Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945 - Патрик Бизли

Деннинг, знавший все без исключения о действиях Коттона, сразу понял: именно здесь становилась реальной надежда обеспечить фотосъемку портов противника. Он оказал этой небольшой организации личную поддержку и добился того, что к ней стал относиться с интересом и оказывать ей покровительство военно-морской штаб. К сожалению, успехи Коттона повысили и требования к его работе. Многое из его несоразмерно малых возможностей пришлось пожертвовать на удовлетворение столь же неотложных, как и потребности флота, нужд частей армии и ВВС, находившихся во Франции. Прошло немало времени, пока удалось добыть второй комплект снимков Вильгельмсхафенa, но самолетов, как и людей, способных расшифровать снимки, оказалось слишком мало. Главным экспертом в «Эркрафт оперейтинг компани» считался Майкл Спендер, брат поэта Стефана и художника Хемфри. Он приветствовал любую помощь в опознании немецких военно-морских кораблей, которую мог оказать ему Деннинг, и последний вскоре сам стал большим знатоком в этом новом деле. Интересный случай, когда потребовались опыт и умение в этой области, произошел в начале 1940 г. Специалисты по чтению фотоснимков при командовании бомбардировочной авиации обнаружили сосредоточение подводных лодок в порту Эмден. Требовалось обратиться к военному ведомству за разрешением атаковать эту цель; и хорошо, что перед тем, как оно было дано, первый морской лорд запросил мнение РУ ВМС, так как Эмден казался маловероятным местом для базирования подводных лодок. Деннингу в спешном порядке поручили изучить фотографии, и он без труда установил, что пред полагаемые подводные лодки были речными баржами, а то, что принималось за боевые рубки, — всего-навсего белье, вывешенное экипажами на просушку.

Здесь уместно заметить, что своим становлением и последующим превращением в один из наиболее действенных компонентов военной разведки небольшое формирование Коттона во многом обязано поддержке Адмиралтейства, которое вселяло в него уверенность. Вначале штаб ВВС очень неохотно признавал непригодность своих методов и несколько месяцев отказывался признавать существование «Эркрафт оперейтинг компани», как и ценность ее технических приемов. Окончательно фирма вошла в состав ВВС только после того, как по тревожному сигналу ОРЦ об угрозе краха «Эркрафт оперейтинг компани», если она не получит официального статуса, Черчилль пригрозил передать это предприятие Адмиралтейству. Затем наступила полоса улучшения, но недостатки и трудности, осаждавшие каждую организацию в начале войны, выросли в такую проблему, что только в первые месяцы 1941 г. потребности ВМС в регулярной широкой фоторазведке могли найти достаточное удовлетворение. Примером подобных затруднений может служить случай, который произошел в начале 1940 г. На одном из ранних снимков Вильгельмсхафена был запечатлен линейный крейсер «Шарнхорст» в доке. Деннинг тут же сообщил об обнаружении корабля командующему флотом метрополии сэру Чарльзу Форбзу, обеспокоенному отсутствием информации о местонахождении крупных немецких кораблей, но не сказал ему, что «Шарнхорст» находится в доке. Вскоре, сопровождая начальника РУ ВМС Годфри, Деннинг отправился в Скапа-Флоу на совещание с Форбзом по поводу мизерного количества поступавшей к адмиралу информации. В ходе совещания Деннинг продемонстрировал упомянутые фотографии и получил в ответ замечание от командующего в резкой форме за то, что перед этим не доложил, что «Шарнхорст» был в доке и, значит, вышел из строя. Деннинг сослался на наличие у него только одного комплекта снимков; на них можно разглядеть, что док заполнен водой, но нет никакой возможности установить, входит крейсер в данный момент в док или выходит из него.

Снимки другой главной базы германского флота — Киля — не удавалось получить до 7 апреля 1940 г. Показанная на них гавань была до отказа забита судами, а окружающие ее аэродромы кишели самолетами. Слов нет, снимки показывали приготовления немцев к вторжению в Данию и Норвегию, начатому спустя два дня, но при отсутствии более ранних фотографий, с которыми можно было бы сравнить это доказательство, специалисты не могли сказать, нормальная это ситуация или нет[27]. Забежим немного вперед. Фоторазведка восточной части Балтийского моря стала возможной только после июля 1941 г., когда подразделение фоторазведки (ПФР) получило свой первый самолет «Москито». Сделать вывод о том, что все крупные корабли находились в территориальных водах Германии или один или несколько из них отсутствовали и потому должны были считаться действующими в открытом море, можно было лишь при достаточно подробных и неоднократных съемках каждого порта противника.

