Обманутая - Барбара Делински

— Ты захочешь меня, — промолвила она и скользнула рукой по его бедру.

— Точно. — Так было с самого начала. Даже в одежде она выглядела соблазнительно. Когда же была обнажена, он и вовсе не мог противиться искушению. И когда ее рука, покинув бедро, начала творить чудеса у него между ног, он забыл обо всем.

Накрыв ее своим телом, он проскользнул между ее бедер и проник внутрь. Его движения были медленными и ритмичными, временами гораздо более ритмичными, чем его сердцебиение, но он хотел все время видеть ее, чтобы в последний раз различить выражение восторга на ее лице, когда она достигнет оргазма. Он то подводил ее к этой грани, то замедлял свои движения, снова подводил, и снова замедлял. Он оттягивал наступление ее оргазма настолько, насколько мог, пока она не закричала от мощи испытываемого ею наслаждения, и тогда он кончил.

Когда она задремала, он бесшумно соскользнул с постели, оделся, не спуская с нее глаз, и еще немного постоял, глядя на нее, прежде чем уйти. Свернув с набережной, он поднялся к Тремонту, пересек Публичный сад, миновал площадь Республики, по Массачусетс-авеню вышел к реке и перешел через мост к Кембриджу. К моменту, когда он преодолел три лестничных пролета к своей квартире на Центральной площади, он почти окоченел, но сознание его не притупилось, хотя именно этого он и хотел. Поэтому, не обратив внимания на бумаги, лежавшие на столе, он переоделся и отправился в гимнастический зал наказывать свое тело за то, чем оно не занималось в течение многих месяцев. Затем, почувствовав, что к нему вернулось самообладание, он зашел в пиццерию, вернулся домой, открыл бутылку холодного «Сэма Адамса» и погрузился в «Кельтику».

4

— Простите, миссис Фрай. Я понимаю, что вам нелегко, но если я повторяюсь, так это только для того, чтобы убедиться в том, что мне известны все факты. — Деннис Мельроуз, полицейский детектив Дафны, углубился в свои записи. — Ваш муж должен был прийти домой вчера в шесть часов вечера, но не появился. Вы не видели его и ничего не слышали о нем. Он не передавал сообщений через третьи лица.

— Верно, — подтвердила Лаура. Она чувствовала, что голова у нее идет кругом. Она изо всех сил пыталась сосредоточиться на том, что ей говорили, но это ей удавалось с трудом. И повинен в этом был вовсе не детектив. Он был довольно приятным мужчиной пятидесяти с небольшим лет, со слегка выступавшим животом и сильно поредевшими волосами. Но Лаура не спала уже полтора дня, и ее мутило от волнения.

— Он не звонил своей матери, — продолжил детектив. — Не звонил своим друзьям. Не звонил никому из сотрудников.

Последнее было подтверждено Дэвидом.

— Ни единого звука, — промолвил он, стоя вплотную за спиной Лауры с собственническим видом. — Он не связывался ни с одним человеком из офиса. Ни с одним из клиентов, с которыми у него планировались встречи.

— У него было много договоренностей?

— Весь день был расписан по часам. Джефф — преуспевающий бухгалтер. Он нравится клиентам, поскольку знает, что делает, и на него можно положиться. Если он назначает встречу, то всегда пунктуален и подготовлен к ней.

— Таков он во всем, — вставила Лаура, — именно поэтому все происходящее и представляется таким странным.

— Джефф — домашний человек, — промолвила Элиза, чуть подаваясь вперед в своем кресле. Она могла показаться легкомысленной в зеленом шерстяном костюме, расшитом горным хрусталем, со светлыми волосами, торчащими во все стороны из хвоста, завязанного на макушке, если бы не искренность и серьезность, с которыми она это сказала. — За все то время, что я его знаю, он ни разу не дал Лауре повода усомниться в том, что будет дома именно тогда, когда сказал.

— С ним что-то случилось, — настойчиво повторила Лаура.

Детектив рассматривал ее с невинным смущением.

— Вы полагаете, что совершено преступление?

— Совершенно очевидно.

— А вы не допускаете, что ему просто потребовалась разрядка?

— Разрядка от чего? — Лаура понимала, что детектив лишь выполняет свои обязанности, и все же ее возмутило это предположение. — Мы — его семья. Мы любим его, и он любит нас. Он любит свою работу. Кроме того, мы планировали отдых. Мы собирались на Карибское море в январе.

— Детектив Мельроуз спрашивает, не мог ли Джефф сорваться, — сухо пояснила Дафна, отходя от окна и приближаясь к собравшимся.

— Это невозможно! — вскричала Дебра. Она сидела рядом с Лаурой, ни разу не предприняв попытки уйти из дома с тех пор, как вернулась из школы в два часа, промотав историю, о чем она заявила Лауре с таким вызовом, что у той не оказалось сил ссориться с ней.

— Мой муж психически абсолютно нормален, — промолвила Лаура. — Он счастлив и здоров, по крайней мере был таким, когда уезжал из дома вчера утром. Если бы его что-нибудь тревожило, мне было бы известно об этом.

Детектив сделал запись в своей записной книжке.

— О’кей. Вы можете описать его? Рост?

Лаура нервно сглотнула. «Какая глупость эти формальности. Но они необходимы», — сказала она себе.

— Шесть футов.

— Вес?

— Сто шестьдесят.

— Он играет в теннис, — напомнила Дебра детективу.

— И Джефф довольно сильный противник, — добавил Дэвид. — Он меня загонял, когда мы играли с ним летом.

— Понятно, атлетического телосложения и конкурентоспособный. Цвет глаз?

— Не конкурентоспособный, — поправила Лаура. — На самом деле совсем нет.

— Очень даже конкурентоспособный, — возразила Дафна.

— Не слишком. Он не одержим идеей первенствовать. Ему это безразлично.

Когда никто не возразил ей, детектив повторил:

— Цвет глаз?

— Карие, — ответила Лаура.

— Волосы?

Она прижала руку к горлу. Это разъятие Джеффа на части было отвратительным, от него веяло таким же ужасом, как и от некоторых из ее фантазий.

Дафна пришла ей на помощь:

— Каштановые, коротко остриженные, расчесанные на пробор. Он носит очки в металлической оправе.

— Я могу взглянуть на его фотографию?

Лаура попросила Дебру принесли фотографию.

— Что на нем было надето в последний раз?

— A-а, костюм. — Она попыталась вспомнить происходившее тридцать шесть часов назад, но в тот момент она была так занята своими планами на день, что не слишком обращала внимание на то, как одевается Джефф. — Темный костюм. — Все его костюмы были темными. Темными и строгими — таков был его стиль. — По-моему, темно-синий.

— Брюки, пиджак, жилет?

— Нет. Брюки и пиджак. Белая рубашка. Полосатый галстук. — Догадка была вполне правдоподобной. Большинство его рубашек были белыми, а галстуки в основном полосатыми.