Амбиции Лузера (СИ) - Сказ Алекс

— И да, чтобы кухню сегодня всю вылезал и не отсвечивал тут больше! Бесполезное отродье…

Коля обернулся. Пахан, плюхнувшись на диван, снова погрузился в «мир футбола — настоящих мужчин». Женщина, сидящая в каталке, смотрела на Колю. Но взгляд был пустой, безжизненный.

***

Коля забрался в ванную и закрыл дверь. Только рука задвинула щеколду, как дрожь… прекратилась. На лице, которое раньше выражало вселенскую скорбь, растянулся ухмылка от уха до уха. Он быстренько разделся до трусов и включил воду, заглушая звуки. Сам же залез под ванную и сдвинул в сторону одну из дальних кафельных плиток. На свет показался прозрачный пакет. Он его вытащил. Внутри были документы и деньги. Коля стянул с себя трусы, развернул их обратной стороной, там был незаметно-вшитый внутренний кармашек. Он вытянул оттуда маленький прозрачный пакетик, в котором были аккуратно сложены несколько купюр. После добавил его к общей куче и принялся пересчитывать.

— Тц, — он цокнул языком, — Все-таки не хватает. Начальник, с-сука такая…

Если бы этот мудак выдал премию, как все было бы проще. Но не судьба. К счастью, у него был запасной план.

— Придется все-таки продать аккаунт…

Он аккуратно сложил деньги в пакет и засунул обратно под плитку. После чего принялся осматривать себя в зеркале. Любоваться было особо не на что. Худющий, мелкий, с короткими темными волосами и карими глазами, разве что мускулатура было более-менее развита, но и то… это был далеко не «рельеф бодибилдера». Торс был покрыт перевязками и пластырями, которые неумело налепила училка. Он принялся их снимать слой за слоем. Весь торс был по-прежнему в синяках. Коля ткнул пальцем справа под ребра и застонал сквозь зубы. Неплохо ему сегодня настучали, да и пахан, тварь, «добавил сверху», как говорится.

Он залез в ванную под душ. Стоя под горячей водой, у него было немного времени отдохнуть и поразмышлять о том, о сем. На судьбу он не жаловался, давно привык, подобные деньки для него — обычная рутина. Хотя раньше все было по-другому. Когда-то давно и у него была любящая семья. Когда-то… когда брат еще был жив. И отец был совсем другим. Сейчас в это сложно поверить, но когда-то он и правда был любящим отцом, который гордился своими детьми. Братом особенно. Но Коля никогда не завидовал, и странного в этом ничего не находил, потому что считал также. Его брат по-настоящему был крут! В свои двадцать он уже имел столько достижений, медалей и грамот, выигранных на соревнованиях, олимпиадах и конкурсах, что всей стены в зале не хватило бы развесить. А попав в армию, прошел жесткий отбор и стал служить в спец-войсках. Вся семья им гордилась. Сам отец был полковником ВВС — построил неслабую военную карьеру. Уже тогда ему было в районе 45. А потом… что-то началось на ближнем востоке. И брата направили туда. Закончилось это печально. Там он и сгинул. Никто не мог в это поверить. Брат же был, прямо как… как помазанник божий. С самого рождения будто звезды у него над головой сходились, а тут… внезапный конец. После чего все полетело в тартарары.

Ну да неважно. Брата больше нет. С этим он давно смирился. Сейчас Коля мечтал лишь об одном — свалить из этого ада и по быстрее. Целый год он готовился к этому моменту, по копеечке собирая деньги то тут, то сям. Наконец этот момент настал, скоро ему исполнится восемнадцать. Осталось немного… совсем чуть-чуть! Наконец он сможет зажить нормальной, новой жизнью! Осталось лишь забрать гребаный аттестат!

1.8 — …когда-то был им

Коля закончил приводить себя в порядок и пошел заниматься кухней. Срач там был тот еще, но он привычным образом начал наводить порядок. Помыл посуду, протер пол, проветрил помещение, да поставил варить суп. Нельзя сказать, что кухня прямо преобразилась, но он и не собирался устраивать генеральную уборку, все равно скоро все по новой будет засрано — обычное дело. После вернулся в зал, быстро проскользнул мимо недовольно-шипящего отца и подошел к женщине в кресле-каталке. Он повез ее на кухню, и, пристроив у стола, заканчивал готовить. Разлил суп по тарелкам и стал кормить женщину с ложечки. Как можно догадаться эта женщина была его матерью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Морщины покрывали лицо, на котором застыло безжизненное выражение-маска, а взгляд упирался в одну точку. Но это ее нормальное состояние. Она вообще ни на что не реагирует. Ну как, не реагирует… на сильную боль может среагировать, да и рефлексы тоже никуда не делись, как на горячеехолодное, она лишь ничего не предпринимает, чтобы прекратить это. Можно было бы сказать, что она «овощ», но это не совсем так. Она не сошла с ума, в прямом смысле слова, сознание у нее ясное, и даже понимает происходящее вокруг, но все равно никак не реагирует. Почему? Психиаторы сказали, что она просто потеряла волю к жизни. Ей стало плевать на все, и она замкнулась в себе. Полностью отгородилась от мира.

