полную социопсихологическую картину здешнего общества.

Верна она или нет – другой вопрос. Я, не такой ученый, как Виктор, причем не логик, а больше психолог, на тех же посылках могу выстроить совсем другую гендерную структуру здешней цивилизации. Значит, надо и с этим разбираться. Кое-какие идеи уже появились.

Доверять мы своим «хозяевам» не собирались ни на грош. Это вообще универсальное правило – людям чуждой культуры, чьи обычаи тебе неизвестны, а намерения невозможно документированно проверить, доверять нельзя в принципе. Во избежание, так сказать.

Речи не идет ни о какой ксенофобии и прочих либеральных страшилках. Просто есть животные, которым необходимо посмотреть прямо в глаза, чтобы пресечь возможную агрессию, а есть такие, кого взгляд как раз провоцирует. И если ты этому специально не обучался, то сильно рискуешь ошибиться – с летальными последствиями.

То же самое и люди. В разных культурах одно и то же действие может означать прямо противоположное. И нравственные установки отличаются полярно. Очень у многих этносов обмануть, ограбить, убить доверившегося им человека – доблесть и признак большого ума, у других предложение переспать с собственной женой – высшая степень гостеприимства. И так далее.

Поэтому даже к согражданам иной веры и культуры следует относиться без предубеждения, но с осторожностью, а что же говорить о дуггурах, отделившихся от человечества задолго до появления какой-либо культуры в нашем понимании? С которыми, кстати, мы за время «знакомства» только воевали, причем воевали победоносно. А теперь явились к ним на трофейном средстве передвижения, в сопровождении то ли перебежчика, то ли перевербованного соотечественника.

В нашей истории инки, майя (а возможно, и ацтеки, но это неважно) совершили такую психологическую ошибку – приняли белолицых гостей из-за океана с распростертыми объятиями. За что и поплатились.

В этом смысле нашим зауральским соотечественникам повезло намного больше. Среди русских землепроходцев, казаков и даже каторжников не нашлось ни американских протестантов, ни испанских католических «просветителей».

Вечером, когда солнце спустилось к горизонту примерно в районе несуществующей здесь Барселоны, мы решили без помех обсудить итоги дня в подходящих и комфортных условиях. Для этого, предварительно изучив территорию, устроились посередине россыпи белых крупных валунов, окруженных невысоким кустарником, рядом с крутым обрывом к морю. В месте, максимально неудобном для прослушивания и видеонаблюдения. Во внутренних помещениях или многочисленных павильонах и беседках, в изобилии наличествующих среди рощ и дендрариев, окружавших дома, слежку за собой мы считали стопроцентно разумеющейся. Ибо сами поступили бы точно так же, принимая «высоких гостей».

Антон известным ему способом защитил наше ментоизлучение на волнах, которыми пользовался Шатт-Урх. Вдобавок мы должным образом настроили наши с Сашкой блок-универсалы, я на создание купола звуко– и прочей непроницаемости, а Шульгин – на перехват чужих радио– и прочих импульсов. В случае необходимости автоматически сработала бы система РЭБ, весьма агрессивная.

При выведении режима на максимум схема любого устройства, использующего известные нам и агграм способы дистанционной передачи информации (кроме флажкового семафора, естественно), сгорала на ноль, в угольный порошок. А уже на первых тридцати процентах мощности эфир (в широком смысле) забивало непроницаемым «белым шумом».

Неплохое оружие, кстати. В принципе не летальное, но достаточно смертельное, если сфокусировать луч на современном автомобиле или самолете. Одномоментно выводится из строя вся электроника, и что происходит дальше – представить нетрудно. Работоспособной останется только техника первой половины прошлого века.