Раскодированная Россия - Александр Крыласов

– Но к нам же валом идут пациенты, – стал защищать честь волшебного мундира Кузьма, – у нас хорошие доходы.

– Чтобы мало зарабатывать – нужно много учиться – пожал плечами Сева.

– У нас достоверные результаты, – загорячился Ужакин, – тысячи вылеченных от разных болезней людей.

– Хороший термин «разные болезни», когда не знаешь их названий. Колдун Ужакин, а где находится печень?

– Слева, – уверенно выдал экстрасенс.

– А сердце?

– Тоже слева, – стоял на своём маг и чародей.

– И как же они там помещаются?

– Нормально помещаются.

– Колдун Ужакин, простите за нескромный вопрос, а вам никогда не давали в глаз благодарные пациенты?

Ужакин замялся.

– Ну что же, подбитый глаз уменьшает обзор, но увеличивает жизненный опыт, – наставительно заметил доктор Крылов.

– Но мы же можем объединиться, – призвал к братанию Кузьма, – совместить наши усилия в борьбе с разными болезнями.

– Вы предлагаете лечить линейкой по очереди? Слуга покорный, – заупрямился Крылов, – я недостоин, перенимать такой передовой опыт. Я не справлюсь и запутаюсь, за какой конец линейку держать, а какой оттягивать.

– Но у меня есть другие наработки.

– Греть руки на печке? Мощные наработки. А что вы будете делать в жаркий день? Сажать больного в холодильник?

– Для этого есть кондиционер, – возразил чародей, не чуждый плодов технического прогресса, – у меня, конечно, есть ошибки, но я хочу учиться.

– Это на своих ошибках учатся. На чужих исключительно наживаются, – возразил Сева, – видимо, я опять останусь голодным.

С этими словами медицина покинула колдовство, и Андреич поплёлся дальше. Ужакин, злой и недовольный состоявшимся разговором, вернувшись, учинил разнос своим ассистенткам и только начал выбирать жертву среди них для плотских утех, когда в дверь решительно постучали.

