Ставка слишком высока (СИ) - Алина Хвойная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я невольно улыбнулась, вспоминая, как это было. Я люблю детей, и тогда с удовольствием ухватилась за возможность поработать с ними. На курсе никто больше не захотел соваться к малышам, друзья же косо на меня смотрели, не понимая, зачем мне вообще нужна работа. Юра тоже удивился, что я захотела самостоятельно стажироваться, ведь могла просто попросить папу договориться, и он бы мне без проблем достал бумаги, подтверждающую любую практику в городе.
Месяц работы с самыми маленькими, только познающими окружающий мир, делающими первые шаги в рисовании, подарил мне невероятное удовольствие. Наблюдать восторг детей, их искренние ещё ничем неиспорченные эмоции, когда они видят результат своих стараний, — это ни с чем несравнимые ощущения.
— Вижу, вы вспомнили, как это было, — произнёс Кольников, и я вижу, что на его губах тоже играет улыбка, отчего моя делается шире.
— Да, — соглашаюсь я и сама не замечаю, как начинаю рассказывать о том рабочем опыте. — Совсем маленькие, но за месяц делали такие успехи. Мне ещё предоставили полную свободу действий, и я предложила устроить особое занятие, заранее предупредив родителей, что скорее всего им придётся потом долго отмывать малышей, но все мамы, к моему удивлению, согласились и выразили своё доверие. К тому моменту я уже три недели вела их группу.
— Суть занятия состояла в том, чтобы почувствовать краски, чтобы понять кисть и занять её место, — продолжаю я. — Мы застелили весь пол белым ватманом, а ребенку разрешалось войти только после того, как он выберет цвет и испачкает в нём ручки и, по желанию, ножки. Вы бы только видели восторг детей! А какое художество получилось! Огромный холст затоптанный, как ногами, так и руками деток, всеми цветами радуги — от белого цвета ватмана ничего не осталось. Руководительница отправила на конкурс результат наших стараний. Первое место работа не заняла, но взяла приз зрительских симпатий.
— Какое интересное занятие, — отмечает Семен Владимирович с доброй улыбкой на губах.
— Ой, простите, это, наверное, было не совсем по делу, — спохватываюсь я. — Просто очень запоминающееся событие было.
— Что вы! Как раз по делу, — возражает Кольников. — А рекомендации у вас есть из этого центра? Я бы с удовольствием на них взглянул и на подтверждение вашего трехлетнего обучения в мухе. Если всё предоставите, пущу вас на пробное занятие.
Улыбка с моего лица сходит моментально. А я так надеялась, что хотя бы здесь не попросят все эти бумажки, но, кажется, не судьба, придётся довольствоваться работой официантки. Видимо, мне никогда не заниматься любимым делом, придётся вечно бегать, вечно скрываться… Потому что как решить то, с чем я столкнулась, я не знаю. Придётся мириться с тем, что есть.
«Я хотя бы живая…» — обычно такими словами успокаиваю себя, но почему-то именно сейчас, они не помогают и на ум приходят совсем другие мысли…
Разве то, как я живу, можно назвать жизнью? Я скорее существую или выживаю, но не живу.
— Понимаете, у меня… — начинаю своё объяснение я, уже прекрасно осознавая, что мне здесь ничего не светит, как меня прерывают.
В кабинет влетает Наташа.
— Папа! У Алёны начались схватки! Я уже вызвала ей скорую, но детская группа…
— Как схватки?! — тут же подскакивает со стула Семен Владимирович.
— Рожает она, пап!
— Господи! Она не могла ещё хотя бы две недели подождать до возвращения Феликса из отпуска… Её же теперь некому заменить.
— Это так не работает! — восклицает администратор. — Так что мне с детьми делать? Родителей обзванивать?
И тут я ловлю на себе взгляд Кольникова.
— Готовы попробовать себя прямо сейчас в роли учителя? — спрашивает он. — Считайте, что это ваше тестовое задание.
— Конечно, — уверенно говорю я, кивая.
— Тогда пойдёмте. До конца занятия ещё почти пятьдесят минут. Надеюсь, вы справитесь, а я понаблюдаю со стороны, а со всей этой бумажной волокитой вопрос решим позже.
Мне достается группа детей восьми лет. Сначала никто из них и слушать меня не хочет. У всех на уме куча вопросов об Алене Сергеевне. Она рожает? А как же занятия с нами? А мы хотим с ней! Вас мы не знаем. А кого она родит? Мальчика или девочку?
Но мне всё же, наконец, удаётся поймать их внимание и заинтересовать так, что все в абсолютной тишине внимают каждому моему слову, слушая и о технике рисования, и о том, кто из художников её придерживался, в чём её преимущества. В итоге никто и не замечает, как занятие подходит к концу, пока этого не озвучивает Сергей Владимирович, а затем сам провожает группу к родителям, которые ждут своих детей в коридоре, и просит меня задержаться.
— Алиса, — обращается Кольников ко мне, возвращаясь в аудиторию для творчества, — а по отчеству как?
— Андреевна, но это излишне.
— Для взрослых может быть и да, но с детьми давайте все-таки соблюдать субординацию.
— Да, конечно, я всё понимаю, — быстро соглашаюсь я.
— Мне понравилось, как вы вели занятие, — неожиданно для меня говорит он. — Вижу ещё присутствует неопытность в каких-то моментах, но это нарабатывается исключительно годами практики, а так занятие получилось очень даже неплохое. Возможно, профессиональная художественная часть немного страдает, но зато контакт с детьми был установлен блестяще.
— Спасибо, — смущаюсь я и заливаюсь краской, давно никто не хвалил мою художественную самодеятельность. Мама поддерживала моё увлечение, отец же всерьёз никогда не воспринимал рисование, но, тем не менее, разрешил поступить в высшее заведение по выбранному мною направлению.
— Алиса Андреевна, я готов вас взять, но платить много я вам не смогу, — выдаёт он.
Мне не послышалось? Меня правда взяли?
— Я согласна, — быстро произношу я, боясь, что это лишь мираж, что Кольников может передумать.
— Прекрасно! Тогда предоставьте Наташе все документы об образовании и прочие вещи, договоритесь с ней о графике и выходите на работу.
Это хорошие новости, но я так всё равно не могу…
— Семен Владимирович, только у меня нет никаких бумаг, — честно во всём признаюсь я, понимая, что скорее всего ставлю крест на возможности здесь работать. — Я не могу вам предоставить никакие рекомендации.
Он с минуту на меня внимательно смотрит и анализирует сложившуюся ситуацию.
— Тогда сделаем так, — наконец произносит Кольников. — Вы мне принесете пару своих работ, а затем я приму окончательное решение.
— Спасибо, я обязательно принесу! — счастливо улыбаясь, благодарю его
