Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико

Я всегда был против насилия, если честно. И против жестокости тоже. Меня не радовали ни пытки, ни мучения людей, пусть я и принимал участия в наказаниях, где сжигали людей, ломали им пальцы, руки, выдирали ногти и так далее. Работа вынуждала, а потом и привык к этому, что не делает мне чести. А раньше мне давалось подобное так вообще тяжело: чувствовал, глядя на подобное, как ком к горлу подходит, а взгляд сам собой отводится в сторону.

Но всё меняется.

И я изменился.

И методы мои тоже изменились, так как вместе с большей властью пришла большая ответственность. А с ней и совершенно другие решения любой проблемы. Хочешь быть вожаком стаи — будь им. И в отстаивании своего места одно рычание не поможет — надо рвать глотки зубами и показывать, что ты всегда готов к этому. К сожалению, мы иногда сами становимся заложниками собственной репутации.

Мачете удобно лежало в моей руке. Правда, левой, так как правой держать мне было его неудобно. Сразу видно, сделано для людей. Во всех отношениях.

— Всего один вопрос, прежде чем я начну действовать. Вопрос, который избавит вас от мучений, — я внимательно обвёл взглядом четвёрку на коленях. — Кто ещё работал с вами?

Можно было даже не спрашивать, всё равно не ответят. Вначале все почему-то думают, что смогут молчать сколько угодно. А потом реальность обрушивается им на головы, словно кусок льда. Однако и рвать их на части сразу слёту было бы неправильно: я не грёбаный маньяк без тормозов, чтоб так делать. Отморозков пусть и боятся, но тоже не любят. Зато теперь у меня есть полное право продолжить. И, кстати, да, никто не ответил.

В принципе, это лишь развязало мне руки, так как теперь я мог на законных основаниях действовать дальше.

— Ладно, парни, у вас был шанс раскаяться, но вы его упустили, поэтому поступим иначе, — обвёл я рукой нашу команду. — Мы приняли вас, а вы, хуесосы, начали стрелять своим же в спину. Выжгли в буквальном слове трёх парней. Наших парней. Пришли в чужой дом, в наш дом, и решили, что имеете полное право его отнять.

Это было необходимо прояснить, чтоб другие поняли причину моей жестокости.

Месть.

Всё это оправдано содеянным этими придурками, которые чуть нас не убили. Хотя, в первую очередь, это шоу, которое заставит каждого задуматься сто раз, прежде чем пытаться переходить мне дорогу. Чтоб потом это передавалось из уст в уста, и другие знали, чем чреваты попытки меня сместить. Репутация не появляется на пустом месте, особенно такая, как у меня. И теперь мне выпала честь её лишний раз подтвердить, хотя я бы, честно говоря, предпочёл обойтись без подобного.

— Тащите этого, — кивнул я на того, кто был в серединке.

Глава 151

Я был правшой. Однако мне приходилось переучиваться, потому что отсутствие пальцев на правой руке довольно ощутимо сказывалось на её функциональности. Даже сейчас, при казни, когда я создавал себе образ и репутацию, орудовать левой рукой было очень и очень непросто. Я даже попасть в одно и то же место несколько раз не мог, из-за чего мучения этих уродов лишь продлевались.

Но в конечном итоге я сделал дело.

Первого и второго разрезал на части, а вот третьему просто отрубил голову. Не потому что решил пощадить, а просто меня самого уже немного мутило от треска костей и разрубаемых связок, рвущихся мышц и кожи, крови и криков агонии. Да, я учувствовал в чём-то подобном раньше, но это совершенно не значило, что таким меня было невозможно тронуть. Я мог делать бесстрастное лицо, будто меня это не касается, однако долго терпеть то, что внутри меня всё буквально скручивалось от вида этого… пиздеца, не мог.

Даже когда всё закончилось, мне казалось, что я продолжал чувствовать ладонью перерубаемые сухожилия и кости. Особенно отпечаталось то, как я отсёк не с первого раза голову бедолаге. Чувствую, в ближайшее время мне прибавится кошмаров, где я буду раз за разом видеть это. И ощущаю себя теперь как в каком-то сюрреалистичном мирке. Всё выглядит в одно мгновение и реально, и нереально, как если бы я не мог отличить одного от другого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как бы не поехать крышей. Мне кажется, что сейчас меня вырвет, а я даже не могу понять, из-за чего: от начинающейся ломки или от вида расчленённых тел.

