Побег из гарема - Джерри Эхерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрост понял это сразу. Да, никаких сомнений — вся сцена служила тому, чтобы кто-то мог хорошенько присмотреться к человеку в смокинге на трибуне. А может, и не только присмотреться…
А слева виднелись какие-то деревянные подмостки, и на них вдруг появились двое мужчин. Один держал в руках автомат, а другой — снайперскую винтовку. Одеты они были в форму военного образца и береты, но с такого расстояния Фрост не мог разглядеть, были ли там какие-то знаки отличия.
Он повернулся и посмотрел на Жильдера.
— По-моему, эти парни репетируют тут покушение на кого-то. Что скажешь?
— Похоже, — согласился Жильдер. — Но кто будет их жертвой?
Фрост не ответил, снова обратил взгляд на долину и увидел, как молодой незнакомец осторожно приблизился
К трибуне и вдруг резким движением вскинул винтовку и послал пулю в манекен в смокинге.
Затем он обернулся к своему спутнику и улыбнулся. Тот одобрительно кивнул и молодой — стремительно выпрямившись и приняв стойку — выбросил руку вперед в фашистском приветствии.
Фросту даже показалось, что он услышал слова: “Хайль Гитлер!”.
— Черт возьми! — изумленно сказал Жильдер. — Как вам это нравится? Готов поспорить, что это было…
— Не надо спорить, Морис, — ответил Фрост, — я знаю, что это было, не хуже, чем ты.
Он глотнул из чашки холодный водянистый кофе и окинул взглядом небольшой зал ресторана, в котором они сидели.
— Ты узнал что-нибудь новое о дворце шейха?
Как и Фрост, Жильдер был одет в полосатый бурнус и видавший виды балахон. Они договорились встретиться здесь, а не на квартире, где находились приборы наблюдения, на случай, если бы Мориса приметили и установили за ним слежку.
Они сидели в этом грязном ресторанчике уже минут двадцать, но пока ни солдаты шейха, ни агенты его тайной полиции не появились. Во всяком случае, Фрост их не заметил.
— Ни черта я не вынюхал, — с сожалением сказал Жильдер. — Надо было нам заранее договориться о том, как вступать в контакт. Я мог бы попытаться подкупить кого-нибудь из слуг, скажем, на кухне. Эта публика очень любит денежки.
— Да. Но тогда тебя могли бы вычислить и убить. А теперь уже поздно что-то придумывать. Я принял решение, когда увидел эту репетицию покушения сегодня днем. Тревожно мне что-то, Морис.
Короче, я сделаю то, что должен был сделать уже давно — войду во дворец, заберу женщин и выйду оттуда. А тебе и всем остальным незачем рисковать своими жизнями. Я не обижусь, обещаю. Лишние жертвы нам совершенно ни к чему.
— Похоже, ты не равнодушен к этой Джули Пульман, а?
— Может быть, — буркнул Фрост.
Ему очень хотелось курить, но он не мог достать сигареты — это сразу привлекло бы к нему ненужное внимание. Ведь очень немногие арабы были подвержены этой привычке, запрещенной Кораном.
— Ну, в общем, — снова заговорил капитан, — это не то, что ты думаешь. Да, она классная девчонка и все такое, но тут дело в другом… Понимаешь, как бы это объяснить…
— Ну, выкладывай же, Хэнк, — поторопил Жильдер.
— Понимаешь, я так подумал… Вот я, ты, любой из нас — мы мужики и естественно должны рисковать, драться. Такими уж нас создал Господь Бог. Наша психика и все остальное… И вот Джули Пульман… Да, она смелая, до глупости смелая, но не потому ли ей приходится быть такой, что мы, мужики, ее толкаем на это?
— Ну, ты и накрутил.
— Подумай сам, Морис. Если бы тебе сказали, что ты встретишься с частным детективом, одним из самых классных, самых крутых и самых высокооплачиваемых в мире, который имеет дело с террористами и похитителями и тому подобной публикой…
— Ты хочешь сказать, что при таких рекомендациях я ожидал бы встретить мужчину?
— Вот взять тебя, — все больше горячился Фрост. — Почему ты пашешь, как лошадь, в своем университете? У тебя есть научная степень, ты опубликовал несколько работ. Так почему ты вкалываешь до седьмого пота?
— Наверное, потому, что я негр.
— То-то. Так и с ней. Если уж она, женщина, выбрала себе такую работу, то тут она должна быть не просто лучшей, а самой лучшей. Она должна прыгнуть выше головы, чтобы доказать миру: я могу это делать не хуже, чем мужчины. Вот почему она сейчас сидит там, в гареме шейха. Вот почему она готова на все, готова рискнуть там, где даже парни вроде нас дважды подумают. У нее нет выбора.
Жильдер задумчиво покачал головой.
