Опричник (СИ) - Демченко Антон Витальевич

— Сергей Львович, — чуть укоризненно протянула Оля, и управляющий, кхекнув, сбился с высокопарного тона.

— Действительно, что это я?! Прошу прощения, дамы, господин майор, увлёкся… следуйте за мной, я покажу вам ваши покои, а после пройдём в столовую, где нас ждёт великолепный обед. Ручаюсь, останетесь довольны!

Управляющий городскими владениями Бестужевых имел полное право гордиться своим хозяйством. По крайней мере, вот этим конкретным особняком, точно. Пока наша компания, возглавляемая Ростом, гуляла по дому, теряя в пути расселяющихся по комнатам «бойцов», я всё никак не мог избавиться от смутного ощущения некоего диссонанса. И лишь когда мы остались наедине с Ольгой в её покоях, до меня дошло, что именно так смущало в происходящем.

Пока мы шли следом за управляющим, я чувствовал себя как на экскурсии в музее, и было отчего. Блестящие вощёным наборным паркетом полы широких галерей, на обитых шёлком стенах которых, висят старинные портреты. Деревянное «готическое» кружево декоративных балок в зале с огромным камином, окнами-витражами и длинным, словно взлётно-посадочная полоса, массивным столом, окружённым двумя десятками троноподобных стульев с высоченными резными спинками. Уютная круглая башенка библиотеки, опоясанная резным балконом с дубовыми книжными шкафами в два «этажа», загадочно сверкающими стеклянными створками, за которыми прячутся многочисленные тома книг с нечитаемыми в полумраке названиями… И на всю эту музейную обстановку, которой не хватало только надписей типа: «экспонаты руками не трогать», яркими пятнами ложились элементы обычного обжитого дома. Там брошенный на кресло плед и забытая на пристенной консоли книга, здесь живые цветы в вазе и открытая коробка конфет на прикроватном столике… Да, такого странного ощущения у меня не было даже в московской усадьбе Бестужевых, в бывшем боярском городке. А ведь то были настоящие белокаменные палаты середины семнадцатого века!

— Вот именно поэтому, я и не люблю этот дом, — призналась Ольга, когда мы остались с ней наедине. — Не представляю, как здесь можно жить.

— А по-моему, очень даже неплохой особнячок, — улыбнулся я. — Красивый и тёплый.

— Красивый, — вздохнула невеста. — Но ты не представляешь, сколько людей нужно, чтобы содержать его в порядке.

— Можно подумать, в усадьбе их меньше, — пожал я плечами.

— То усадьба, в ней же не только мы живём, но и боярские дети, дружина… — Ольга махнула рукой. — А здесь и половины обитателей имения не поместится, тогда как для ухода за домом слуг требуется столько же. В общем, не рационально и накладно.

— А чего ж не продали, раз всё так плохо? — удивился я.

— С ума сошёл? — изумилась Ольга. — Столичный боярский дом продать? Да по Москве тут же слухи пойдут, что Бестужевы оскудели! Нет, Кирюша, на такой шаг бояре идут только от полной безысходности, и не раньше, чем фамильное столовое серебро в ломбарде окажется.

— Жёстко, — я покачал головой, и поспешил сменить тему. Нет, обычаи боярства — штука интересная и нужная, но не сейчас. Есть дела поважнее. — Валентин Эдуардович когда приедет?

— Вечером обещал быть, — отозвалась Оля и, чуть помедлив, добавила: — вместе с Лёней.

— То-то будет радости Марии, — усмехнулся я.

— А тебе головной боли, — отразила мою усмешку невеста. — Мало того, что батюшка прямо-таки горит желанием обсудить с тобой накопившиеся дела и вопросы, так ещё и Леонид намерен добиться ученичества. Кстати, обещание оплаты учёбы из отца он уже выбил, учти.

— Как будто я намерен возражать, — пожав плечами, ответил я. — Этот исход я предполагал ещё год назад, знаешь ли, так что, возражать даже не собираюсь. Единственное, придётся отложить начало учёбы до разрешения ситуации с цесаревичем. Вот легализуюсь в столице, тогда и начну новый набор.

— Один новый ученик — это уже набор, да? — поддела Оля.

