Мунрейкер - Ян Флеминг

— Не будь смешным, Макс, — хрипло оборвал его Дракс. — Смотри в свои карты, и не суйся не в свое дело. Это просто приятное пари с нашим опрометчивым другом. Прошу вас, прошу, дорогой адмирал.

М. снял, и игра началась.

Бонд зажег сигарету, его руки внезапно обрели твердость. Сознание прояснилось. Он в точности знал, что ему нужно делать, и был рад тому, что момент для удара наступил.

Он откинулся на спинку кресла, и на мгновение ему показалось, что позади него возникла огромная толпа и что зрители заглядывают ему через плечо в ожидании, когда он поднимает карты. Чутьем он угадывал, что эти тени были на его стороне и одобряли тот жестокий акт справедливости, который должен был свершиться.

Поймав себя на мысли, что посылает всей этой компании давным-давно истлевших игроков мольбу помочь ему в осуществлении задуманного, он улыбнулся.

Вдруг в его мысли вторгся шум, заполнявший собой прославленную залу. Он осмотрелся. В середине комнаты под центральной люстрой вокруг стола для покера собралась горстка зрителей.

— Поднимаю еще на сотню.

— Еще сотня.

— И еще.

— Черт с вами. Открываю.

Торжествующий возглас, и следом за ним — приглушенный гул комментариев. Откуда-то со стола для игры в шемми доносился стук лопатки крупье. А ближе к ним, в этом конце залы располагались еще три бриджевых стола, от которых к потолку поднимался слоистый дым сигар и сигарет.

Вот уже на протяжении более чем ста пятидесяти лет, думал Бонд, в этой знаменитой зале почти каждый вечер разыгрывается один и тот же спектакль. Те же возгласы победителей и побежденных, те же сосредоточенные лица, тот же аромат табачного дыма и накал страстей. Для Бонда, который любил игру, не существовало в мире зрелища волнительней. В последний раз окинув комнату взглядом, чтобы каждая ее мелочь навсегда осела в памяти, он повернулся к столу.

Он поднял карты, и глаза его заблестели. Впервые на сдаче Дракса он имел на руках твердую игру: семь пик с четырьмя старшими, туз в червах и туз, король в бубнах. Он посмотрел на Дракса. Есть ли у них с Мейером трефы? Но даже если и есть, он все равно возьмет свое. Станет ли Дракс повышать игру, с тем чтобы потом объявить «контру»? Бонд ждал.

— Пас, — выдавил наконец из себя Дракс, уже оценивший расклад и потому не сумевший скрыть досаду в голосе.

— Четыре в пиках, — заявил Бонд.

Мейер пропасовал, за ним М., и наконец не имевший иного выхода Дракс.

Совместными усилиями они взяли пять.

Сто пятьдесят очков под линию, сто призовых — сверху.

— Гм, — вдруг услышал Бонд у себя за спиной. Он поднял голову. Это был Бэзилдон, который уже закончил играть и, подойдя к их столу, наблюдал теперь за их игрой.

Взяв лист с записью очков Бонда, он принялся его изучать.

— Славненько вы их потрепали, — весело прокомментировал он. — Похоже, не ладятся дела у наших чемпионов. Почем ставка?

Право ответить Бонд предоставил Драксу. Он был рад этой нечаянной заминке. Более подходящего момента невозможно было и представить. Колоду с голубой рубашкой Дракс уже для него снял. Соединив две половинки. Бонд положил колоду перед собой почти на самый край стола.

— Пятнадцать и пятнадцать. По просьбе игрока слева, — ответил Дракс.

Бонд услышал, как у Бэзилдона перехватило дыхание.

— Клиенту захотелось поиграть, и я предоставил ему такую возможность. Теперь его ход, и он рассчитывает забрать все взятки...

Дракс продолжал еще что-то ворчать.

В этот момент сидевший напротив М. заметил, что в правой руке Бонда возник белый платок. Глаза М. сузились. Казалось, что Бонд просто вытирал лицо. М. видел, как окинул Бонд молниеносным взглядом Дракса и Мейера, затем платок снова исчез в кармане.

В руках Бонда была голубая колода, он начал сдавать.

— Это чертовски дорого, — сказал Бэзилдон. — Однажды у нас была ставка в тысячу фунтов, но это было еще до войны четырнадцатого года, во времена резинового бума. Надеюсь, никто не останется в претензии, — он ничуть не шутил. Слишком высокие ставки в частных пари нередко становились причинами раздоров. Он обошел стол и занял место между М. и Драксом.

Бонд кончил сдавать. Изобразив на лице озабоченность, он поднял карты.

На руках у него было лишь пять треф, включая туз, даму, и десять, а также восемь младших бубен, старшей из которых была дама.

Все в порядке. Ловушка расставлена.

Напряжение Дракса было почти осязаемым, когда этот гигант, раскрыв карты и не поверив своим глазам, собрал их и раскрыл вновь. Бонд знал, что карты у Дракса невероятно сильны. Десять верных взяток — туз, король в бубнах, четыре старшие пики, то же самое в червах и король, валет, девять в трефах.

