Будни контрразведчика - Роберт Тронсон

Рональд сидел в кафе, устремив взгляд в чашку с чаем. Все кончено! Вот ему нет и тридцати, а карьера его уже оборвалась. Он мрачно полез в карман за запиской Скромницы. К своему удивлению, он обнаружил там еще одно письмо. На дорогом конверте стояло: «Рональду Бейтсу, эсквайру. Лично. Конфиденциально».

Скромница ему писала:

«Дорогой мистер Бейтс! Простите, не смогла предупредить вас, но через два часа, как вы уехали, те, которые вас ждали сегодня утром, ворвались и держали меня здесь всю ночь. Около восьми утра пришел, который на вас орал. И я так виновата, я все выболтала тому с моноклем. Он мне скомандовал, я и струсила. Тороплюсь, больше писать не могу. Ваша Джина (Скромница)».

«Джина (Скромница)», — печально размышлял Рональд. Он никогда не знал, как ее называть, и обращался к ней просто «вы», а она не пошла дальше «мистера Бейтса». Он грустно перечитал записку, а затем вскрыл дорогой конверт.

«Мне необходимо встретиться с Вами в частном порядке и кое о чем переговорить. Не смогли бы Вы быть у меня сегодня в 8 часов вечера? Проверьте, чтобы за Вами не было слежки.

Искренне Ваш А. де В. Б. Л.

P. S. Не принимайте близко к сердцу утренних событий».

12. Петля затягивается

Кислятина Крэбб явился с визитом к Бойкотту во временный штаб. Маленькая комната, некогда служившая гостиной, была завалена кипами бумаг: вся подноготная мистера и миссис Кромески, их прошлое, друзья, враги — все было здесь. Крэбб в восхищении оглядел комнатку и начал свой внутренний диалог:

— В, Как обстоит дело с Бойкоттом?

— О. Прекрасно.

— В. Петля затягивается.

— О. Все туже и туже, осталось лишь дернуть как следует.

— Неплохо, — похвалил Кислятина, указывая на горы толстых папок.

— За две недели набралось, — снисходительно отвечал Бойкотт.

— За девятнадцать дней, — кротко поправил его шеф. — На вас сейчас работает чуть ли не все управление.

Бойкотт начал объяснять в двадцатый раз:

— Сразу положительные результаты получить трудно. Каждый шаг в том доме фиксируется. Каждое письмо, каждый телефонный звонок. Мы знаем, кто к ним ходит, с кем они встречаются вне дома. Вся эта информация ежедневно поступает в ЭВМ. Пройдет еще немного времени — и они у нас в руках. И не одно мелкое звено, как бывало раньше, а вся их грязная сеть.

— Понятно, — добродушно отозвался Крэбб. — Ну что же, только не забудьте: на следующей неделе состоится государственный визит. Президент одной африканской республики.

— Африканской? — Бойкотт вскочил на ноги, сбив со стола поднос с чайником и чашками.

— Да, — продолжал Крэбб. — Вы, наверное, знаете кое–что о деятельности здешних студентов из этой страны. Забавные ребята. Они, судя по донесениям, недолюбливают своего президента, так что нам велено смотреть в оба.

— Но, черт побери, — встревожился Бойкотт, — я не могу снимать людей с этого задания. Если хоть на день прервется поток информации, нужно будет начинать все сначала. ЭВМ должна получать материал регулярно. Это ее хлеб насущный.

— Боюсь, что недельку ей придется поголодать. В штабе еле–еле хватает людей для охраны королевской семьи, не говоря уж об африканских президентах.

У Бойкотта запылал нос.

— Я ставлю вас в известность об этом, так как со следующей недели вам предстоит взять на себя руководство всей нашей конторой.

Бойкотт уронил карандаш.

— Поэтому я к вам и зашел. В понедельник у меня начинается курс лечения, срок — месяц. Доктора велят — ничего не поделаешь, а иначе разве бы я стал перекладывать все дела на ваши плечи?

— Ну что же, — сказал Бойкотт, заметно повеселев. — И прекрасно, то есть я не про вашу болезнь. Я насчет этого государственного визита. Не беспокойтесь, все будет в порядке. Не хотите ли все осмотреть, раз уж вы к нам заехали? У нас есть очень интересное новое оборудование.

Он провел Крэбба наверх, откуда была видна тыльная часть дома по на Балморал–Касл–Драйв.

Комната была невелика и с трудом вмещала огромное количество техники, не говоря уже о сотрудниках. Они преспокойно распивали чай, но с виноватым видом засуетились вокруг аппаратуры, притворяясь, будто работают, когда в комнату втиснулись Крэбб и Бойкотт.