— Где один, там и другой, — проигнорировал я её подколку. — Но пока, да… пока только один Леонид. Впрочем, если дела пойдут так, как я рассчитываю, то после турнира выбор может оказаться богаче.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Для этого турнир нужно ещё пройти, — нахмурилась невеста.

— А это уже ваша задача, — развёл я руками. — Поэтому, советую показать на Встрече Середины Лета всё, на что вы способны. Победы не требую, но вздумаете отсеяться раньше полуфинала… и прежние тренировки покажутся вам лёгкой разминкой. Так и передай остальным ученицам.

— Вот сам и передашь, за обедом, — буркнула Ольга, явно недовольная моими словами. Ну да ничего, всякая мотивация нужна, всякая мотивация важна. Переживут.

— Какой обед, милая? Ты не забыла, что меня здесь вообще нет? — я покачал головой. — Как ты сказала управляющему? «Временно недоступен», да… Так что, обедать вам придётся без меня.

— К чему такие сложности, Кирюш? Здесь же все свои! — недовольно нахмурилась Оля.

— Аристарх Хромов тоже «свой», но это не мешает ему быть протеже цесаревича, — заметил я. — А теперь представь, что информация о моём присутствии дойдёт до командира дружины твоего отца. Стоит ли проверять, кому на самом деле принадлежит его верность… точнее, стоит ли ставить Хромова в положение, при котором у него не будет иного выхода, кроме как доложить своему сюзерену о моём появлении в доме Бестужевых? А ведь Валентин Эдуардович такой подставы ему не простит…

— Хочешь сказать, что Аристарх Макарович может предать моего отца? — вскинулась Ольга.

— Не предать, а исполнить свой долг, — поправил я невесту. — Валентин Эдуардович прекрасно знает, кому на самом деле верен Хромов, и ничуть не возражает против такого положения вещей, поскольку его собственная верность принадлежит тому же человеку. Тут, скорее, следует не Аристарха винить, а меня, как элемент, умудрившийся привнести хаос в прежде безукоризненно работавшую систему.

— Зато с тобой весело, — неожиданно заключила Оля и, ухватив меня за руку, неожиданно опрокинула на кровать. — К чёрту обед, у меня есть идея получше!

Глава 6. Поговорить-поистерить

За то время, что мы не виделись с Леонидом, парень изрядно вытянулся и… усох, что ли? И без того почти отсутствовавший «детский» жирок на щеках исчез без следа, зато под носом уже зазолотился лёгкий, юношеский пушок. Глядишь, через полгода-год придётся ему бритву осваивать. В общем же, было видно, что всё это время Лёня не валял дурака, а действительно занимался по составленной мной программе. Подвижный, жилистый боец. Точнее, пока «спортсмен», но если всё пойдёт, как задумано… ничего, я ещё сделаю из этого умника воина.

— Кирилл, может, всё-таки, снимешь запрет на занятия стихийными техниками? — со вздохом и печалью во взоре, спросил Лёня, почёсывая белый пушистый живот рыжего котяры, с громким тарахтеньем дремлющего у него на руках. Мурлыка с рваным ухом был огромен и красив, как может быть красив только находящийся в самоназначенном отпуске, настоящий дворовый хищник, гроза подвальных крыс и хозяин окрестных крыш. Откуда он взялся в шехтелевско-бестужевских хоромах, я понятия не имею, но, уюта старой библиотеке этот бандит определённо добавил.

— И не подумаю, — мотнул я головой. — Работы хочешь мне добавить? Не выйдет, друже. Рукомашества и дрыгоножества — пожалуйста, бег, силовая гимнастика, плавание — сколько угодно. Но никаких стихий. Максимум, эфирные воздействия, и то, уровня не выше новика. Но лучше бы обойтись без них. Тем более, что терпеть осталось недолго. Закроем тему турнира, и я займусь твоим обучением всерьёз. Поверь, разом забудешь о всяких глупых техниках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот, кстати, а зачем вообще нужен этот запрет? — переключая моё внимание на себя, проговорил Бестужев-старший, потягивая коньяк из круглобокого «тюльпана».

— Чтоб не пришлось переучивать, — ответил я Валентину Эдуардовичу. — Знаете, сколько времени я убил, пока сломал ученицам привычный механизм воздействия? У-у, да будь они полными нулями в стихийных техниках, за время наших занятий, я бы их не только в потолок вывел, но и на мастерство в Эфире уже натаскал бы…