Но от нехватки пригодных для этого самолетов страдало не одно ПФР. Адмиралтейство с самого начала было встревожено тем, что германские «карманные» линкоры могут проскользнуть в Атлантику. В совместных довоенных планах Адмиралтейства и Берегового командования ВВС предусматривались меры по регулярному воздушному наблюдению за участком между Шотландией и Норвегией. Когда же разразилась война, радиус действия самолетов, предназначенных для выполнения этой задачи, не разрешал совершать полеты до норвежского побережья, и образовавшийся разрыв пришлось заполнить патрулированием подводных лодок. Но если бы даже и были самолеты дальнего действия, все равно вскоре выяснилось бы, что трудности обнаружения судов и даже просто полетов в плохую погоду осенью и зимой были явно недооценены.

Первыми двумя германскими военными кораблями, оказавшимися в Атлантике, были линкоры «Граф Шпее» и «Дейчланд». Им удалось провести эту операцию незаметно благодаря тому, что война еще не была объявлена, а Англия не была способна вести фоторазведку (или фактически разведку визуальную) их баз на территории Германии.

До 1 октября Адмиралтейство не знало о присутствии немцев на морских коммуникациях. Прошло еще три недели, прежде чем донесения с воплями отчаяния жертв этих линкоров и сообщения оставшихся в живых очевидцев с уверенностью могли убедить ОРЦ, что тут замешан не один рейдер, а два. Но до того, как этот факт стал известен ОРЦ, «Дейчланд» в действительности находился уже несколько недель в Германии. В случае с «Графом Шпее» у ОРЦ не было практической возможности содействовать его обнаружению и потоплению.

Радиопеленгаторных станций в Южной Атлантике и в Индийском океане еще не существовало. Сеть станций радиопеленгования не могла перехватить крайне редкие сигналы с этого корабля. Единственный признак для определения его местонахождения — это сигналы бедствия с атакованных им судов. Королевские ВМС на самом деле были отброшены к временам Нельсона, когда Адмиралтейству оставалось только одно: расположить поисковые группы своих кораблей в наиболее вероятных стратегических районах и предоставить командующему флотом или одному из командиров этих групп оценивать обстановку на месте и действовать исходя из нее. Эта система срабатывала неплохо: за сто сорок лет морские офицеры не утратили военно-морской интуиции. Коммандер Харвуд точно предугадывал направление движения корабля кептена Лангсдорфа и, когда тот 13 декабря 1939 г. появился возле Ла-Платы, он поджидал его.

Второй выход немцев, на этот раз линейных крейсеров «Шарнхорст» и «Гнейзенау», в конце ноября того же года выявил еще одну слабость в системе сбора сведения британской разведки. Немцы намеревались атаковать крейсеры и крупные вооруженные транспортные суда северной патрульной службы. Ни единого намека на их присутствие в море не было, пока они не встретили в Датском проливе вооруженный транспорт «Равалпинди». Несмотря на стойкое сопротивление этого корабля, он был потоплен, но сумел перед тем передать донесение о противнике, точно опознав, что это линейный крейсер. К сожалению, вслед за этим «Равалпинди» внес поправку, назвав его «кар манным» линкором, что совпало с ошибочным мнением в ОРЦ, где подумали, что это «Дейчланд», возвращавшийся в Германию, а он вернулся фактически за восемь дней до этого. Ошибка «Равалпинди» с опознанием объяснима: силуэты тяжелых германских кораблей весьма сходны, — но она усугубила путаницу и помешала командующему флотом метрополии перехватить врага. Ближайший к «Равалпинди» английский крейсер «Ньюкастл», прочитав донесения с этого корабля, приблизился к нему. Он увидел «Шарнхорст», когда тот, застопорив ход, подбирал людей, находившихся в воде. Явно под влиянием второго донесения с «Равалпинди» «Ньюкастл» тоже принял его за «карманный» линкор. Когда немцы стали отходить, он старался следовать за ними по пятам, но в то время на английских кораблях еще не было радаров, и в штормовой ливень «Ньюкастл» потерял из виду немецкие корабли. Так и не будучи опознанными, они благополучно проскользнули в Германию. Позже начальник морской разведки писал: «Очень важно было узнать название или хотя бы класс корабля, который потопил его («Равалпинди»). Единственным источником наших сведений были оставшиеся в живых. Старшего из них, главного морского старшину, направили в Адмиралтейство, несколько раз допросив его в пути. У адмирала Паунда ему был задан ряд важных вопросов. Когда же старшину доставили в РУ ВМС, он все перепутал и как объективный свидетель был бесполезен. За это время ему внушали столько разных предположений, что в голове у него остались расплывчатые впечатления об очертаниях и размерах немецкого корабля» [28]. Могут спросить; почему первый морской лорд при всей его занятости решил лично заняться тем делом, с которым намного лучше мог бы справиться младший сотрудник разведуправления? В общем, с точки зрения ОРЦ адмиралу плохо удалась эта роль. Выхода в море германских кораблей мы не заметили, дважды опознали их неправильно, преследовавший крейсер потерял их из виду, и в довершение из-за допроса очевидца «с выкручиванием рук» мы упустили и последний шанс правильно опознать их.