Эти карты Драксу Бонд «сдал» сам... перед ужиному в кабинете секретаря.

Бонд выжидал, с любопытством наблюдая за реакцией Дракса на столь мощный расклад. Интерес, с которым следил он, как эта огромная рыбина заглатывает приманку, граничил с жестокостью.

Дракс превзошел все ожидания.

Как ни в чем не бывало он сложил руки, положил их перед собой. Небрежно достал картонную коробку, выбрал сигарету и закурил. В сторону Бонда он даже не смотрел. Наоборот, его взгляд уперся в Бэзилдона.

— Да, — сказал, возвращаясь к разговору о ставках, — игра идет крупная, однако не самая крупная из тех, что мне доводилось играть. Как-то раз в Каире я играл по две тысячи фунтов за роббер. Это было в клубе «Магомет Али». Вот там действительно палец в рот не клади. Там держат пари не только на гейм или роббер, но даже на взятку. Ну, — он поднял карты и искоса поглядел на Бонда, — у меня есть счастливый билет. Не стану скрывать. Но насколько я знаю, и у вас может быть сильная карта. — (Как же, старая каракатица, подумал Бонд, с твоими-то тремя парами туз-король.) — Не угодно ли поставить что-нибудь именно на эту раздачу?

С видом изрядно уже накачавшегося алкоголем человека, Бонд вперился в карты.

— У меня тоже весьма многообещающий расклад, — глухо отозвался он. — И если мне поможет партнер и карты лягут как надо, я тоже возьму кучу взяток. Что вы предлагаете?

— Наверное, у нас одинаково сильные карты, — слукавил Дракс. — Что вы скажете о ста фунтах за каждую взятку? Судя по вашим словам, это не окажется чересчур много.

Внешне Бонд казался задумчивым и заметно охмелевшим. Он еще раз тщательно изучил карты, ни одну не обходя вниманием.

— Хорошо, — сдался он. — Согласен. Сказать по правде, вы сами втянули меня в это дело. У вас сильная карта, значит, я должен рисковать.

Затуманенным взором Бонд посмотрел на М.

— Если что, я беру на себя ваш ущерб, адмирал, — проговорил он. — Поехали. Э-э... семь треф.

Наступила мертвая тишина. Бэзилдон, уже успевши оценить карты Дракса, был ошарашен настолько, что выронил из рук стакан виски с содовой. В изумлении он посмотрел на осколки стекла, но так и оставил их лежать на полу.

— Как? — переспросил Дракс сдавленным голосом и торопливо пробежал глазами свои карты, как бы ища в них поддержку.

— Вы объявили «большой шлем» в трефах? — снова спросил он, с любопытством рассматривая своего явно уже не отдававшего себе отчет соперника. — Вы сами подписали себе смертный приговор. Что скажешь, Макс?

— Пас, — пролепетал Мейер, кожей почувствовавший напряжение в преддверии той самой бури, которую так надеялся избежать. Какого черта он не ушел домой до начала этого последнего роббера? Он мысленно застонал.

— Пас, — сказал М., внешне спокойный.

— Контра, — словно сцеживая яд, произнес Дракс. Положив карты на стол, он со злорадством и презрением уставился на этого перепившего недоумка, который, наконец, сам, совершенно необъяснимо, дался ему в руки.

— Призовые тоже удваиваются? — осведомился Бонд.

— Да, — взревел от нетерпения Дракс. — Да. Именно.

— Идет, — сказал Бонд. Он не торопился. Взгляд его застыл не на картах Дракса, на нем самом. — Реконтра. Четыреста фунтов за взятку.

В этот миг в сознании Дракса промелькнул первый лучик страшного невероятного сомнения. Он еще раз заглянул в карты и вновь успокоился. Даже в самом худшем исходе он возьмет минимум две взятки.

— Пас, — еле слышно пробормотал Мейер.

— Пас, — как-то придушенно исторгнул из себя М.

Дракс нетерпеливо затряс головой.

Бэзилдон, чье лицо побледнело, через стол впился глазами в Бонда.

Затем не спеша он обошел стол кругом, внимательно изучая карты игравших. Вот что он увидел:

БОНД

Б.: Д, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2

Т.: T, Д, 10, 8, 4

ДРАКС

П.: T, К, Д, В

Ч.: T, К, Д, В

Б.: T, К

Т.: К, В, 9

МЕЙЕР

П.: 6, 5, 4, 3, 2

Ч.: 10, 9, 8, 7, 2

Б.: В, 10, 9

М.

П.: 10, 9, 8, 7

Ч.: 6, 5, 4, 3

Т.: Ч, 6, 5, 3, 2

И вдруг Бэзилдон все понял. На руках у Бонда действительно был чистый «большой шлем», защиты против которого нет. С какой бы карты не зашел Мейер, Бонд берет ее либо собственным козырем, либо козырем М. Затем, импасируя против Дракса, он выберет все козыри и походит двумя бубнами, которые убьет козырями М., забирая туза и короля Дракса. После пяти выходов Бонд станет единоличным обладателем козырей и ничем не перебиваемых бубен. Тузы и короли Дракса теряли всякий смысл.