Ошибка Бога Времени - Инна Бачинская

Или это попытка… повторить? Они, не сговариваясь, не вспоминали того, что было несколько лет назад. Для себя Юлия решила, что она тогда сошла с ума… Соскочила с рельс, как говорит Ирка. Ей повезло, это сумасшествие прошло мимо Иркиного длинного носа… какие-то были у них с Мариком семейные нелады в тот момент.

Да и не было ничего, так, подержались за руки…

– Будь проще! – сказала она своему отражению в зеркале. – Как учит опытная Ирка: спеши жить! И макияж поярче. У тебя молодой любовник, а это обязывает. А что будет… посмотрим. У нас все впереди.

Она надела белый свитер с широким воротом, свой любимый, и джинсы; распустила волосы, потом убрала в узел на затылке, потом просто связала в хвост и подумала, что теперь похожа на девочку-старшеклассницу. Еще раз заглянула в зеркало в прихожей, подергала себя за мочку правого уха – на счастье, вычитала когда-то в какой-то книжке – и выбежала из дома. Мельком подумала: хорошо, что Лиза Игнатьевна сегодня не придет. Она и самой себе не сумела бы объяснить, чего она стесняется. Того, что Алекс так молод? Или того, что отношения их, скорее всего, ненадолго, что они временные и случайные? Или того, что он так незначителен, ее новый герой?

К ее удивлению, у Алекса оказалась хорошая машина – большой черный внедорожник, «Мерседес», с его стилизованной звездой на радиаторе.

Он стоял, опираясь плечом о машину. Завидев ее, отлепился и пошел навстречу. Юлия с трудом удержалась, чтобы не ускорить шаг, чувствуя такую радость, что перехватило дыхание.

Светило солнце, почти летнее, день был не в пример вчерашнему, когда казалось, что наступила осень, и ветка яблони безнадежно скреблась в окно. Алекс был в легком сером свитере с открытым воротом, волосы его шевелил ветерок. Он подхватил ее на руки, и Юлия мигом забыла свои опасения и страхи.

– Юлечка, я так соскучился! – прошептал он. – Я так боялся тебе звонить! Я думал, что ты…

Он не договорил, но она поняла. «Я так боялся, что ты передумаешь! Я так боялся, что ты не захочешь меня видеть! Я так боялся, что ты жалеешь!».

– Я тоже! Я все время думаю о тебе…

Опытная Ирка сказала бы:

– Ну и дура! Держи интригу! Пусть корчится от неизвестности! Пусть смотрит больной собакой, не зная, чего ожидать – ласки или пинка. Будь хозяйкой положения. Учу тебя, учу, бестолковую, да все без толку!

– Сашенька, я так соскучилась! Глупый, я ждала твоего звонка! С самого утра, и если бы не позвонил, я побежала бы тебя искать!

Ни о чем подобном она, разумеется, не думала, это пришло ей в голову только что, но она уже верила, что действительно побежала бы. Радостью было видеть его, радостью было сказать все это, и – к черту интригу, притворство и неизвестность! Она прижималась к груди Алекса, вдыхала его запах и была счастлива.

Иногда фортуна дает людям второй шанс, бывает! Не часто, но бывает…

Он привез ее в порт, к ее удивлению. Запарковал машину. Привел к реке. Река текла лениво и незаметно глазу, сверкая синевой, посылая солнечные зайчики в днища «запаркованных» в акватории катеров и лодок. К полудню стало жарко, солнце ощутимо пригревало; здесь пахло разогретым деревом, немного болотом и бензином; покачивались на мелкой воде легкие суденышки. Хрипло доносился с прогулочного катерка заезженный шлягер, и металлический мегафонный голос приглашал жителей и гостей города совершить речную прогулку.

– По-моему, вернулось лето, – сказала Юлия. – Даже не верится!

Они поднялись по шатким сходням на кораблик – капитан, обветренный, как скалы, в белой фуражке с крабом, с мегафоном, отсалютовал им свободной рукой. У него была красная физиономия, обрамленная круглой шкиперской бородкой, вполне пиратская, и пронзительной синевы глаза. По узкой лестнице они поднялись на верхнюю палубу и уселись на нагретой солнцем скамье. Они были здесь одни – желающих совершить речную прогулку больше не было.

Отсюда была видна белая Троица с золотыми куполами – казалось, она, чистая и невесомая, парит в воздухе над зелеными городскими холмами; извивалась синяя сверкающая лента реки; сияли пустые песчаные пляжи по обе ее стороны.

Кораблик снялся с места и, дребезжа мотором, поплыл вниз по реке. Дрожание палубы убаюкивало, от жаркого по-летнему солнца стало гореть лицо. Алекс обнял Юлию, привлек к себе, прикоснулся губами к виску.

– Я о тебе ничего не знаю, – сказала Юлия. – Откуда ты взялся?