— Черт возьми! — взорвался Фрост. — Ну почему она просто не вышла замуж за приличного человека или не стала секретаршей в уважаемой фирме? Разве это женская работа?
— Похоже, ты стал ярым противником эмансипации, — заметил Жильдер с улыбкой.
— Да нет, не в том дело, — отмахнулся Фрост. — Просто я думал о комплексах, которые мы все имеем…
— Понял, Хэнк. Ты стараешься, потому что у тебя только один глаз, и ты хочешь доказать, что не хуже других. Я негр и должен доказывать, что не хуже белых. А она женщина, занимающаяся мужской работой…
— Ну, примерно так, — кивнул Фрост. — Ладно, давай сматываться отсюда. А ночью я пробьюсь в этот проклятый бордель и увезу ее отсюда. И к дьяволу все остальное.
Фрост начал подниматься, Жильдер положил руку ему на плечо и улыбнулся грустной улыбкой.
— Можешь рассчитывать на меня. Я ведь тоже законченный идиот.
— Спасибо, друг, — с чувством сказал Фрост и обнял его.
Глава одиннадцатая
Таможенник, который досматривал багаж Фроста на границе, окинул капитана озадаченным взглядом. В его чемодане лежали два черных шелковых шарфа. И ничего больше.
Очень сомневаясь в том, что чиновник знает достаточно английский, Фрост все же пояснил:
— Я собираюсь вскоре сломать руку, а потому решил запастись материалом для перевязи. Ведь неизвестно, можно ли что-то подобное достать в вашей стране.
Таможенник закрыл чемодан и снова подозрительно посмотрел на странного пассажира.
И вот теперь один из шарфов был повязан на голове Фроста в лучших традициях цыган, а второй закрывал нижнюю часть его лица, словно маска. Его лоб был покрыт черным маскировочным составом, от которого кожа стягивалась и болела, на руках он носил темные перчатки с обрезанными пальцами. Фрост был одет в облегающие, но не тесные черные джинсы, заправленные в высокие армейские ботинки. Довершала экипировку черная рубашка с длинными рукавами.
Фрост решил, что нет смысла брать с собой М—16. Вместо этого он прихватил два штыка, свой собственный и Жильдера. Они теперь висели на обоих его боках. Основным его оружием пока являлся незаменимый “Хеклер и Кох” с глушителем. Ну, а уж потом, на территории дворца можно будет завладеть и автоматом.
Несколько запасных магазинов были рассованы по карманам. Фрост подготовился к операции очень тщательно.
Между тем местом, где он сейчас стоял, прячась в тени какого-то дома, и стеной дворца шейха было около двухсот ярдов. Бурнус и надоевший балахон сейчас валялись у его ног. Но не просто так валялись — они скрывали несколько приспособлений, которыми обычно пользуются ниндзя и которые понадобятся Фросту, когда он начнет действовать.
Жильдер и остальные тоже придут на помощь, но не сейчас, в свое время. Задачей Фроста было проникнуть на территорию дворца и отыскать женщин. Он собирался сделать это без особого шума. Ведь стрельбы, скорее всего, и так не избежать, а потому следовало максимально оттягивать этот момент. И все же главное было — спасти Джули Пульман и Луизу Канаретти, которые томились в гареме шейха Акарана.
Фрост посмотрел на часы. Через двадцать минут Жильдер, Больс, Майлс, Лючиано, Смит и Коэн предпримут атаку на западные ворота дворца, чтобы отвлечь внимание.
Фрост огляделся, потом еще раз проверил пистолет. А потом начал двигаться. По его губам, скрытым под маской, скользнула улыбка. Он подумал, что жизнь внесла свои коррективы в его планы и планы Бесс, которые он строил, когда летел на самолете.
Капитан вспомнил и красивую шатенку, Фрэн Гуд, которая спасла ему жизнь. Где-то она теперь?
Если эта работа закончится благополучно, на его счету в швейцарском банке будут лежать триста пятьдесят тысяч долларов. Этого вполне хватило бы благоразумному человеку — если умело вложить деньги — на остаток жизни, чтобы провести его приятно и без забот.
Если, конечно, ему удастся сохранить эту самую жизнь.
Капитан снова улыбнулся — подумать только: Хэнк Фрост в качестве благоразумного человека. Классная шутка. Да нет, чем вести такую жизнь, уж лучше взять автомат, пистолет иди нож и вновь вступить в борьбу с теми, кто сеет зло на земле.
Трудно представить, что ему придется существовать в зависимости от того, какой будет курс акций на бирже. Нет, уж лучше, как сейчас. Здесь, если ты сделаешь ошибку, то можно вообще не волноваться о будущем… Его просто не будет…
Человек с одной извилиной — кто-то когда-то назвал его так. Что ж, может тот был и прав. Для Фроста не существовало оттенков, только хороший — плохой, жизнь — смерть. Вот и все. Куда проще? И ему всегда нравился именно такой незамысловатый расклад.