За порогом смерти - Мориц Роолингз

Есть много свидетельств, подтверждающих истинность вышеизложенного рассказа, поскольку вопрос идет о моем физическом состоянии. Мое состояние, как я его описал, а также все, что сказано о происходящем в комнате, действительно было. Я должен был, следовательно, все это так или иначе видеть» °.

Каким образом он выжил без проявления жизненных функций на протяжении почти тридцати минут, остается сверх моего понимания.

Всего лишь в нескольких случаях описаны ожидание смерти и ощущение самой смерти. Один из них относится к Дуайту Муди, торговцу обувью из Чикаго, который стал одним из величайших миссионеров в истории Христианства. В жаркий воскресный день в Нью-Йорке в августе 1899 г. он сказал: «Однажды вы прочитаете в газетах о том, что Муди умер. Не верьте ни слову из того. В тот момент я буду более живым, чем теперь... Я был рожден плотью в 1837 г. В 1855 г. я был рожден Духом. Рожденные плотью могут умереть. Рожденные Духом будут жить вечно» .

Позже, в том же году, Муди оказался при смерти. Зимним утром, в пятницу 22 декабря 1899 г. его сын Уилл сказал, что слышал, как Муди говорил через зал из своей комнаты: «Земля отходит, небеса раскрываются предо мною!» Уилл поспешил в комнату своего отца. Муди сказал: «Это не сон, Уилл. Это нечто прекрасное, подобное экстазу. Если такова смерть, то она сладостна. Бог зовет меня, и я должен идти.

Не зови меня обратно!» Потом он начал ускользать в бессознательное состояние, не жалуясь на боль, но называя это блаженством.

После усилий врача Муди пришел в себя и пожелал узнать, где все находились. Он сказал, что был вне этого мира. «Я шел к небесным вратам. Надо же, это было так чудесно, и я видел ребят». Когда спросили, кого, он ответил: «Я видел Ирен и Дуайта». Затем он отчетливо понял, что был на грани кончины, и сказал: «Я останусь, пока смогу, но если мое время пришло, то я готов... Если Богу угодно, Он может сотворить чудо. Я поднимусь. Доктор, могу ли я умереть на кафедре точно так же, как и на постели?»

В то время Муди получил предзнаменование вечности. Ничто не могло удержать его, по его словам. Таким образом, Дуайт Муди сначала созерцал смерть, а затем временное ощущение смерти и возвратился к земной жизни после видения своих покойных детей и небесных зрелищ. Он умер впоследствии с очевидной безмятежностью.

Другой исторический пример о жизни после смерти касается пионера психоанализа, доктора Карла Юнга. Он описал свое пребывание в полубессознательном состоянии после сердечного приступа. Описание этого случая наводит на мысль об остановке сердца. Выйдя из своего тела, он нашел себя уплывающим с Земли в приятный голубой свет и затем остановился перед храмом, двери которого были окружены огненными гирляндами. Он писал: «Невозможно передать красоту и силу эмоций во время этих видений. Они были самыми потрясающими из тех, которые я когда-либо испытывал,- я могу описать это ощущение не иначе, как только экстаз состояния, в котором настоящее, прошлое и будущее слиты воедино» Ц Он не описал ни барьера, ни суда. Возможно, потому, что не оставался там достаточно долго.

Другие зарегистрированные ощущения смерти или предсмертного состояния описаны в прошлом Томасом Эдисоном, Бенджамином Франклином, Элизабет Браунинг, Эдди Рикенбейкер а также присутствуют в высказываниях таких писателей, как Луиза Мэй Алькотт и Эрнест Хемингуэй.

Воспоминания многих моих пациентов поражают тщательным воспроизведением реалий, которые сопутствовали их реанимации: точным перечислением применявшихся процедур, изложением разговора между присутствовавшими в комнате, описанием фасона и цвета одежды на каждом. Подобные события наводят на мысль о духовном существовании вне тела во время затянувшегося бессознательного состояния. Такие коматозные состояния иногда продолжаются в течение нескольких дней.

Одна такая больная была медицинской сестрой. Однажды в госпитале меня попросили осмотреть ее, чтобы проконсультировать сердце из-за жалоб на периодические грудные боли. В палате была только ее соседка, которая сообщила мне, что больная либо в рентгенотделении, либо все еще находится в ванной комнате. Я постучал в дверь ванной комнаты и, не слыша ответа, повернул ручку, открывая дверь очень медленно, чтобы не смутить того, кто мог бы там оказаться.