Но я сделал дело. Стоял над изуродованными трупами с совершенно спокойным лицом, не показывая, как же мне хреново. Это демонстрация, создание образа, здесь нельзя показывать слабость, они должны видеть только сильного человека, которому плевать, который не боится ничего. Который убьёт любого, кто пойдёт против него. Вожак этого зверинца.

Так что проблеваться прямо здесь или потерять сознание было бы неловко. Все усилия пошли бы насмарку.

К тому же, я не сильно видел отвращение на лицах окружающих. Да, неприятно, но не более. Эти парни, они не сильно отличались от меня или кого-то ещё в этом бизнесе восприятием. Они совсем не невинные овечки, которые покрыты белой шерстью. В Нижнем городе едва ли не каждый знает, что такое криминал, и хоть раз с ним как-то да сталкивался. Всем прекрасно известно, что значит быть бандитом и что придётся здесь делать, потому пришли сюда люди, уже будучи готовыми к подобному.

— Уберите их, — махнул я мачете на трупы и подошёл к оставшемуся в живых рыжему мужичку. — Так как ты остался у нас один, я даю тебе выбор. Только прежде чем дать ответ, подумай над ним хорошенько. Так же быстро избавляться от тебя, как и от них, я уже не буду, поэтому ты всё равно задержишься, пока всех не сдаешь. Или…

Я выдержал паузу, чтоб он прочувствовал этот момент хорошенько. Пропитался собственными страхами.

— Или ты всё расскажешь, и я тебя отпускаю.

Наверное, это был столь неожиданно, что он даже перестал хныкать. Посмотрел на меня удивлённым красным взглядом, словно пытаясь понять то, что услышал.

— От-т-тпустите?

На «вы» перешёл даже…

— Да. Я даю тебе своё слово, рыжий. Несмотря на то, что ты, урод, сделал, я отпущу тебя. Если ты прямо сейчас сдашь абсолютно всех, кто в этом участвовал. Как нанимателей, что надоумили вас на это, так и обычных бойцов. Всех до единого. И можешь быть свободен.

И он сдал всех. Побоялся утаить хоть что-то, на что и был расчёт. Обезумев от страха, едва ли не в захлёб рассказал абсолютно обо всех людях, что участвовали в той перестрелке, в которой я едва не погиб. Имена, фамилии, прозвища — всё, что знал о каждом. Сдал нанимателей, которые надоумили их на это. Среди имён, к моему удивлению, оказался только один человек, который в прошлом воздержался от голосования. Четверо остальных сразу приняли мою кандидатуру. Вот тебе и поддержка…

В принципе, больше ничего интересного он мне поведать не мог, поэтому пришло время уже мне сдерживать собственное слово.

— Ну что ж, — встал я ровно перед стоящим на коленях мужчиной. — Как мы и договаривались, я тебя отпускаю. Верно, парни? Слово надо держать?

Те, что стояли за его спиной, согласно закивали, но вот усмешки на их лицах явно ничего доброго не предвещали.

— Однако, возможно, ты когда-нибудь вновь захочешь вернуться к этому делу…

— Не захочу! — едва не взвизгнул он.

— Закрой пасть, — прорычал я. — Чтоб ты всегда помнил о том, что случилось, я отрублю тебе кисть и ступню. Всего лишь кисть и ступню, без которых ты отлично проживёшь. Это не сравнить с отнятой жизнью. И так как у меня хорошее настроение, я дам тебе возможность выбрать, какую из них мне отрезать. Левую или правую?

Эффект для меня был ожидаем: он плакал, просил пощадить, пускал пузыри носом, молил отпустить, но в конечном итоге выбрал, что ему отрубить. Рано или поздно под угрозой смерти мы все делаем выбор, тот или иной, потому что другого выхода, кроме как сдохнуть, нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А смерть — это ни черта не выход.

Но не для одного его это было испытанием. Но, в отличие от мужика, я прошёл его, не дрогнув ни единым мускулом на лице.

— Итак… — я протянул мачете одному из парней. Тот молча, не показывая отвращения, забрал его, — Сэндмэн, поднимай парней. Отправь сколько нужно за нашими недобоссами в тот штаб. Пусть притащат их сюда.