Винодел - Сергей Арзуманов

Жизнь обычного человека очень проста и однообразна. Ему трудно вырабатывать эмоции, он все время находится в одном и том же эмоциональном поле, без перемен. Ведь именно в этом отличие обычного человека, от, скажем, известного актера. Дело не в том, что у актера больше денег, а в том, что на эти деньги он может купить себе больше эмоций, другими словами, впечатлений. Жизнь людей богемы — не раз и навсегда заведенный порядок, а смесь разных эмоций. Таким образом, вино — это имитатор эмоций.

— Профессор, но ведь так можно и спиться.

— Ну, здесь каждый себе хозяин, но поверьте мне, употребляя сухое вино даже каждый день, невозможно заболеть алкоголизмом. Особенность сухого вина в том и заключается, что оно требует еды. Много вина без еды человек с нормальной кислотностью желудка не сможет употребить.

— И все-таки, профессор, есть же какие-то нормы.

— Конечно есть, если обобщить все то, что знаю я, то врачи и диетологи ставят максимально разрешенную норму потребления для взрослого здорового мужчины не более 500 граммов красного сухого вина в день. Но как вы понимаете все очень индивидуально. То, что нормально для жителя Бордо, совершенно не подойдет менеджеру в Нью-Йорке. Например, норма жителя юга Франции — это бутылка сухого вина, в котором, кстати, будет не меньше 14 градусов алкоголя, и это только за ужином, а потом еще полбутылки портвейна перед сном.

У итальянцев еще более интересные данные. Профессор Леобарди проводил исследования среди жителей сельских районов Италии и установил, что средняя норма потребления вина среди мужского населения составляет около 2 литров вина в сутки. Но это, естественно, для виноградаря или сельского жителя, который целый день занят физическим трудом. Городскому жителю такую норму вина давать нельзя. Он не тратит столько сил. Леобарди также установил, что даже гиперчувствительные люди могут выпить без вреда для здоровья около 1 литра вина в день.

— И все же, профессор, где золотая середина?

— Золотую середину, друзья мои, вывел наш выдающийся Эмиль Пейно: «Пить мало, но пить грамотно для того, чтобы пить долго».

Рокот одобрения прокатился по аудитории.

— Хотя могу вам привести, конечно же, и пример смертельного воздействия вина на организм человека. Самый яркий — Александр Македонский. Историки спорят, умер он от лихорадки или его отравили. И тот, и другой ответ верен, его отравили вином, неумеренное потребление перешло в лихорадку. Македонский стал алкоголиком.

Он не мог спать ночью, потому что после каждой выпитой дозы алкоголя организм просыпался и требовал новой дозы. Так человек становится хроническим алкоголиком, то есть организм требует постоянного присутствия алкоголя в крови. Долго это продолжаться не могло, потому что от неимоверных стрессов и неудавшихся планов Александр пил до полного беспамятства, чем и сгубил себя.

Макс пропустил мимо ушей почти все, что рассказал Жюно, но то, что он услышал о Македонском, его почему-то сильно взволновало. Он даже сам не мог понять, что его так заинтересовало.

— Подождите, профессор, вы хотите сказать, что Александр Великий умер от банального пьянства?

— Да, Макс, великое и простое всегда рядом в нашей жизни.

— Этого не может быть!

— Почему не может, мы все люди, и Македонский — не единственный пример.

— А кто еще, профессор?

— Ну например, первый президент Турции Кемаль Ататюрк тоже умер от алкоголизма.

— Профессор, ну а что же тогда Черчилль, ведь он чуть ли не бутылку коньяку выпивал за вечер.

— Еще раз говорю вам, что все мы разные, то, что губительно для одного организма, нормально для другого, и Черчилль здесь — пример, пожалуй, нетипичный.

— Почему, профессор?

— Коньяк он выпивал вечером, но день у него начинался с шампанского. Ежедневно на ланч он требовал бутылку шампанского. Хотя я вам должен сказать, что это, пожалуй, единственный случай такой выносливости организма. Неумеренность в потреблении вина чаще все-таки приводила к бедам. И в истории таких случаев много.

— Расскажите, профессор, мы должны все знать.

— Ну например, Нерон, римский император, сжег Рим дотла, будучи в совершенно невменяемом состоянии, и пока Рим горел, он сидел на одном из холмов, пил вино и сочинял поэму.

— Как это поэму, профессор?