В таком состоянии она уже несколько лет. Ну как… она не сразу стала такой. Не трудно догадаться, что все началось с гибели брата. Мать всегда сильно любила его и не могла нарадоваться, какой у нее замечательный сын. Он был гордостью ее и семьи. Но и тем сильнее был удар после его исчезновения. Сначала, казалось, все было не так плохо, но это лишь внешне. По ночам Коля слышал, как в подушку плакала мать, а отец пропадал на работе, не желая возвращаться в семью. Видимо, в матери тогда что-то сломалось. Постепенно она становилась все более вялой, все меньше интересовалась, как собой, так и семьей. Блеск пропал из ее глаз, а молодость увядала на глазах, будто высыхающий цветок. Сейчас уже прошло несколько лет и закончилось все тем, что мы имеем сейчас. Дошло до такой степени, что ее приходится кормить с ложечки и даже в туалет водить за ручку. Потому что если этого не делать, то сама она даже не заикнется на этот счет.

Он засунул ей в рот последнюю ложку супа и вытер губы салфеткой.

Что он теперь чувствует к этой женщине? Раньше он ее любил — без сомнений. Любил, ценил, всячески пытался поддержать. Он переживал за каждую ее слезинку, пытался вернуть на лицо улыбку. А сейчас? Смотря, как она медленно, с маской полного равнодушия, механически пережевывает пищу, он прислушался к себе. Пустота. Абсолютное безразличие. А, нет… остатки былой обиды все еще тлели. Обиды, которую он познал год назад. Да, пожалуй, именно в тот момент его прежний, «счастливый» мир окончательно был уничтожен. Или скорее… лишь его хрупкая иллюзия.

Если честно, Коля не мог на тот момент осознать всю величину потери, когда узнал о кончине брата. Лишь потом, в каких-то мелочах он понемногу стал замечать его отсутствие. В один момент некому было за него заступиться перед пацанами во дворе. Или, когда спрашивали одноклассники, прося рассказать пару историй о нем. Или на день рождения… когда он впервые оказался дома один. Только тогда он стал понимать, что больше никогда не увидит этого человека. Только тогда стал понимать, почему родители вечно ходили хмурые.

Коля хотел что-то сделать. Поначалу он даже воображал, как вернет улыбки на лица родителей, и они снова будут счастливы. Что он, как герой сможет помочь им. Да, прямо как брат. Ну он и пытался действовать, как брат, вот только… это почему-то принесло обратный эффект. Когда он подражал брату, мать не могла смотреть на него без слез, а отец замыкался в себе. Скоро Коля прекратил. Он тоже понял, что не может стать братом.

Пустота внутри росла. Коля чувствовал, что надо ее чем-то заполнить. Он пытался помогать родителям, как мог. Но что может сделать мелкий пацан? Разве посуду ту же помыть, убраться там… бытовые мелочи. Увы, его усилия не приносили результатов, со временем ситуация лишь ухудшалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Скоро отца отправили на пенсию, а мать стала уходить в себя и больше не могла работать, начались сложности с деньгами. Коля хотел помочь. Он начал собирать бутылки, помогал мужикам в гаражах, мыл машины на светофорах, делал какую-то черновую работу. Разумеется, неофициально. Зарабатывал он, конечно, копейки, но что получал — все относил домой. Было тяжело, и хотелось пойти поиграть с друзьями, но он верил, что если постарается и сделает чуть-чуть больше, то поможет матери и отцу. Но Мать продолжала увядать, а отец начал пить. Когда пил, становился буйным, и время от времени срывался на Коле, сначала по мелочи, но Коля не говорил ни слова. Не так уж часто это происходило, и он верил в отца. Он верил, что тот обязательно возьмет себя в руки, что мать сможет выздороветь, и они снова станут прежней, счастливой семьей. Что за тупость. Даже вспоминать стремно.