– Я был здесь все время, просто ты меня не видела, – ответил он, прижимая ее к себе. – А я смотрел на тебя издали и думал: что я должен сделать, чтобы она меня заметила? Убить дракона и положить к ее ногам? Спеть серенаду? Пленить коварного сарацина?

– Не нужно убивать дракона, – ответила удивленная Юлия. В ее понятии представитель незатраханного идеологией поколения должен говорить иначе. – Их и так почти не осталось. Пусть живет. И сарацина не надо. Что такое сарацин? Араб?

– Арабы-бедуины, восточные люди.

– Откуда ты знаешь?

– Читал когда-то. Считалось, что каждый рыцарь-крестоносец должен был убить сарацина во славу Господню, хотя бы одного. И у Вальтера Скотта тоже упоминаются сарацины…

– Неужели его еще читают? – Она хотела сказать: неужели его читает молодое поколение, но вовремя прикусила язык.

– Сейчас я тебе открою страшную тайну, – прошептал ей в ухо Алекс. – Только ты никому! Поклянись!

– Клянусь!

– Ты же ничего обо мне не знаешь! Я полтора года работал чтецом, читал разные книги одному старичку, который уже не мог читать сам. Ему было девяносто шесть лет, он был театральный режиссер в прошлом, и у него была светлая голова. А читать он не мог, потому что был почти слеп. Он мне многое дал, но одну вещь, самую главную, я понял сам: я не хочу доживать до ста лет! И заключил с собой сделку – лучше уйти раньше, чем позже. У него не осталось даже детей – все умерли от старости. А он все жил. Он говорил, что смерть забыла о нем, что он давно готов к переходу, что история человечества знает людей, которые живут по несколько сотен лет, но это тайное знание. Это очень несчастные люди, потому что они все время теряют родных и друзей, а заводить новых у них уже нет сил. Так и тащатся через века, ожидая развязки. И переезжают с места на место, чтобы досужие люди ничего не заподозрили.

– Какая необыкновенно интересная история! Я тоже не хочу жить до ста лет.

– Мы будем жить долго – не до ста лет, конечно, – и умрем в один день, как Филемон и Бавкида.

Юлия вздохнула. Женька однажды сказал ей, что они будут жить долго и умрут в один день…

– Кто такие Филемон и… – она запнулась.

– …Бавкида. Это были муж и жена, про них написал Овидий[3] в своей «Книге любви». Однажды Юпитер, который бродил в мире людей… Знаешь, те, старые боги иногда спускались в наш мир и жили как простые смертные, – попросился в одном городе на ночлег, но ему все отказали, и только Филемон и Бавкида приняли как родного. И в благодарность Юпитер спросил, какую они хотят награду. И они ответили, что хотят умереть в один день.

Помолчав, он прочитал нараспев:

«…в согласье мы прожили годы, то пусть насЧас все тот же уносит, пускай не увижу могилыЖениной я, и она пускай меня не хоронит».

– Что держит людей вместе? – вырвалось у Юлии. – Почему за всю историю человечества их было только двое?

– Все проходит, должно быть, – ответил Алекс не сразу. – Часто не по нашей воле. Не знаю. Я думаю, их было намного больше, просто не на всех случился Юпитер и Овидий.

– А почему у тебя была такая странная работа? – спросила Юлия.

– Я учился, и нужно было зарабатывать хоть что-то.

– А твоя семья?

– У меня была одна мама. Ее уже нет. А потом я работал у Евгения Антоновича в «Торге». И там я впервые увидел тебя. Однажды вы вместе зашли ко мне, Евгению Антоновичу нужна была какая-то распечатка. И тогда я впервые рассмотрел тебя. И подумал… – Он замолчал.

– Что?

– Я подумал, что такая потрясающе красивая женщина никогда не посмотрит на меня. И мне стало грустно. Ты ведь меня даже не заметила, правда? Ты стояла у двери, рассматривая постеры на стенах, не вникая в наш разговор. А я потом еще долго торчал у окна и смотрел тебе вслед. Евгений Антонович проводил тебя до выхода, ты поцеловала его на крыльце и ушла…

Юлия молчала. Молчал и Алекс. Потом вдруг сказал:

– Юлюшка, извини меня, я дурак! Я не должен был… я больше не буду. Я иногда встречал тебя в городе, даже хотел поздороваться, но ты меня не узнавала, а я не решался подойти. А однажды посмел… поздоровался, заговорил… Помнишь?

Юлия вспыхнула.

– Помню…

– И ушел я оттуда из-за тебя, мне хотелось состояться, стать как Евгений Антонович, успешным, богатым, и тогда ты…

Он замолчал. Молчала и Юлия, испытывая странное чувство нереальности и раздвоенности, находясь одновременно сейчас, здесь, и там, в прошлом… Она вспомнила, как он коснулся ее руки… Как извернулась судьба, как взбрыкнула, приведя их туда же… Только Женьки больше нет, и она больше не отнимает руку…