— А так, вино уже не действовало на него. Чтобы возбудить в себе творческие силы, он решил сделать что-нибудь сверхъестественное, что-то такое, что удивило бы даже пресыщенного римского императора, — и он решил сжечь Рим. Или вот вам еще один замечательный пример — Валтасар, последний правитель Вавилона. Вместо того чтобы сражаться с персами, он решил для храбрости устроить пир. И не просто пир, а пир пиров. Валтасар собрал более тысячи вельмож. Но самое главное то, из чего они пили вино. Настольными чашами служили драгоценные сосуды, которые вавилонские воины привозили после побед над десятками народов Древнего мира.

— А дальше что случилось?

— Когда персы все-таки взяли столицу и ворвались к Валтасару в пиршественный зал, он уже плохо осознавал, что происходит вокруг.

— Пиры Валтасара! — выкрикнул кто-то из студентов.

— Да, да, мои дорогие, пир во время чумы.

Лекция закончилась и студенты начали расходиться, как все услышали голос Макса:

— Профессор, я уверен, что все они не имели любимых женщин.

— А что вас натолкнуло на такую необычную мысль?

— Фрейд.

— Вы читаете Фрейда?

— Приходится.

— И что же вы там почерпнули?

— Фрейд утверждает, что человек берет силы для жизни из трех источников, а именно: удовлетворенности своей профессиональной деятельностью, удовлетворенности в интимной жизни и алкоголя как искусственного стимулятора получения удовольствия от жизни.

— Интересно.

— Так вот, профессор, если кривые профессионального успеха и сексуального удовлетворения идут вниз, линия вина идет вверх.

— Ну что ж, Шанталье, исследуйте этот вопрос и расскажите нам.

— Хорошо, профессоре.

— Как вы меня назвали?

— Извините, профессор.

— Да не за что извиняться, профессоре меня тоже вполне устраивает, видно, поездка в Италию не прошла для вас зря.

— Я тоже хочу в Италию, — Анлор тихо подсела к Максу.

— Да, да.

— Макс ты меня слышишь?

— Конечно.

— Я говорю про Италию.

— Это очень хорошо, — Макс был полностью погружен в свои мысли.

— Давай съездим на выходные в Италию, я возьму у родителей машину.

— Я рад за тебя.

— Что?

— Ничего, просто рад, что ты хочешь в Италию.

— Ты давно там был последний раз, ну кроме этой твоей поездки?

— Да.

— Что да?

— На Рождество.

— А говоришь давно.

— Это было Рождество девяносто третьего года.

— В смысле?

— В смысле в прошлом веке.

— И ты не был в Венеции?

— Нет.

— А мне там понравится, я знаю.

— Хочешь посмотреть на шабаш ведьм?

— Ну ладно, что ты теперь все время будешь это вспоминать?

— А почему нет, из тебя бы вышла отличная ведьмочка.

— Если хочешь, я могу надеть костюм ведьмы на карнавал.

— А работать кто будет? Скоро сбор урожая.

— Зачем работать, Макс, мы молоды и должны брать от жизни все.

— Хорошо, ты бери все, что хочешь, а мне нужно учиться и работать.

— Макси, это так скучно.

— Такова жизнь.

— Но ты же итальянец…

— Для тебя я француз.

— Почему?

— Потому что мы во Франции.

— Хорошо, но обещай мне, что когда мы поедем в Венецию, ты превратишься в итальянца.

— Я не знаю, как это сделать.

— Но, Макси, это очень просто: надо все время веселиться.

— Я не знаю, у меня не получится.

— Макси, а как же «Dolce vita»?

— Не понимаю, о чем ты?

— Хорошо, я тебе расскажу. В отдельные годы венецианский карнавал длился до полугода. Венецианцы просто не могли остановиться в своем веселье.

— Ну, вторую половину года они все-таки что-то делали.

— Наверное, я не знаю.

— Так, — сказал Макс, — ну если они начинали веселиться в конце февраля, значит, через полгода они начинали все-таки работать.

— Ну, Макси, это так скучно.

— Так значит, через полгода, это получается… это как раз время сбора урожая. Ну вот, видишь, даже вечно веселящиеся итальянцы понимали, что нужно собирать виноград.

— Что ты говоришь?

— Ну какой праздник без вина? А для того чтобы получить вино, надо все-таки немного поработать: вино само как-то не получается.

— Макси, ну при чем здесь это, опять ты про свое вино.

— Анлор, если выпить все вино, то карнавал будет скучным.

— Ну ты опять все портишь.

— Как это опять, мы вроде бы с тобой будущие виноделы.