— Что–нибудь новенькое? — бодро спросил Бойкотт. Он видел, что Крэбб настроен недоверчиво, и размечтался: хорошо б сейчас доложили, что в саду напротив только что сел вертолет и высадилась целая группа агентов, и на рукавах у всех у них красные повязки: «СССР. Кадровый шпион».

— Кладбищенское спокойствие, сэр.

— Кажется, ваши сотрудники не сумели установить у Кромески диктофоны? — поинтересовался Крэбб.

— Об этом лучше спросить Гендерсона. Передайте, что его хочет видеть начальник управления.

Через несколько минут появился Гендерсон, эксперт–связист. Лицо у него было сконфуженное.

— Дело вот в чем, сэр. Сперва пошел Морисси под видом газовщика. Потом констебль Нил, притворился электромонтером. Опять ничего не вышло. Тогда отправился я сам, будто я водопроводчик. Единственное, что мне удалось, — это пристроить диктофон в ванной.

— Что же вам мешает? — терпеливо спросил Крэбб.

— Да все эта женщина, сэр. Миссис Кромески. — Гендерсон слегка покраснел. — Она… ну ходит за нами по пятам.

— Зачем?

— Она… она делает разные намеки…

— Интимного характера?

— Именно, сэр. Грязные предложения. И не дает работать.

— Ладно. Надевайте фуражку водопроводчика и отправляйтесь туда снова. И примите ее предложения.

— Но я женатый человек, сэр.

У Крэбба не было ни малейшего намерения помогать Бойкотту, но в нем заговорил профессионал. Он не терпел отсутствия инициативы в работе.

— Вы можете оказаться женатым человеком без работы и без пенсии, если не будете выполнять приказов, Гендерсон.

Гендерсон судорожно вздохнул — ему ничего не оставалось как подчиниться.

— Вот видите, такая простая деталь человеческого поведения ускользнула от вашей электроники, Бойкотт. Ну, мне пора. Не забудьте насчет государственного визита. Да, кстати, надеюсь, Кроум у вас по–прежнему под наблюдением?

— Зачем? Это бы его только настораживало. Мы и так знаем, где его найти, если понадобится.

— В прошлую пятницу он вышел на пенсию.

— Это не имеет значения.

— Боюсь, что имеет, и немалое, — веско заметил Крэбб. — Он, кажется, скопил изрядную толику и приобрел участок земли в Аргентине. Улетел туда сегодня утром с женой. К сожалению, с Аргентиной у нас нет соглашения о выдаче преступников.

Бойкотт разинул рот и вытаращил глаза.

— Похоже, он ускользнул у вас прямо между пальцев, Бойкотт, не так ли?

С этими словами Крэбб покинул своего заместителя.

У ближайшей телефонной будки он остановился. Кислятина знал, что только по телефону–автомату можно говорить без опаски, все частные аппараты прослушивались.

Он набрал одиннадцать цифр. В трубке зажужжало. Затем послышался гудок особого тона. Крэбб набрал еще шесть цифр, и его соединили непосредственно с «Тремя безымянными».

— Он ваш. Можете его брать в любой день на следующей неделе.

— Крэбб подловил для нас Бойкотта, — сказал «Безликий» двум остальным «Таинственным друзьям».

— Превосходно. Один из них встал, прошел к схеме и, взмахнув карандашом, вычеркнул фамилию Бойкотта из списка.

13. Новая эра

У Рональда весь день прошел в заботах и беготне, и его подавленность как рукой сняло — он заметно приободрился.

Ни на минуту не забывая о многозначительной просьбе Лавлейса: «Проверьте, чтобы за вами не было слежки», — он носился из одного кинотеатра в другой и с риском для жизни соскакивал на ходу с автобусов, чтобы оторваться от хвоста, который, возможно, был к нему приставлен. Для большей верности он хватал одно такси за другим и на полдороге внезапно менял маршрут . К семи часам Рональд исколесил весь город, умаялся окончательно и остался без гроша.

И вот он бредет, прихрамывая, по Пикадилли к Белгрейвии, где находится дом Лавлейса. Улица Нейпиар–Кресент состоит из роскошных особняков, в большинстве из них разместились посольства, но дом № 32 разделен на квартиры — самые большие и дорогие квартиры во всем королевстве. Перед Рональдом раскрываются тяжелые двери, и он попадает в вестибюль, какой можно увидеть лишь на экране кино.

В квартире Бакстера Лавлейса его встречает экономка в черном платье из плеяды преданных слуг семейства Лавлейс.

— Мистер Антони ожидает вас в кабинете, сэр. Будьте любезны, следуйте за мной. Рональд идет за нею по устланному толстым ковром коридору, где на стенах красуются портреты предков семейства Лавлейс.

— Мистер Бейтс, сэр, — объявляет экономка. Лавлейс сидит за письменным столом в другом конце огромного кабинета. В комнате полумрак, обои цвета выдержанного красного вина, мебели немного, но она массивна и роскошна.