Когда дверь открылась, я увидел медсестру, повисшую на крючке для одежды с другой стороны двери ванной комнаты. Она была не слишком высокой, поэтому легко повернулась вместе с открытой дверью. Женщина висела на крючке, подцепленная за мягкий воротничок, которым пользуются для растяжения шейных позвонков. Очевидно, она обвязала этот воротничок вокруг шеи и затем конец его прикрепила к крючку и стала постепенно сгибать колени, пока не наступило бессознательное состояние. Не удушение или шок - именно постепенная потеря сознания. Чем более глубоким становился обморок, тем больше она опускалась. В момент смерти ее лицо, язык и глаза выдались вперед. Лицо приобрело темный, голубоватый оттенок. Остальные части ее тела были смертельно бледны. Из-за остановки дыхания она вся вытянулась.

Я быстро снял ее с крючка и положил во весь рост на пол. Ее зрачки были расширены, пульс у шеи не прощупывался, и ударов сердца не чувствовалось. Я приступил к закрытому массажу сердца в то время, как ее соседка побежала вниз звать на помощь обслуживающий персонал.

Кислород и дыхательная маска были заменены искусственным дыханием изо рта в рот. ЭКГ показывала прямую линию, «мертвую точку». Электрошок уже не поможет. Доза бикарбоната натрия и эпинефрина для внутривенного вливания была сразу же удвоена, тогда как ко флакону для внутривенных вливаний были доставлены другие медикаменты. Была установлена капельница для поддержания кровяного давления и устранения шока.

Затем она была отправлена на носилках в блок интенсивной терапии, где четыре дня пробыла в коматозном состоянии. Расширение зрачков указывало на повреждение мозга из-за недостаточного кровообращения во время остановки сердца. Однако неожиданно, через несколько часов, ее кровяное давление начало нормализоваться. Вместе с восстановлением кровообращения началось мочевыделение. Однако говорить она смогла только через несколько дней. В конце концов все функции организма восстановились, и несколькими месяцами позже больная вернулась к работе.

До сего времени она верит, что причиной патологического удлинения ее шеи было нечто вроде автомобильной катастрофы. Несмотря на то, что она поступила в госпиталь в депрессивном состоянии, теперь она выздоровела без остаточных явлений подавленности или тяги к самоубийству, вероятно, сглаженных длительным нарушением кровоснабжения мозга.

Примерно на второй день после выхода из комы я спросил ее, помнит ли она из всего хотя бы что-нибудь. Она сказала: «О да, я помню, как вы занимались со мной. Вы сбросили ваш коричневый пиджак в клетку, затем ослабили галстук, я помню, что он был белого цвета и на нем коричневые полосы. Сестра, которая пришла помочь вам, казалась такой встревоженной! Я пробовала сказать ей, что со мной все в порядке. Вы попросили ее принести амбулаторную сумку, а также катетер для внутривенных инъекций. Затем вошли двое мужчин с носилками. Все это я помню».

Она запомнила меня - а ведь была в глубокой коме как раз в это время и оставалась в этом состоянии четыре следующих дня! В то время, как я снимал свой коричневый пиджак, в комнате были только я и она. И она была клинически мертва.

Некоторые из тех, кто пережил обратимую смерть, идеально запомнили разговор, который происходил во время реанимации. Может быть, потому, что слух - одно из тех чувств, которого тело после смерти лишается в последнюю очередь? Я не знаю. Но в следующий раз я буду уже более внимательным.

Один семидесятитрехлетний джентльмен вошел в отделение больницы, жалуясь на давящую боль в середине груди. Пока шел к моему кабинету, он держался за грудь. Но на полдороге, внизу, упал и падая ударился головой о стенку. У него выступила пена, он вздохнул раз или два, и его дыхание прекратилось. Сердце остановилось.

Мы подняли его рубаху, и прослушали грудную клетку, желая убедиться в этом. Были начаты искусственное дыхание и массаж сердца. Была сделана ЭКГ, которая показывала мерцательную аритмию желудочков сердца. Каждый раз, как только мы применяли электрошок через пластины, тело в ответ подскакивало. Впоследствии он время от времени приходил в сознание, отбиваясь от нас и пытаясь встать на ноги. Затем неожиданно согнувшись, опять падал, вновь и вновь ударяясь головой об пол. Это повторялось около шести раз.

Как это ни странно, на шестой раз, после ряда внутривенных вливаний, поддерживающих работу сердца, шоковые процедуры возымели действие и пульс стал прощупываться, кровяное давление восстановилось, сознание вернулось, и пациент жив и по сей день. Ему уже восемьдесят один год. Он еще раз женился после этого происшествия и впоследствии ухитрился получить развод, лишившись после этого своей выгодной торговли фруктами, которая была основным средством его существования.