Глава 3

Знатный уфолог Толик Обалдуев мог гордиться собой. Наконец-то он нашёл себя. Бесконечная смена низкооплачиваемых профессий закончилась. Ему уже не надо было вставать ни свет, ни заря и шлёпать не отдохнувшими за ночь ногами на стройку. Не надо было ворочать неподъёмные поддоны с хлебом в пекарне и мёрзнуть в качестве продавца на вещевых рынках. Теперь Толик заделался «главным по тарелочкам» и с жаром рассказывал о всеразличных НЛО. Молоть языком было несравненно легче, чем гнуть натруженную спину, занимаясь общественно полезным трудом, да и денег выходило на круг гораздо больше. Но особенно нравилось Обалдуеву, у которого была скверная память, что не требовалось вспоминать, о чём он трепался вчера. Можно было на ходу импровизировать и придумывать зубодробительные подробности. То, что раньше составляло существенный минус и не позволило Толику подняться выше второго курса машиностроительного техникума, теперь служило основным его достоинством. В узких кругах, близких к инопланетянам, особенно ценился дар Обалдуева ни разу не повторяться. Каждое новое повествование о встрече с НЛО выглядело свежим и изобиловало умопомрачительными деталями. Допустим, в среду перед замёрзшими зрителями непредсказуемый Толян рассказывал о синих человечках с тремя оранжевыми глазами, выделяющими потоки тепла как калорифер. А уже в четверг на собрании уфологов он посвящал избранных в секреты своей встречи с красными жуками, имеющими на концах щупалец сетчатые глаза. О чём Обалдуев расскажет в пятницу не знал никто, включая самого Толика, поэтому люди тянулись к нему как подсолнухи к солнцу. Тем более что после каждой встречи с инопланетным разумом хозяйственный Анатолий уходил не с пустыми руками. Не-е-е-ет. В каждом потном кулачке Толика трепыхалась новая тайна вселенной. То схема вечного двигателя, то план извлечения колоссальной энергии из обычного воздуха, а то и пособие по размножению почкованием. Обалдуев утверждал и небезосновательно, что при виде его инопланетяне проникались к человечеству почтением и приязнью. Обаятельный Толян так располагал к себе жёлтых гусениц и розовых медуз, что они охотно делились с человеческим гуманоидом тайнами, отвоёванными у вселенной. В отличие от недалёкого мизантропа Удушьева, которому попадались сплошь агрессивные и драчливые существа внеземных цивилизаций, Толику встречались исключительно мягкие и пушистые инопланетяне, а главное, щедрые. Им ничего не стоило одним левым щупальцем решить сельскохозяйственные и жилищные проблемы землян. Например, к 2051 году все пашни и нивы будут засеяны особым злаком, который плодоносит даже под снегом и льдом и даёт урожай десять раз в год. Или стоимость возведения многоквартирного дома упадёт в пятьсот раз. Слушатели делили на пятьсот стоимость квадратного метра столичного жилья и слушали Толика с удвоенным интересом. С наступлением смуты дела Обалдуева, как ни странно, пошли ещё лучше. Он значительно расширил кругозор и сферу деятельности, то есть к званию уфолога приплюсовал высокое звание прорицателя. Теперь Толян вместе с коричневыми пауками перемещался в далёкий 2051 год. А на основе данных полученных в будущем можно было легко менять настоящее. Причём, по мнению академика внеземных цивилизаций, а быстро прогрессирующий Обалдуев был уже академиком, зная будущее, настоящее нужно и должно было менять. Вопрос, как и зачем менять перед Толиком не стоял, вопрос ставился более конкретно: сколько может заплатить данный человек за добытую информацию. Допустим, некий мелкий чиновник приходил к Обалдуеву за советом, что ему нужно делать в настоящем, чтобы не прогореть в будущем. Толик согласно кивал головой и отбывал в 2051 год. Там он всё разнюхивал насчёт этого начальника и возвращался обратно. Глядя на хмурое лицо Обалдуева, у чиновника подкашивались ноги и перед глазами заводились подозрительные белые червяки. Толян цыкал зубом и выдерживал значительную паузу, готовя клиента к неизбежному. Потом, тяжело вздохнув, рассказывал горькую правду. Такой-то, такой-то, такого-то года рождения, в 2027 году находится в колонии строго режима за получение крупной взятки. Срок заключения продлится пятнадцать лет, но уже в 2025 году заключённый так плох, что о полной отсидке не может быть и речи. На негромкий вопрос: «а что же мне делать»!? слышный даже на другой стороне улицы, Обалдуев решительно советовал: с работы уйти, с женой развестись, а от денег срочно избавиться. Вопрос с работой и женой клиенту приходилось утрясать самому, а самый неприятный и щекотливый момент с избавлением от денег, Толян, кляня себя за свою доброту, брался лично. Радостный клиент, светясь от счастья, избавлялся от компрометирующих его денежных средств и ехал учительствовать в глухую деревню, благодарный Толику по гроб жизни за дарованную свободу. Ещё бы, теперь он умрёт не в Магаданской тюрьме, а тихо доживёт в деревне Большие Шишаки, наслаждаясь свежим воздухом и собственным огородом. Слава Обалдуева росла и ширилась, он избавил от реальной угрозы сесть в тюрьму уже добрую сотню чиновников средней руки. Следующими на очереди были крупные начальники и политики. Кому как не им позарез нужно было знать будущее. К чему, допустим, эти дурацкие праймериз и избирательные компании, когда можно запустить мобильного Толяна в 2051 год и на основе его разведданных выстраивать дальнейшую линию партии или бизнеса. Обалдуев лениво ковырялся в носу, подсчитывая другой рукой на калькуляторе возросшие барыши, когда в дверь неожиданно постучали.

Глава 4

Уфолог Афанасий Удушьев в детстве подавал большие надежды. По физкультуре и пению ему сыпались сплошные пятёрки. Но, войдя в отрочество, Афоня отрастил себе большую задницу, пошёл прыщами и у него обнаружился на редкость противный голос. Учитель по физкультуре уже не ставил в его в пример как прежде и не предлагал на зависть всем вскарабкаться по канату. Теперь у него были другие любимчики, а грузного Афоню он на пушечный выстрел не подпускал к канату, справедливо опасаясь, что жиртрест оборвёт казенное имущество. Учительница пения, мало того, что переместила ученика Удушьева из первого ряда школьного хора в последний, так вообще запретила ему петь, строго настрого приказав лишь открывать рот. Афоня затаил зло на весь белый свет и окунулся в чёрную магию. Скоро он приобрёл известность в кругах шаманов и ирридодиагностов. Это было время, когда по радужке глаза определяли многочисленные болезни, а потом заклинаниями и волшебными снадобьями их упорно лечили. Даже среди мрачноватых, не склонных к веселью ирридодиагностов Удушьев отличался трагизмом диагнозов. Все болезни, которые он выявлял, были смертельны и лечению не поддавались. Клиентура оставила Удушьева в покое. Кому интересно за собственные деньги выслушивать по себе панихиды? Афоня конкретно недоедал и сам себе штопал носки на электрической лампочке. Его диагнозы и так не отличающиеся долголетием, стали чудовищны. Добрый Удушьев оставлял на раздумье не больше суток, далее следовала мучительная, но скоротечная смерть. Коллеги по цеху неоднократно советовали Афоне смирить гордыню и ставить более жизнеутверждающие диагнозы, но Удушьев упёрся. Он не мог пойти против собственной совести и отпустить больному лишние сутки. Двадцать четыре часа – вот максимальное время, которое он выделял своим подопечным. Когда его крестники, прожив неделю и не обнаружив у себя ни малейших признаков агонии, собрались вместе, единственным их желанием стало отловить Афоню и хорошенько отмудохать. Что они и сделали, повстречав Удушьева в тёмном переулке. Напрасно Афанасий кричал своим мерзким голосом: «Вас нет! Вы давно уже трупы! Вы покойники». Напрасно неумело крестился и отплёвывался от умерших духов. Те накостыляли ему так, что Афоня попал в скоропомощную больницу и решил навсегда завязать со смертельно опасной должностью ирридодиагноста. Так он стал уфологом. Но уфолог уфологу рознь. Удушьеву попадались исключительно брутальные летающие тарелки. Они не могли просто парить в небе и заниматься своими посудомоечными делами. Не-е-е-ет. Они целили исключительно в Афоню. Заходя на бреющем полёте, они поливали несчастного землянина кинжальным огнём из бластеров и пытались раскроить на части из лазеров, травили его неведомыми газами и посылали голоса внутрь головы. Афоня укрылся в психиатрической лечебнице. Враги Удушьева, типа Обалдуева, утверждали, что на самом деле его забрала психоперевозка. Но Афоня стоял на своём: он сам спрятался в больнице и месяцами жил в кабинете главврача, по братски деля с ним домашние обеды и старшую медсестру. Уфологи, спасая честь мундира, срочно объявили Удушьева сумасшедшим и исключили его из своих рядов. Преданный и оклеветанный Афоня подался составлять гороскопы. Не те дешёвые и приторные гороскопы, которыми нас завалили по средствам массовой информации, а настоящие, пропитанные кровью, потом и слезами. Девы в Удушьевских гороскопах подвергались изнасилованиям, обрекались на венец безбрачия или заточались в монастырь. Ну, с Раком понятно… В общем, составители гороскопов подняли все свои связи и перекрыли выход Удушьева к народу. Теперь Афоня мог каркать сколько угодно, кроме ворон его всё равно никто не слышал. Удушьев вернулся в уфологи. Тут как раз началась смута, и Афанасий пришёлся как нельзя кстати. Чёрный занавес, опустившийся на страну, сгустил краски, и мрачные предсказания Удушьева приобрели более выгодную окраску. Афанасий теперь мог потрясать узловатым пальцем и гнусить: «я вам говорил, я вас предупреждал». Окружающие виновато опускали голову, признавая провидческий талант Удушьева. Его срочно избрали в секретариат уфологов и провидцев, и по служебной лестнице он продвинулся дальше Обалдуева. Афоня уже подумывал о смене зубных протезов, уж больно плохо пахло у него изо рта, когда в дверь громко постучали.